За время службы проявил качества высокой ответственности и внимательности, неукоснительно следует протоколу. Обладает отличной памятью. Вместе с тем обладает средней способностью к решению сложных задач, посредственно владеет дедуктивным методом. Не изобретален, к инициативе расположен мало. Боевые навыки и физическая подготовка крайне низкие. Психологическая устойчивость слабая. Не набожен, но обряд исполняет неукоснительно.

Рекомендован к секретарской службе, ведению документации, архивной работе. Пригоден к расследованию дел категории А, первого и второго класса. Не рекомендован к расследованию дел высокой сложности и особого значения. Слабо пригоден для оперативной и силовой практики. "

"Кто тебя вообще в детективы определил? " – мрачно подумал комиссар.

Согласно характеристике, на этой должности Грэйс прослужил 12 лет. Нужно было весьма не блистать, что бы за это время не стать хотя бы секундантом. Судя по приличному количеству закрытых дел и неплохой статистике, в основном Майклу приходилось иметь дело с невежественным сельскими попами криво составившими проповедь, и стращать бабок-шептуний по деревням.

Вполне вероятно, что на этот раз Грэйсу повезло столкнуться с чем-то по сложнее.

Следующим документом шла выписка из архива, сделанная уже по запросу Барроумора. Это была справка, а по сути характеристика, касающаяся непосредственно деревни, её истории и сформировавшегося в ней общества.

"Сборри – деревня в южной пятине графства Шелвик, Остермарк. Название поселения имеет славянское происхождение и изначально звучит как "Сборье". Первое упоминание о поселении относится к 956 году, и содержится в епископальной хронике Шелвика. "Епископ Симен запретил языческий обычай на Сборье, отчего в народе было недовольство". Речь идёт, вероятно, о традиционных боях представителей разных провинций, периодически проводившихся в этой местности. Далее Сборье регулярно упоминается в податных списках Шелвика, ведшихся с 1010 по 1092 год. Около 1093 года посёлок был разорен мегалийцами. В 1096 году Сборье упоминается в мегалийском реестре провинции Ириады. В 1015 году посёлок под названием Сборри внесен в кодекс Остермарка, и с этого времени постоянно фигурирует в налоговых, метрических и реестровых документах графства Шелвик. Население поселка в 1017 году составило 64 человека, и с этого времени имело тенденцию к увеличению. Налоговые документы указывают на увеличение благосостояния жителей. С 1120 по 1250 год проводилась ежегодная Сборрская ярмарка. Основные занятия селян – земледелие и свиноводство, производство кожи. В 1237 году население Сборри составляло 630 человек. Однако с 1240 года в налоговых документах фиксируются значительные недоимки, и перепись 1247 года указывает численность в 405 человек. С этого времени Сборри приходит в упадок. В 1300 году указано население в количестве 250 человек. Согласно метрическим записям за 1250-60 годы только каждый третий ребёнок достигал возраста первого Причастия. Средняя продолжительность жизни в эти годы для мужчин 42 года, для женщин 60 лет. С 1300 года население значительным образом не снизилось.

Роды занятости: традиционное свиноводство, возделывается рожь и пшеница, заготавливается лён. В небольшом количестве заготавливается лес.

На 1351 год благодати Божией в селе Сборри числится 224 человека. Этнический состав: остряки 190 человек. синестольцы 22 человека. Альты 12 человек. Вероисповедание: альденийцы 206 человек. Схизматики 18 человек. Сельский голова – Агафон Сирко. "

Кастор задумался. В этом селении обреталось два десятка схизматиков, которые, скорее всего причисляли себя к синестольской схизме, одной из славянских церквей. Все бы ничего, на территории Остермарка и хайлэнда схизма не преследовалась, но проблема заключалась в том, что здесь, в Сборри, у этих людей не было никакого духовного руководства. Если к альденийцам несколько раз в год обязан был приехать представитель аббатства, то схизматиков не окормлял никто, а это значит, что в их среде могли процветать самые дикие верования, и, вполне вероятно, готия. Таким образом, у комиссара уже намечался круг подозреваемых.

