Меню забегаловки не отличалось большим разнообразием. «Хлеб, каша, рыба и пиво», – гласила позеленевшая от дождя, деревянная табличка.

«Похоже, здешние люди не балуют себя едой. Должно быть, на голодный желудок всё будет в радость».

– Мне бы кружку пива, и хлеба в дорогу, – сказал он, неприветливому на вид, разносчику.

– Для чужака будет дороже, – отозвался тот.

– Что-ж, главное, чтоб было! – усмехнулся Генри.

– Сейчас принесу… – продавец замешкался, сверля гостя взглядом. Его брови нахмурились, и он быстро скрылся за тряпкой, служащей дверью в кухню.

Генри не понравился этот жест. Продавец оказался на редкость подозрителен. Хлеб стоял за прилавком. «Зачем куда-то уходить? Неужели узнал?» – пронеслось в голове.

Командующий посмотрел по сторонам, и убедившись, что наблюдателей нет, тихо последовал за трактирщиком. Занавеска даже не шелестела. Генри нырнул в проход словно бесшумный кот. Мягкими шагами он отмерил половину коридора и прислушался. В последней комнате кто-то разговаривал. Два человека о чем-то спорили, говоря в пол тона. Генри придвинулся ближе и приложил ухо к стене.

– Надо схватить его сейчас! – говорил грубый бас.

– Нет, пускай поест. Я подмешаю ему дурман траву, и он уснет как младенец. Тогда сможем связать его без труда, – услышал он хитрый голос, шепчущий на наречии Кармага.

Теперь Генри знал, что предчувствие его не обмануло. Не промедлив, ни секунды, он тихо покинул харчевню и сразу же бросился к лошади. С хваткой бывалого воина, он в мгновение запрыгнул в седло и пустил коня во всю прыть.

Когда подлые повара вышли чтобы накормить его отравленной едой, от Генри уже и след простыл.

Был вечер, когда голодный и уставший командующий заметил огоньки лагеря наемников. Он не был уверен, что это войско принца, но всё-таки решил испытать удачу.

Радости прибавилось, когда на развевающихся флагах, он увидел гербы лорда Памота и лорда Собеста. Это могло означать лишь одно – лагерь принадлежит Ларсу Арнольскому…

Забыв о еде, Генри сдал своего коня на конюшню и поскорее отправился к командованию, чтобы увидеть племянника. Его не посетила мысль о том, что со стороны он выглядит как оборванный нищий. Дешевая одежда, за время путешествия, стала серо-коричневой и висела на нём как мешок; вся в пыли, вонючая и грязная, она была совсем не похожа на торжественное платье, которое следует носить лорду.

Генри следовало бы закупиться новым нарядом и поспрашивать людей о положении дел, но его голова была забита только доводами о том, что лучше сказать молодому принцу.

Командующий знал правду. «Альфред Арнольский убьет Ларса при первой возможности. Этот мерзавец совратил королеву. Опозорил королевскую семью. По его вине Кессу Арнольскую постригли в монахини. И без его участия она умерла. А всё что после неё осталось – это сын Ричарда… Альфред вернулся из изгнания чтобы отомстить за каждую отобранную у него минуту любви Кессы… Он ни перед чем не остановится…»

Командующий боялся, что опоздал. Ему страшно не хотелось, чтобы культ повлиял на Ларса. Что если наследнику Арнола воткнут нож в спину? Что если подстроят заговор под покровом ночи? Входит ли это в планы Альфреда? И получил ли племянник письмо? Эти вопросы кружили голову Генри и усыпляли даже чувство голода…

Он пришел к палатам командования так скоро, как только смог, и даже не заметил, что шатры расставлены наспех. Неаккуратные швы и кривые изгибы куполов сразу бросались в глаза. Но только не человеку, который ожидал встретить единственного родственника. Семейный флаг со звездами лорда Памота, развивался рядом со знаком красных вил семьи Собестов. «Вероятно, племянник отпустил лордов вперед, чтобы они разведали местность».

Гвардеец, преградил путь командующему и прохрипел:

– Убирайся оборванец!

– Я высокородный дворянин и хочу, чтобы со мной обращались соответственно! – резко ответил Генри.

– Ты себя в зеркало видел свинья? Вот напьются и работать мешают. Как же надоело…

– Я желаю встречи с лордом Собестом и лордом Памотом. Они оба знают меня в лицо, и будут рады принять как гостя.

