И мы, генетически памятуя обещания еще при жизни застать коммунизм, решили – свершилось.

После краткой и вполне исчерпывающей речи баба Фекла откланялась.

Прилично отобедав мы переместились в холл. Димка с Серегой, изучив содержимое бара, достали коньяк и вино. Я попросила посмотреть нет ли пива, и оно оказалось.

Степаныч расположился за столиком у окна. Приняв рюмочку коньяка, нас попросил не увлекаться, так как с завтрашнего дня начинается работа.

Расслабляясь, все принялись фантазировать на тему: чем нас собираются пугать. Нужно было как-то подготовиться к представлению. Никто не сомневался, что костюмированное шоу будет на высшем уровне. Вспомнили Гоголя, Алексея Толстого, Эдгара По и все-таки Стивена Кинга. Летающие гробы должны быть обязательно, вампиры, ходячие мертвецы и так, по мелочи: упыри, вурдалаки, лешие, кикиморы. Предполагались так же привидения, бряцающие цепями.

Красная от вина, желающая романтики Майя предложила полюбоваться закатом. Галка, смеясь, сказала, что он непременно будет кроваво-красный. Это стоило проверить, и мы вышли на крыльцо.

Солнце, разбитым желтком стекалось к горизонту. Вечерней свежестью дышал лес.

Недалеко от крыльца, на корточках сидел мальчик и сгребая песок, формировал что-то вроде могильного холмика. Несколькими прихлопами он закончил работу, подобрал из-под ног веточку, сломал ее пополам, достал из кармана шнурочек и перетянул ими два конца веточки так, что получился крестик. Установив крестик на холмике, он будто загрустил.

Ну, кто из нас в детстве не хоронил бабочек и стрекоз?

Мальчик вздохнул, тряхнул золотыми кудряшками, поднялся, посмотрел в нашу сторону голубыми печальными глазами. Димка с Серегой сочувственно закурили, девчонки сентиментально заулыбались, принимая мальчугана как очаровательную частичку величественной природы, эдакую пушиночку, эдакое перышко, зернышко золотистое на ладони земли.

Мальчик под ласковыми взглядами будто грустить передумал, улыбнулся во весь рот. И… ах! Ни дать ни взять – ангелочек!

Димка с Серегой ударились в воспоминания о детстве. Наперебой принялись рассказывать о своих проделках: «А ты подглядывал....?!», «Да мы с пацанами…!».

А мальчик продолжал улыбаться. И как-то подозрительно долго задерживалась улыбка на милом лице. Минуты шли, но малыш не шевелясь продолжал очаровывать случайных зрителей. Уже Майя мило помахала ему рукой, мол, пока, малыш, не пора ли домой? Уже Нина подмигивала как-то нервно, Галка в недоумении подтащила брови под самую челку, в моем бокале закончилось пиво, а мальчик все улыбался.

– Может он того… дэбил? – не выдержав, шепнула мне в ухо Майя.

– Вполне возможно, – услышав, тихо сказала Галка.

Нина, согласно закивала.

А мальчик продолжал улыбаться, в его глазах читалось нарастающее напряжение, отчего улыбка теряла очарование. Лицо постепенно превращалось в ужасную маску. Мы уже готовы были скрыться в гостинице, запереть двери на все засовы, но не могли бросить больного малыша, не передав его родителям.

Галка перешла на другую сторону крыльца, толчками привлекла внимание мужчин к возникшей проблеме.

И тут в уголках губ мальчишки образовалась кровавая пенка. Пузырясь, она поползла по подбородку. Мальчик что-то прошептал. Изо рта заструилась алая дорожка. Капля за каплей кровью окрашивалась футболка.

Майя тихонько пискнула, и больно ухватила меня за плечо. Нина с Галкой медленно попятились к дверям, а Димка с Серегой, переглянувшись решительно двинулись с крыльца, готовые подхватить малыша на руки.

Мальчишка шустро отскочил в сторону и весело рассмеялся.

– Вы че?! У меня зуб выпал. Я его похоронил, чтобы другой быстрее вырос.

Он смачно сплюнул и широко раскрыв рот ткнул пальцем в кровоточащую десну.

Все замерли на месте. Кто-то матюгнулся, кто-то ответил эхом, но уже никто не улыбался.

Мальчишка же явно остался доволен произведенным эффектом.