Подумав ещё с минуту Барроумор отложил бумаги в сторону.

– Один интерн и один сентинел дневалит до заутра, другие двое до первого света. Потом побудка. С утра поднимаем голову, набираем волонтеров из местных и расставляем на постах. Делаем дознание, задерживаем. Брат Натан, завтра мне точно нужны, во-первых, Лия и жена головы, Марта. Во-вторых, сам голова, его заместитель и шинкарь. Завтра же брат Аполлос отправляется в местное аббатство с санкцией на эксконфессию, допросит священников окормлявших деревню последние лет пять. А теперь отбой, скоро уже полночь.

Первым дневалил Аполлос, однако брат Натан так же не смог уснуть, и что бы пообщаться, не беспокоя других братьев, интерны вышли за дверь.

Над селом нависла пронзительно-звёздная ночь, слегка морозная, налитая голубоватым сиянием гигантского рогатого полумесяца. Тишина стояла абсолютная, и казалось, что приземистые силуэты хат, это просто мертвые глиняные груды, которые никогда не были обитаемы. Или вовсе могильные бугры на старом погосте…

– Видит Бог, я бы просто сжег здесь все и поехал обратно. – покачал головой Аполлос.

– А хочет ли этого Бог? – усмехнулся Натан. – Для того, что бы решать все таким образом, нас не было никакой нужды держать в Академии. Достаточно раздать красные ленты, вооружить, и довольно. Но. .. Инквизиция это нечто более сложное.

– Я иногда смотрю на Барроумора… Мне кажется, мне никогда таким не стать. Не удивляюсь, если его подследственные сами просятся на костер, лишь бы только он прекратил с ними разбираться.

– Если бы комиссар во всем не разбирался, то не стал бы тем, кем мы его знаем. Вычистить алхиманов в столице… Это уже вошло в учебные пособия. А вот Маркус, кажется, сторонник твоего подхода, и кто он? Секундант и то, по протекции.

– Ну, о Барроуморе разное ещё говорят, даже в Академии.

– Например то, что он никогда не спит. Просто закрывает глаза, и при этом все слышит, всегда остается в боевой готовности. Его нельзя застать врасплох.

– Надеюсь, мы ничего такого не сказали? – усмехнулся Аполосс, и немного громче добавил: – Всегда считал Барроумора эталоном инквизиции, совершенным слугой Меча и Факела.

Натан ничего не ответил, но жестом показал, что переигрывать не стоит. Братья постояли на улице ещё минут пять, и наконец зашли внутрь избы.

Кастор открыл глаза ещё засветло, когда глаза брата Натана уже раскраснелись и налились тяжестью. Дежурный сентинел и вовсе дремал, в нарушение всех правил.

– Брат Натан, ты спишь с открытыми глазами? – зло спросил комиссар у интерерна. Прозвучало это так зловеще, что молодой инквизитор мгновенно избавился от сонливости.

– Никак нет, Ваше Преподобие…

– Разве ты не видишь, что этот проклятый сентинел спит? Действуй. – продолжил в той же манере комиссар.

Брат Натан понял, что сейчас же должен проявить максимальную жесткость по отношению к халатному сентинелу, иначе гнев комиссара обрушится на него самого. Между тем, сам нрав брата Натана противился особой жесткости, и именно поэтому сентинел сейчас позволил себе спать. После недолгого замешательства интерн приблизился к бойцу и весьма грубо толкнул его в плечо. Сентинел немедленно проснулся, обратив к молодому инквизитору мрачнейший взгляд, но быстро сориентировался, увидев за его плечом комиссара.

– Что такое? – спросил брат Натан как мог строго.

– Прошу прощения, сам не заметил как сморило. – ответил сентинел, отирая ладонью припухшее со сна лицо и вынужденно поднимаясь на ноги.

– Ещё раз нечто подобное повторится, составлю акт на обоих. – отозвался комиссар и отошёл в угол. Кастор знал, что такая вещь, как жестокая ответственность для инквизитора совершенно необходима. И лучше брату Натану понять это сейчас.