– А вообще, ребята, – сказала Галка, – даже легче стало. Потому как немного предсказуемо.

– Ты о чем? – удивилась Майя.

– Да о том же, – маленькими глотками смакуя вино, принялась рассуждать Галка. – Морг, кладбище. Значит пугать будут ходячими мертвецами, возможно фрагментами тела, состряпанными из силикона.

– Логично, – поддержал Серега.

– Тогда, будем расслабляться и получать удовольствие! – нервно хихикнув, воскликнула Майя.

– Давайте-ка для начала выясним, кто из нас верит во всякую чертовщину, – Димка одним глотком опустошил рюмку. – Признание, так сказать, облегчит вашу участь.

– Это как принародное покаяние? – поинтересовалась Галка.

– Что-то вроде психотерапии. – Димка почувствовал себя Трибуном. – Каждый скажет во что верит, обоснует, а обчество, прибегая к логике, убедит такого дикаря в несостоятельности и необоснованности страхов, после чего работать будет легче. Нет ведьм. Не бывает призраков, никакой нечисти в жизни быть не может!

– Давайте, девчонки, начинайте, – предложил Серега. – А мы вас переубедим. Я переубедю!

– Ну, меня трудно переубедить, – Галка задумчиво разглядывала рубиновое вино в хрустальном бокале. – Есть в жизни много друг, Гораций, чего не снилось нашим мудрецам. Как-то так.

– Продолжай, – настоятельно попросил Димка.

– Когда я училась в институте, снимала комнату у доброй бабушки Надежды Викторовны. На Рождественские праздники ко мне в гости пришли подруги. Мы попарились в баньке и решили погадать. Для такого дела хозяйка позволила воспользоваться комнатой ее сына. На ту пору он служил в армии.

Перед большим зеркалом в резной деревянной оправе мы зажгли свечи, поставили стакан с водой, куда положили обручальное колечко. Гадание должно проводиться без посторонних. По жребию, первой провести обряд, выпало мне.

Не было веры ни на грош в мистические бредни. Спокойно вошла в комнату, села на табурет, как вдруг, ни с того, ни с сего зеркало звонко щелкнув, рассыпалось на мелкие кусочки. Надежда Викторовна долго потом охала и зеркала жалко было и меня: «Ой, девка, какая судьба тебя ждет ломанная!».

Галка оглядела всех печальными глазами.

– И вот, пожалуйста: после аварии вся спина моя в шрамах жутких, детей нет и быть не может. Любимого убили, родители погибли. Так что, я верю в существование чего-то неизведанного, что может, по крайней мере, предупредить о предстоящих событиях.

– Галюха, ты в какое-то странное справочное бюро веришь. – Димка покачал головой. – Даже интересно, а, главное, просто. Подошел к зеркалу: «Эй, кто там? А скажи-ка мне, милейший, что меня ожидает?». А тебе в ответ: «Вам прогноз на всю оставшуюся жизнь, или конкретные периоды интересуют?» И далее, так мол и так… Надо попробовать. Простенько, примитивненько, но как говорится, результаты превзошли все ожидания. А ежели серьезно, то насколько я знаю, все женщины гадают, но планируя жизнь, не руководствуются тем, что им выпало на картах или померещилось в зеркале.

Галка пожала плечами:

– Я сказала, что сказала. Можешь не стараться переубедить. Не трать красноречие понапрасну.

– Да, да! – Майя вскочила с дивана, пролив на пол немного вина. – А я по фотографии свою соседку чуть без глаза не оставила!

– Началось, – Степаныч тяжело вздохнул, – завел ты, Дима, дам, теперь не остановишь.

– А что, я правду говорю! – Майя даже рассердилась. – Моя соседка Ариадна Пантелеймоновна Воронина. Представляете, додумались дать имечко при таком отчестве и фамилия как раз для Ариадны. Красавица она редкостная, как и стерва. Не пропустит мимо ни одного мужика! И моего не пропускает. Надо признать, что и фигурка у нее, сама, как увижу, любуюсь. А мой еще умудрился ее фотографию в телефон разместить. Вот я через принтер прогнала эту фотомордочку и давай ее иголками колоть. Честно говоря, всего разок кольнула, в один глазок. Страшно стало. Так вот, у нее потом целую неделю глаз был заплывший, говорит, пчела укусила и как раз в самый тот, правенький глазочек. Будь она неладна, рой пчел на всю ее физиономию! Больше я, конечно не экспериментировала, опасаясь, как бы зло ко мне не вернулось. Говорят, так бывает.

