– А Вы не иронизируйте над своими, как Вы их называете, «высокими чувствами». Не каждому это дано, не каждый находит силы начать все сначала, с нуля, а Вы сможете!

Мы знакомы? Конечно, нет. Его имя я нашла в газете, среди многих других объявлений это понравилось спокойным, некичливым тоном. Живем мы в разных районах города, и, в конце концов, это не сыскное агентство! Скепсис в человеке с университетским образованием при таких визитах всегда неизбежен, но этот странный человек сумел за считанные мгновения мягко убрать маску образованности и вернуть меня в лоно матери-природы. Он знал все о моем настоящем не хуже моей подруги, каким-то образом проник в сферу моих чувств (и угадал их!) и теперь предстояло войти в мое будущее. Вот теперь стало по-настоящему страшно.

Когда я вышла на улицу, было темно, а дождь моросил еще чаще. Плотнее запахнула пальто, накинула капюшон и обрадовалась, что я могу побыть наедине с дождем, обдумать услышанное. Оставалось одно: ждать подходящего случая, потому что все уже было решено…

Прощальный бенефис на «Ла Фарола». Заработала 1200 песет за полтора часа, народ ко мне уже привык. Педро, разумеется, тоже пришел, но я ему ничего не сказала: сама еще толком ничего не знаю, да и с какой стати? Как встретились, так и разошлись.

Ближе к обеду мы с Ирой отправились с визитом к дону Лео. Оказывается, пока я на газете деньжищи зарабатывала, он несколько раз звонил Ирине. Та тоже осталась довольна визитом, говорит, вполне приличный дедуля, даже пообещал со временем позаботиться о моей легализации. Да и мне так кажется, в смысле, что неплохой парень.

Странные повороты делает судьба. Еще студенткой мне довелось подрабатывать в домашнем сервисе перестроечной России. Тогда я жила в Питере и получала аж сорок рублей стипендии, которые целиком уходили на оплату жилья. Мама тоже посылала денег «на жизнь», но их почему-то всегда не хватало.

Когда я в очередной раз искала комнату, темноглазая еврейка предложила мне ее бесплатно, а в обмен на это я должна была выполнять кое-какие домашние обязанности. Бартер показался мне интересным и взаимовыгодным. В скором времени круг этих обязанностей стал расширяться с неимоверной быстротой, ну а затем и вовсе произошла неприятная история, из-за которой меня быстро выпроводили.

У моей хозяйки – молодой разведенной женщины с семилетним ребенком – был любовник. Так, ничего особенного, но моя Лиза была от него без ума. Вчетвером мы пытались разместиться в двухкомнатной квартире: одну комнату занимала я, другую – маленький Пашка, ну а парочка размещалась на кухонном угловом диване. Как правило, наутро, до того как мы с Пашкой проснемся, наш герой-любовник исчезал. В одно серое питерское утро я вошла на кухню с единственной целью – позавтракать, а обнаружила обнаженного мужчину, с удовольствием потягивающегося после сна. Почему-то я не закричала в голос и не выскочила из комнаты, как подобало бы благовоспитанной девице, а целенаправленно продолжила движение в сторону плиты: мужчины – даже голые – мужчинами, а завтракать тоже надо вовремя, иначе не успею в институт.

Вечером, когда я вернулась с занятий, забежав по дороге домой в химчистку, Лиза встречала меня у порога. Сначала она меня долго отчитывала и стыдила, спрашивала, заходила ли я в спальню к родителям, а затем и вовсе указала на дверь. А чего стыдить-то! Во-первых, я не специально, во-вторых, никого не рассматривала, а в-третьих, я не в спальню зашла, а в место общего пользования!

…Страшно, немного страшно, что там скрывать: и насчет уборки – есть же какие-то особенности, и насчет готовки – вообще не знаю я испанскую кухню, а самое главное, насчет языка. Дай Бог нам обоим терпения и великодушия!

Как будто славный сеньор: комнату дал большую, с террасой. Да и заработок в четыреста долларов. Разве в России могла бы я так заработать? Думаю, вряд ли. Так что, «прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ»… До встречи в Испании, мои любимые крохи, здесь вы станете господами!

Ранним утром в воскресенье, когда летняя жара еще не набрала силу и улицы почти пусты – без машин, автобусов и людей, спешащих на работу, – это мое время для прогулок. Воздух в это время по-особому прекрасен свежестью фонтана, прохладных тротуаров, легким ветерком, едва шевелящим крупные листья каштанов, и ароматом кофе, мощной струей вытекающим из всех открытых в это время кафе и баров.

Я иду по виляющей во все стороны улочке, и за мной следом вьется аромат крепкого кофе. Иногда я захожу в бар и заказываю чашечку едва разбавленного молоком кофе – «кафе кортадо». Это мой секрет, потому что считается неприличным тратить деньги на капризы, когда их нет на повседневные нужды. В глубине пуританской души я с этим постулатом согласна, но в моей нынешней жизни так мало радостей…

Собираю чемоданы. Опять дорога. Дай Бог, чтоб к лучшему.

Звонил мой бывший. Я была практически спокойна, когда Вася протянул трубку мобильника и сказал: «Олежка на проводе». Высокие слова, возвышенные порывы, понимание произошедшего, желание исправиться – все как прежде: советский романтик. А нет, есть новость: «он скоро приедет, чтобы мне стало полегче и чтобы я потерпела и ему не изменяла». Честное слово, мне стало смешно: пока мы жили вместе, он утверждал, что физическая измена ничего не означает, главное – родство душ, а как только разошлись, все вновь стало на свои природно-законные места.

…Я намеренно не хочу говорить о любви. Как правило, люди часто путают ее со страстью. А страсть проходит через два-три года после первой вспышки – доказано наукой… И что же остается? Почему мы хотим быть вместе? Или, наоборот, не хотим?

Женщина нуждается в нескольких вещах со стороны мужчины: внимании, понимании и восхищении. И нам, женщинам, тоже необходимо восхищаться своим мужчиной, гордиться им и, как это ни грустно признавать, нуждаться в нем как социально, так и экономически. В противном случае отношения становятся неуместными, начинают раздражать, а потом умирают.

Наши с Олегом отношения издохли. По многим причинам. А самое главное, я поняла, что сильная и что в нем не нуждаюсь. Особенно здесь, за четыре тысячи километров от родного дома.

Я устала и хочу домой, к маме: отдохнуть, поплакать, набраться сил. Или просто затаиться на всю оставшуюся жизнь и уже никогда не вылезать из норы. Была бы верующая, ушла б в монастырь. Пусть даже католический…

Вчера на какой-то момент мне стало страшно: я ощутила себя душевнобольной, неадекватной. Все меня раздражает и ранит…

Вчера Ирина разразилась сентенцией из-за поварешки, которую я закинула в посудомоечную машину, а не вымыла руками. В заключение нравоучения она отмыла половник и покрутила им у меня перед носом, мол, вот так поступают умные, хорошие, неленивые люди. Мне ужасно захотелось плюнуть в лицо глупой бабе и послать ее ко всем чертям! Эмоциональная интеллигентность ей не под силу. Ирина черства и безучастна к людям, даже к самым близким. Ну не дано человеку, что ж поделаешь…

…Главное для меня – это сохранить душевный покой, уверенность в силах, желание жить, продолжать бороться, покорять, быть первой… Ни в коем случае не потерять ощущение радости бытия, того, что имею – мою вечную душу, что птицы, что весна, что смех ребенка…