— Моя маленькая, пожалуйста, перестань истязать себя. — отряхнул испачканные голые коленки. — Держись за шею. — подхватил меня и понёс к машине. Посадил на сидение и протянул маленькую бутылочку. Не глядя, щедро отпила и чуть не взвыла от того, как сильно обожгла горло горькая жидкость.

— Что это? — прохрипела.

— Коньяк.

— Я не пью! — попыталась высучить бутылку назад Нечаеву, но он практически заставил продолжать пить.

— Я знаю, но это тебе сейчас нужно. Я не могу тебя больше кормить успокоительными. Давай, до дна.

Превозмогая неприятные чувства, зажмуриваюсь и выпиваю алкоголь. Боже, как это отвратительно! Ненавижу пить. Откидываю голову на подголовник и понимаю, что меня дико колотит. Зубы стучат, руки трясутся, спина покрылась мерзким ледяным потом — мне никогда еще не было так плохо, я будто в бреду. Яр открывает заднюю дверцу машины и буквально засовывает меня туда, а следом залезает сам. Наверное, если бы машина не была настолько просторная, то провернуть сей прием было бы гораздо сложнее.

— Иди ко мне. — прижимает к себе так, будто готов защитить от целого мира. — Скоро полегчает, солнышко. Потерпи чуть-чуть. — гладит по волосам, прижимаясь губами ко лбу. Утыкаюсь ему в плечо и пытаюсь успокоиться и абстрагироваться. Как же плохо! Постепенно подстраиваюсь под размеренное дыхание Яра и чувствую, что коньяк начинает действовать — меня неизбежно клонит в сон. Сон, а значит и забвение. Забвение, какое-же это прекрасное слово.

Просыпаюсь от резкого хлопка багажника позади. Кто-нибудь, выключите звук! Чувствую себя ужасно помято, хочется минералки и поесть. Голова просто трещит по швам, и это не только благодаря небольшой, но для неподготовленного организма ударной дозе алкоголя: отбойные молотки бьют по мозгу, потому что я умудрилась убито дрыхнуть вниз головой на заднем сидении машины Ярослава. За окном уже смеркается. Интересно, который час, где мы находимся и где собственно Яр.

Будто бы по мановению волшебной палочки дверца с моей стороны открывается и передо мной предстает господин Нечаев во всей красе. Прижав ладони к вискам, в надежде, что это уменьшит пульсирующую боль, со скрипом перевожу себя в сидячее положение.

— Больно? — тихо спрашивает, за что я в мгновение становлюсь ему безумно благодарна. Скажи он это на пару децибел выше — и меня просто разорвет изнутри.

— Очень. — хнычу от безысходности. — Где мы? — невидяще оглядываюсь по сторонам.

— Приехали. Уже возле дома. — просто отвечает. Вдыхаю свежий вечерний ветерок и мечтаю о том, как снова лягу в свою уютную кровать, только на этот раз принимая адекватное положение тела. Кажется, что прошла целая вечность с того момента, когда я была в нашей с родителями квартире последний раз.

— Яр, сходишь за минералкой? — жалобно сморщила нос. — Там палатка за углом. — придерживаемая парнем, вылезла из машины.

— Малышка, мы возле моего дома. — прошелестело над ухом.

— Как возле твоего дома?! — удивилась. — Я хочу к себе. — протянула. — Верни меня туда, пожалуйста. — кинула безжизненный грустный взгляд. — У меня там пижама любимая и плед пушистый. — пролепетала.

— А у меня кровать мягкая. — обхватил меня за талию и повел к подъезду. — Твои родители вернутся минимум через четыре дня, до тех пор поживёшь у меня. Одну я тебя в таком состоянии точно не оставлю. Еле живая ходишь. — отчитал.

— Но, я хочу, — не успела договорить, как меня перебили твёрдым голосом, не терпящим возражений:

— Разговор окончен. — непоколебимый строгий взгляд дал понять, что я ничего от него не добьюсь. — Сегодня как-нибудь без пледа с пижамой перебьешься, а завтра подброшу тебя с утра, соберешь необходимые вещи.

— Ладно. — нехотя пересилила желание побыть в одиночестве. — С минералкой-то что? — черт с ним, со всем. Я хочу соленой газированной воды!

— Сейчас заберем еду и твою минералку у консьержа. Я сделал заказ, пока ехали. Так что уже должны были привезти. — нет, ну вообще, он идеален: и поесть, и минералочки и спать уложить. Все хорошо, кроме «разговор окончен» — мысленно передразнила.