Неизвестно чем бы это закончилось для шутника, по крайней мере приложиться ладонью к худощавой попе готовы были все, но тут к серому зданию напротив с шумом подъехал грузовик.

Два мужика, кряхтя выгрузили что-то объемное, завернутое в пестрое покрывало. Из кабины легко выскочила девушка в спортивном костюме, и решительно направилась в нашу сторону. Еще издали она окликнула мальчишку. Он бросился ей навстречу. Потрепав малыша за вихры, девушка приобняла его за плечи и двинулась к нам.       Поздоровавшись, девушка с русой роскошной косой, с лицом сказочной Аленушки очень даже весело, махнув в сторону машины, сообщила:

– Вот, Василий Иванович утонул.

….........................................? ??

Минуту молчания прервал Серега.

– А фамилия утопшего не Чапаев случайно?

– Да-а. Вы знали его? – удивилась девушка.

– Как же, – сказал Серега серьезно. – И Петьку знавал. А он как, Петруха, жив?

– Типун вам на язык! – возмутилась девушка. – Петя и принимает Василия Иваныча. Он же вскрытие делать будет.

– Как все запущено, – в пол голоса сказал Димка.

– А что за здание напротив? – осторожно поинтересовалась Галка.

– Так морг же! – радостно ответила девушка. – Вам не сказали? И кладбище вон там, за гостиницей, совсем рядом в лесу.

– Обложили, – Майя побледнела.

– Простите, вас как зовут? – подала голос Нина.

– А, Варя я, Варвара.

– Очень приятно, Варенька, – Нина явно злилась, – и часто тут у вас… В морге пополнения случаются?

– Не-а, – засмеялась Варя, – За эту неделю третий только.

– Неплохое соседство, – медленно произнесла Галка.

– А что, надо будет зайти, познакомиться с соседями, – заржал Серега.

Варвара посмотрела на него укоризненно:

– Завтра похороны. Василия Иваныча хоронить будем. Вы должны там быть.

– Кто так решил? – удивился Димка.

– Федор Николаевич.

– А кто у нас Федор Николаевич? – спросил Димка.

– Так управляющий. – Ответила Варя и добавила: – Федор Николаевич сказал, что подобные церемонии по вашей части.

– А что еще сказал ВАШ управляющий? – Димка специально сделал акцент на слове «ваш».

– Ну, что вы еще спасибо скажете за такой сюжет.

– Даже так?!

– В общем, завтра в 12.00, на той улице, – Варвара махнула рукой, указывая направление, – ближе к лесу, где ворота синие.

Видимо, все, что нужно, было сказано и, девушка, весело переговаривая с златокудрым паразитом, пошла вдоль по улице.

– Девушка, уходящая вдаль, – глядя во след тихо сказал Серега.

Дольше задерживаться на крыльце мы не стали.

Когда вернулись в гостиницу, оказалось, что у всей женской половины нашего десанта одна общая странность: после нервной встряски резко повышается аппетит. Я же, потягивая холодное заграничное пиво, наслаждалась комфортом и роскошью. Кто осудит? Ну, не жили богато!

На столик перед диваном составлялись красивые бутылки с вином и чем-то более крепким, коробки с конфетами, большое блюдо бутербродов с икрой красной, черной, какие-то нарезки и что-то еще. До этого всего можно было дотянуться рукой, поесть и объесться, но мой сытый желудок был категорически против, в то время, как на глаза наворачивались слезы. Глаза только лишь вступали в процесс поглощения и даже щурились от удовольствия. Много ли человеку для счастья надо?

– Что там у вас случилось? – подал голос Степаныч, что-то зачеркивая в записной книжке.

– Да представляете, напротив морг, а по ту сторону – кладбище. Как вам такое? – возмущалась Майя.

– Нормально, – Степаныч затушил сигарету, отодвинул пепельницу, и призывно постучал рюмкой по столу.

– Понял, – весело отозвался Серега.

– Вы считаете это нормальным? – возвращаясь из кухни, спросила Нина.

– Так, – наполняя рюмку, со вздохом недовольства сказал Степаныч, – братья и сестры, не забывайте где мы и зачем. Тогда удивляться и пугаться излишне не будете. На спиртное не налегайте. Пораньше спать ложитесь, и нервная система станет крепче и мысли яснее. Помните о гонорарах, и все страхи пройдут. Азарта побольше!