– Кажется, я, действительно, зря эту тему поднял, – Димка развел руками. – И это дамы с высшим образованием, а какая темень беспросветная!

– Отставшие от поезда в умственном развитии, – поддержал Серега и вдруг сказал: – А ведь и у меня история была, я вам скажу, похлеще ваших тыканий-мыканий.

– Ну, давай, ты еще, – Степаныч хмыкнул, и уткнулся в блокнот.

– А что, это очень забавная история! – не унимался Серега.

Димка подозрительно на него покосился, кивнул на бутылку, мол, может хватит, но Серегу уже было не остановить. Он для храбрости наполнил рюмку до краев, многообещающе подмигнул, выпил и начал…

– После развода я сильно запил. Пил, пил, но, когда понял, что тоска лишь усиливается, махнул к родителям в деревню. У них с этим делом не забалуешь.

Целыми днями я лежал на диване, тупо глядя в потолок, но потом, чтобы отвлечься, стал перечитывать книгу по психологии. Постепенно увлекся. Есть такое упражнение «прорыв». Нужно представить себя в какой-нибудь местности, где не бывал, почувствовать запахи, услышать звуки и так, и далее. Как я упражнялся! Где только не пробовал побывать! Ничего не выходило. Три дня и три ночи промучился, потом устал и решил расслабиться. День расслаблялся, второй… в том смысле, что о психологии как бы и думать забыл.

И вот лежу как-то ночью, не спиться, смотрю на аквариум. Рыбки туда-сюда плавают. Мне спокойно, безмятежно, можно сказать. Вдруг вода в аквариуме вспенилась и – на тебе, русалка! Ручки на край аквариума сложила, головку красивую склонила и на меня печально так посматривает. А мне, представляете, не страшно. Смотрю.

Она тяжелехонько вздохнула, плеснула пену прямо на стену и исчезла. Я полотенце схватил и давай пену стирать. Родители ремонт недавно сделали, а тут пятно с подтеками да еще подозрительного желтого цвета. Тру, тру и, представляете, стираю стену! То есть совсем.       Стена растаяла вместе с пятном. Свеженький ветерок в комнату просочился. А мне не страшно. Выхожу в сад в домашних шлепках. Тепло, небо звездное. Иду, иду, через огород спустился к озеру. Гляжу, чуть в стороне, у самой воды – собачья будка и собачонка на ней. Ближе подхожу: не собака, а бабуся какая-то на будке верхом сидит. "Покатаемся", предлагает. "Легко!", отвечаю. Страха нет совсем и ничто не удивляет.

Усаживаюсь у бабули за спиной, будка под нами закачалась и тихонько-тихонько по озерцу поплыла. «Споем!», подзадоривает бабуся, «Споем!», соглашаюсь. Плывем, поем русские народные. Впереди огни замечаю, потом присмотрелся: островок какой-то. Раньше его на озере не было. А я не удивляюсь.

Пришвартовываемся, а нас уже встречают люди какие-то грустные, к костру нас ведут, усаживают, сочувственно меня разглядывают. Я им: «Привет! Отдыхаем?». А они вдруг наперебой давай какую-то чепуху нести, вроде я несчастный никому не нужный. Таким надо вместе держаться, плюнуть на всех. И жалеют меня и даже плачут. Мужики и бабы – все плачут, свои какие-то истории давай рассказывать. А я что-то, как тормозной, спокойно сижу и думаю: то ли лыжи не едут, то ли у меня какие-то проблемы с головой. Понимаю, еще немного и я расчувствуюсь на всю оставшуюся жизнь. Тихонько поднимаюсь и, кивая, бочком, бочком, к будке возвращаюсь. Все за мной. Сначала уговаривать давай: куда? Пропадешь болезный! Я шаг ускоряю, они тоже скорость прибавляют и уже несутся за мной, ругаются, угрожают, а на берегу на меня будка собачья кидаться давай и лает, скотина! Я увернулся и с разбега в воду. Плыву, как Чапай, тороплюсь, а в меня палки и каменюки летят. Но, спасся, переплыл на другой берег и до дому бегом. Правда, сначала к соседу постучался, самогонки попросил, из горла пол бутыля зараз выпил и к себе, на диван. Через двери правда. Дыра в стене исчезла. А утром, на первой электричке в город и сразу на работу, чтобы в порядок среди нормальных людей прийти. Потом, все разложив по полочкам понял, что это психологический прорыв удался. Да как натурально! Больше я таких книг не читаю и психологов стороной обхожу, подозрительно они спокойные после подобного обучения.