Пока ехали в лифте, счастливо прикладывала почти опустевшую стеклянную бутылку ко лбу. В квартире сразу же стянула с себя ненавистное платье и, оставшись в одном белье, прямиком направилась к урне.

— Дай футболку какую-нибудь. — вернулась к слегка обомлевшему Яру.

— А, по-моему, и так неплохо. — осклабился.

— И, пожалуй, штаны. — испытывающе уставилась на парня.

— Футболку так футболку. — пожал плечами и прошёл в спальню. — Держи. — протянул белый хлопок.

— Благодарю. — закрыла дверь ванной, стянула бюстгальтер, блаженно выдохнула, умыла лицо ледяной водой и натянула футболку. Как она пахнет! Это был последний раз, когда Нечаев её видел, ни за что не отдам!

— Еда в гостиной на журнальном столике, там столешница работает как поднос, можешь снять её и поесть на диване. — сразу возле двери меня поймал Яр. — Меня не жди, но я быстро. — коротко поцеловал в губы и скрылся за дверью ванной.

Ох, Нечаев, ты точно — воплощение моих сопливых девичьих фантазий: наггетсы, картошка фри, бургеры — не ищите меня, я на седьмом небе, вернусь не скоро. Он сказал есть, но я сижу и преданно жду его, давясь слюнями и этим потрясный запахом, потому что знаю, что он точно бы не начал есть без меня.

— Почему я не слышу звука усиленного жевательного процесса? — проурчал Яр, уткнувшись мне носом в висок.

— Я тебя ждала. — мгновенно разомлела.

— Солнышко, ты сегодня вообще ничего не ела, а потом я влил в тебя коньяк на голодный желудок. И теперь если я говорю тебе взять и поесть, то зачем сидеть и мучиться? — всучил мне в руки бургер. — Быстро. — нахмурился, но глаза улыбались. Тут я совершила большую ошибку и перевела взгляд с его глаз ниже. Блин, подавилась!

— Оденься! — пробурчала, глядя на обнаженный торс, но не прекращая жевать.

— Не-а. — ухмыльнулся. — Предположим, у себя дома я люблю ходить голым. Ради тебя я пошёл на компромисс и надел штаны. Да и в отличие от некоторых, свою красоту я скрывать не намерен. — поиграл мускулами.

— Как благородно и самодовольно. — фыркнула, откусывая очередной кусок сочной котлеты. — И очень вкусно. — пробубнила с набитым ртом.

— Да, я хорош. — кивнул Яр с абсолютно серьезным видом, заставив меня искренне рассмеяться.

— Держи. — улыбаясь, поднесла ко рту кусочек куриной грудки в соусе. — Тоже ведь не ел ничего.

— А обо мне вообще никто не заботится. — протянул театрально обиженным голосом.

— Ой, ну не надо. — усмехнулась. — Хочешь, я тебя за ушком почешу? — зарылась рукой в светлые волосы и помассировала кожу головы. Яр, продолжая поглощать бесконечное количество еды, кайфовал от массажа. — Ты сейчас на шелудивого пса похож. — хохотнула.

— На кого? — поперхнулся картошкой. Я, как самый добрый человек, похлопала его по спине и продолжила смеяться.

— А теперь на злого чихуахуа. — ткнула пальцем в выражение лица Яра и взвизгнула, когда он перекинул меня себе на колени.

— А теперь? — тихий шёпот раздавался по телу мурашками.

— На болонку. — показала язык и победно улыбнулась.

— А давай найдём этому язычку другое применение? — одно предложение, а я уже чувствую себя, словно сижу на пороховой бочке. — Поцелуй меня. — требует, в то время как его руки уже давно хозяйничают на моем теле. Невесомо касаюсь своими губами его и отстраняюсь. Почти. Сантиметра на три, не больше. Яр придерживает меня за затылок и страстно рычит прямо в губы:

— Я тебе говорил, что в следующий раз не зачту?

— Не помню. — добродушно вру.

— Малыш, тебе не говорили, что за враньё принято наказывать? — ощутимо сжимает попу.

— Не помню. — какого-то черта гну свою линию. Знаете, бывают ситуации, когда язык живет быстрее мозга.

— Помнишь. — урчит, проводя носом от шеи по скуле. — Иначе бы не краснела сейчас так мило. — улыбается. — И пото… — прерываю его словесный поток и целую. Не как в предыдущий раз, а с чувством, от души. Яр подхватывает сразу же, а спустя ещё пару секунд берет «бразды правления» на себя.