Над миром раскинулось чёрное небо с мигающими звездами. У портала – вытоптанная площадка. На ней воины отбиваются от четырёх странных тварей. Каждая длиной чуть больше неоса. Свет звезд отражается от поверхности туловища, будто оно прикрыто кирасой. Головы похожи на собачьи и крысиные одновременно. Желтые глаза смотрят как-то безжизненно, но от этого взгляда душа стынет. Длинные крылья словно сотканы из толстых нитей, между которыми можно разглядеть звезды на небе, что не мешает тварям стремительно отлетать при атаках воинов и так же стремительно набрасываться на противников. Поразили конечности – членистые, похожие на пилы с острыми крючьями на концах и отсутствие рта. Когда Фроузен выскочил из склепа, твари как раз прихватили по жертве. Тонкие лапы крепко впились крючьями в несчастных. Твари попытались взлететь. Фроузен кинулся на ближайшую. Посох достал крыло. Оно с треском разлетелось на осколки как хрустальное. Тварь завалилась на бок. Тауматург рывком вырвал пленённого товарища из лап. Тварь вскочила и бросилась в атаку. Посох угодил в глаз. Брызнуло зелёным, тягучим, глаз провалился в голову. Тварь остановилась, затрясла головой, длинная лапа исследовала пустоту. Пока приходила в себя, Фроузен кинулся к другой. Та выпустила воина, но только для того, чтобы прыгнуть на другого. Крючья крепко вцепились в жертву. По груди существа пошла трещина, из которой высунулся омерзительный хобот с клювом на конце и несколько раз ударил воина в горло. Он замычал, попытался освободиться. Удалось. Крылатая тварь переключилась на следующего, но вовремя подоспел Фроузен. Удар посоха пришёлся в висок. Тварь несколько раз перевернулась в воздухе. От удара о землю крылья разлетелись нитевидными осколками. Сразу же несколько мечей вошли в незащищенную шею по самые рукояти. Тварь задёргалась, но вскоре затихла. Фроузен ударил метнувшуюся к нему одноглазую тварь, из груди которой высунулся отвратительный хобот. Клюв нацелился на грудь молодого тауматурга. Посох угодил во второй глаз. Тварь сначала остановилась, а потом завертелась на месте, пытаясь передними лапами ухватить хоть кого-то. Подбежавший навий закончил её мучения, отделив голову от тела. Две другие успели подняться высоко в воздух. Воины в их лапах обречено замычали. Фроузен беспомощно смотрел, как твари улетают прочь. Из груди помимо воли вырвался крик отчаяния. Из склепа показался паж.

– Худшее ещё впереди, – промямлил он…

Фроузен подскочил к нему, пальцы сомкнулись на горле.

– Кто тебе позволил выйти наружу?

Альмарик позеленел не столько от боли, сколько от выражения лица тауматурга – какого-то чужого, дикого.

– Я думал… ты снаружи… я спасать, – просипел он.

Фроузен разжал пальцы, гнев ушёл также быстро, как и вспыхнул.

– Спасать… Лучше скажи, как вы здесь очутились.

Альмарик поправил одежду, глаза заискивающе взглянули в лицо.

– После того, как влез в это чертово сияние, я оказался здесь. Ну, испугался, конечно. Сиянье погасло, а вы исчезли. Я покричал, но никто не ответил. Тогда я сделал всё как ты в прошлый раз. Только здесь отличающаяся плитка оказалась с рисунком некродоса.

– Кого? – не понял Фроузен.

Альмарик ткнул пальцем в мёртвую тварь.

– Некродоса. Это существо, охотящееся на нас.

Он судорожно втянул воздух, словно опять переживает кошмар.

– Я переместился в склеп у Браласа. Воины оказались на месте, а ты пропал. Я испугался ещё больше. Тебя не было очень долго, ну я и заставил их воспользоваться порталом, рванул сюда. Мало ли, может ты уже переместился и вышел наружу. Дверь почему-то открылась, стоило коснуться рукой. Мы вышли, а некродосы словно нас ждали. Я даже крикнуть не успел. Хорошо ты появился, а то бы они во всех…

Ближайший к ним воин завалился на спину. Тело забилось в конвульсиях, он замычал. Пальцы заскребли по нагруднику, будто он пытается разорвать доспех. Альмарик прикрыл рот ладонью, глаза с жалостью и страхом уставились на дёргающегося воина.

