Он громогласно засмеялся. От удачной шутки лицо Альмарика сменило цвет с желтого на зелёный. Фойр жизнерадостно махнул рукой, приглашая гостей пройти в крепость.

Стоило миновать ворота, как впечатление игрушечности усилилось из-за крохотных двориков, зажатых пристройками и высокими узкими домами. Крыши, шипастые как и в Браласе, крыты железными листами. На двух зданиях Фроузен заметил каменные изваяния. Под ногами отполированная скальная порода. Улочки такие узкие, что и двум всадникам плечом к плечу не проехать. Жителей встретилось мало, они деловито сновали от дома к дому. Кто-то высунулся из окна, проводил отряд заинтересованным взглядом. На крепостной стене через каждые десять-двадцать шагов размещены лучники и алебардщики. Фроузен удивился их численности. Крепость будто находится на осадном положении. Фойр словно угадал его мысли.

– Мы всегда на осадном положении, даже если видимой угрозы нет.

Не успели они пересечь второй дворик, как раздался мощный трубный звук. Фойр расстроено всплеснул руками.

– Ну вот, я же говорил. Сейчас сами всё увидите.

Они быстро поднялись по каменной лестнице на стену. Ветер стих и полупрозрачный туман попытался отвоевать утерянные позиции. Даже растёкся неряшливыми лоскутами между домами. Если бы не он, крепость открылась бы как на ладони. Но и так видно достаточно. Действительно сооружение-игрушка, в которой умелый мастер предусмотрел и выточил все до мельчайших подробностей.

– Нравится? А внутри гораздо краше, чем снаружи. Ничего, закончится эта канитель насладитесь настоящей красотой. Я вам такое покажу…

Земля под ногами заметно задрожала. До слуха донёсся нарастающий топот. В груди молодого тауматурга заворочалось что-то холодное.

– Барцелисы, – пронеслась в голове догадка.

Но он ошибся. Фойр резко развернулся, прислушался.

– Моноцеры, – сквозь зубы сказал он.

В голосе послышались нотки страха. К подножию стен замка из тумана выскочили крупные существа. Массивное покрытое толстой морщинистой кожей тело опирается на столбовидные ноги. На земле остаются широкие трехпалые следы. Голова длиной с неоса. Из лба, напоминающего мощный наплыв, торчит широкий и короткий рог. Уши маленькие, остроконечные и словно свернутые в рулон. Крохотные глазки подслеповато таращатся. Над ними утёсами нависли кожистые складки.

– Внимание! – закричал Фойр. – Если попытаются прорваться, поливайте смолой. Это их отпугнёт.

Передние моноцеры словно сослепу врезались в стену. Камни под ногами передали силу удара, и Фроузен понял насколько сильны звери. Животные остановились, несколько раз попробовали преграду на прочность. Бреши обнаружить не удалось, моноцеры, забавно переваливаясь с боку на бок, двинулись по дороге вокруг замка. В них полетели стрелы, но звери никак на это не отреагировали: железные наконечники увязли в толстой коже гигантов, не причинив вреда.

– Не стрелять! – закричал Фойр, следуя по стене за группой животных. – Всё равно бесполезно.

Один моноцер с остервенением вдруг кинулся на стену. Из кладки посыпались камешки. Маленькие глазки подслеповато осмотрели выбоину. Раздалось недовольное хрюканье, и зверь последовал за ушедшими вперёд собратьями. Но что-то заставило кинуться снова, только на этот раз на скалу. Со склона обрушилась целая лавина булыжников. Фроузен думал, что от удара либо рог сломается, либо башку падающие камни проломят, но зверь лишь рассерженно потряс ушибленной головой, да хрюкнул более злобно.

– Они туповаты, – пояснил его действия Фойр, – но не настолько, как нам хотелось. Пробуют стены на прочность. Такое уже было. И каждый раз, потыкавшись, уходят. Я очень надеюсь, что и сейчас не доберутся до ворот, иначе нам не выстоять.

Туман наполнился знакомыми звуками от многочисленных крыльев.

– Некродосы, – пугливо прошептал Альмарик.

– Проклятье! – сказал Фойр. – Только бы они не набросились на нас прямо сейчас.