Стражник нахмурился: – Ни смей шутки шутить! Поди прочь одноглазый!

– Да как ты смеешь? – Генри ударил его по щеке.

Тот рассердился и не замедлил с ответом. Железная рукоятка меча так двинула лорда по лицу, что тот упал на землю, и пол минуты пролежал без сознания.

Очнувшись, Генри застонал от боли и еле поднялся. Похоже, вместо слепого глаза у него теперь будет большой синяк. Сплюнув кровью в сторону гвардейца, он развернулся, и покачиваясь, пошел в обратном направлении.

«Придется подождать до утра, когда кто-нибудь из лордов сможет меня разглядеть», – решил он.

В лагере наемников, Генри отыскал походную кухню и заказал вишневый эль, вместе с бульоном из курицы. Блюдо так приятно пахло, что он не удержался и отпил глоток прямо из тарелки. «Наконец-то можно поесть». Вкус у супа был внеземной. Генри захотелось, по старой привычке, наградить повара парой монет, но потом он вспомнил, что раскрывать себя ещё рано. Да и блюдо скорее всего показалось приятным из-за голода, а не из-за мастерской готовки. Поэтому он оставил эту идею, и прилег отдохнуть на траве, возле кухни.

Звезды поочередно выступали на ночном небосводе, хороводом кружась вокруг луны. Генри отыскал знакомые созвездия, и принялся вычислять в какой стороне север.

– Всё ещё помню, – пробормотал он и пощупал, отекший от удара, глаз. Благо, что левый уцелел. Иначе, ослеп бы сразу.

К нему подошли наемники и попросили потесниться. Он нехотя отодвинулся в сторону, а они уселись вокруг кострища и разожгли костер. Один из них купил в кухне ощипанную курицу и сам начал готовить мясо, чтобы не переплачивать повару.

Генри отчетливо слышал, как они разговаривают. Используя общий язык, они старались поддерживать беседу, коверкая слова и расставляя ударение, каждый на свой лад.

Наемники рассказывали о женщинах, о вкусной еде, о деньгах, и тяжелой службе у принца, пока не вспомнили нечто важное, отчего у Генри выступил холодный пот, и сперло дыхание…

Старший из них, тот, что имел громкий голос, сказал: – И с чего это нашему лорду захотелось мира? Шли биться, а он решил сбежать. Разбудили нас ни свет ни заря. Все орут: уходим! Покинуть лагерь до утра, иначе платы не будет! Я еле успел котелок свой к лошади привязать!

– Знамо дело, – отвечал другой: – Перебежать наш лорд решил. Он ведь такой же человек, как и мы. Увидел более сильного хозяина, и решил перейти на сторону Альфреда Арнольского. Авось будет ещё битва!

– Неужто, он и вправду настолько силен, как говорят? Этот Альфред?

– А почему нет? Раз лорд так решил – значит так и есть. Не стоило нам идти против него…

– Главное, чтоб они денежки не зажали! – протянул молодой солдат.

– И то верно.

В это время Генри окончательно протрезвел. Он перестал подслушивать и поднялся. «Надо уходить от сюда как можно скорее. Меня занесло в самое сердце лагеря предателей…»

– Что это только что было? – рассерженно спросил Патрик Сиул у своего гвардейца.

– Да я слегка огрел его, чтоб не дебоширил. – развел руками часовой: – Мало ли пьяных бродит?

– Чего он хотел? Этот нищий что-то говорил тебе?

– Разве это важно?

Тяжелый кулак капитана врезал по печени молодого гвардейца, словно отбойный молоток.

– Простите сир, – согнувшись от боли, ответил тот: – Он спрашивал разрешения пройти к лордам, чтобы поговорить. Сказал, что они узнают его, как только увидят.

– И что в нём особенного? Он назвал своё имя?

– Нет. Ничего не сказал. Но, кажется, у него был слепой правый глаз.

– Такое надо сразу докладывать! А что, если это вражеский шпион, проверявший нас? – он погрозил молодому кулаком: – Смотри у меня в следующий раз!

Сам же Патрик Сиул сразу направился в шатер лордов и доложил о подозрительном одноглазом. При упоминании этой приметы, лорды переглянулись: – Где он? Вы задержали его?