– Великий Ваалар Гаал, началось.

Фроузен кинулся к навью. Тело несчастного выгнулось в его руках дугой. Воин вырвался, перевернулся на живот, пальцы полностью погрузились в твердую, словно вытоптанную множеством ног, почву, он попытался уползти от Фроузена. Ноги внезапно отказали, воин взвыл, пополз на руках. Но и руки перестали слушаться, лицо ткнулось в землю. Конвульсии закончились так же внезапно, как и начались. Воин затих. Фроузен в остолбенении наблюдал, как под доспехами и одеждой мёртвого воина что-то задвигалось. Тело перевернулось на спину, слегка осело, ноги и руки на глазах усохли. Нити, связывающие губы, разорвались с резким хлопком, рот широко раскрылся. Из глотки высунулась чёрная безглазая голова с широкими жвалами. За ней полезло белое желеобразное тело, с многочисленными короткими ножками, каждая из которых заканчивается широким когтем. Морда ударилась в землю, челюсти впились в почву. Выпученные глаза воина лопнули, стекли к вискам, из глазниц показалось две личинки поменьше. Фроузен содрогнулся от омерзения. Посох достал выползших из глазниц. Тельца лопнули с мокрым звуком, желтоватая слизь и водянистые внутренности образовали небольшую лужицу. Сосуды еще немного пульсировали, мышцы дёргались, но и их коснулась смерть. Первая личинка благополучно исчезла в земле, после неё остался лишь холмик взрыхлённой земли. Ещё два воина завалились на спину. С ними произошло то же самое, только на этот раз Фроузен был готов и прикончил всех тварей.

– Их тоже создали люди? – спросил он у замершего Альмарика.

Паж, потрясенный увиденным и дрожащий как паутина на ветру, кивнул. В груди Фроузена кольнуло, боль стремительно разрослась, её острые зубы вонзились в плоть, отрывая всё новые куски, будто в теле завелась личинка некродоса. Но он даже не испугался, готовый вырезать дрянь из тела и зубами порвать на куски. Молодой тауматург дал себе слово, что доберётся до людей и тогда… Не хватит фантазии, чтобы понять ожидающей их участи. Но сначала надо выжить, выжить любой ценой, даже раненым доползти до города, зубами цепляться за землю, если руки и ноги откажут. Посетила идея попытать счастья и переместиться в другое, более безопасное, место, но память услужливо возвратила холод смерти, исходящий от странных призрачных существ, и Фроузен передумал.

Воины по приказу Альмарика быстро собрали доспехи и оружие павших. Фроузен недовольно посмотрел на пажа.

– У тебя есть посох, – пояснил он свой странный приказ, – вот и я хочу прикупить такой же или хотя бы меч подлиннее, а не эти обрезки. А денег у нас – камень наплакал. Продадим доспехи, и если денег хватит, приобрету что-нибудь подходящее.

Тела пришлось бросить. Фроузен на прощанье окинул их взглядом. Вид останков уже не просто воинов, а товарищей, бившихся с ним плечом к плечу, горьким воспоминанием занял очередную страницу книги памяти, и свет, показавшейся над горизонтом луны, позволил рассмотреть и запомнить каждую мелочь.

Отряд двинулся по едва видимой тропинке, виляющей по склонам гор и иногда спускающейся к подножию. С вершин каменных громадин вялой лавиной пополз туман, молочный, непроглядный, несущий на равнину холод и незнакомые запахи. Он гигантским покрывалом опустился на мир, и вскоре путникам пришлось идти чуть ли не на ощупь. Луна так и не зашла, отчего туман приобрёл тёмно-серебристый оттенок. Одно радует – в тумане не только они не видят.

Несколько раз стукнувшись о внезапно выскакивающие из тумана валуны, Фроузен выругался, но злость не ушла. Тогда он сильно толкнул очередную преграду. Огромный валун словно того и ждал, легко вывалился из своего гнезда. Туман, как пугливое животное, шарахнулся в сторону от летящего гиганта. Множество камней устремилось за ним вслед. Потревоженное эхо долго металось между склонами гор, отчего показалось, будто лавины сходят одна за другой. Но и оно затихло. В тишине, справа, со стороны равнины, донёсся тоскливый вой. Мышцы Фроузена напряглись, руки поудобнее перехватили посох, ноги прощупали поверхность, выбрав наиболее ровную и надежную. Отряд замер.