Воины на стене отвлеклись от наблюдения за моноцерами, головы завертелись в поисках источника шума. Из тумана выскочило десятка полтора чёрных тел. Лучники открыли шквальный огонь. Но некродосы умело уклонились от стрел. Последовала стремительная атака. Сразу пятеро жертв задрыгало ногами в воздухе. Неосы попытались вырваться, но крючья лап мертвой хваткой вцепились в плоть и доспехи несчастных. От душераздирающих криков даже туман немного рассеялся. Стрелки попытались отбить товарищей.

– Не смейте! – крикнул Фойр. – Стреляйте по пустым тварям.

Фроузен возмущенно посмотрел на него.

– Смотри, – словно для пояснения сказал Фойр.

Фроузен перевёл взгляд на захваченных неосов. Одному из них удалось вырваться. На этом везение закончилось. Беспомощно махая руками, он упал с наружной стороны стены. От удара панцирь смялся в лепёшку, сломанные кости рук и ног прорвали одежду, острыми концами высунулись наружу. Но воин не умер, глаза с надеждой обратились к собратьям по оружию. Поломанная в нескольких местах правая рука приподнялась, сплющенные окровавленные пальцы слабо дёрнулись. Вывернутая беззубая нижняя челюсть едва шелохнулась, воин попытался позвать на помощь, но раздался лишь слабый стон. На него наткнулся бредущий моноцер, и надежда в глазах воина умерла. Зверь гулко закричал, ноздри сладостно втянули исходящий от покалеченного воина аромат крови. Передняя лапа наступила несчастному на грудь, голова метнулась вниз, зубы сомкнулись на руке. Рывок – и конечность с мерзким звуком оторвалась от тела. Несчастный неос закричал бы, если бы не нога, сдавившая грудную клетку, и он лишь простонал. Тварь задрала голову и рука исчезла в бездонной пасти.

Беспомощность словно зверь когтистыми лапами вцепилась в сердце Фроузена. Боль жестокой яростной волной ударила в голову, вышла через глаза, утопив мир в кровавом тумане. Фроузен почувствовал, как по щекам текут огненные ручейки.

– Ну, сейчас начнётся, – сказал Фойр.

Он метнулся вдоль стены, воины беспрекословно кинулись выполнять его приказы.

Зрение к Фроузену вернулось, но словно для того, чтобы показать конец страшной смерти. Остальные моноцеры тоже почувствовали запах добычи. Всё стадо попыталось принять участие в пирушке. Но место хватило лишь для двух особей. Вспыхнула драка. Но пока одни дрались, другие доели остатки вместе с одеждой, оставив лишь доспехи. Последний кусок исчез в бездонной пасти твари, моноцеры как по команде подняли головы, глаза плотоядно уставились на защитников крепости. Твари словно только сейчас увидели пищу, снующую по стене. Проверка кладки на прочность продолжилась с остервенением. Один моноцер, наконец, добрался до входа в крепость. Теперь Фроузен понял, почему ворота располагаются не со стороны равнины: разбежаться негде, долби сколько хочешь. Но моноцер словно почувствовал, что именно здесь уязвимое место. Ворота от удара головой прогнулись, бруски затрещали, петли скрипнули жалобно как живые. Защитники попытались отбиться. В зверя полетели камни, копья, полилась расплавленная смола. Раненое животное – горячая смола угодила в глаза – взревело, закрутилось волчком. Ноги разъехались на ставших скользкими камнях. Оно завалилось на ворота. Фроузен, по мере сил помогая осажденным, видел, как стальные штыри в петлях вышли из камней. Другие моноцеры не обратили на корчащегося родственника никакого внимания. Запах крови вызвал безумие. Единственной целью для них стало проникновение в крепость. Два моноцера, толкаясь, и, недовольно взрёвывая, пробежались по павшему собрату, головы врезались в створки. Доски треснули, крепкий засов брызнул щепками как стрелами. Несколько жителей, волокущих куски смолы к воротам, вскрикнули: щепки глубоко вонзились в тела. Одежда быстро почернела от выступившей крови. Жители отомстили за раненых: кто-то удачно полил тварей горячей смолой, кому-то удалось попасть копьем в глаз или нос. Крики боли еще двух моноцеров присоединились к общему гвалту.

– Ничего, у нас есть козырь в рукаве, – сказал Фойр тауматургу, в глазах – боль, пальцы угрожающе сжимаются, лицо пылает яростью. – За мной!