– Что происходит? – Спросил Рейми, приближаясь к брату, пока тот неистово молотил клинком по двери. Он взял его за плечи и развернул к себе лицом. Он увидел, как склеры наполнили кровью белки его глаз, черты лица осунулись, а голос стал ниже и грубее. Хедли явно был очень зол.
– Заперлись, твари!
– Мы тут как на ладони, есть идеи?
Хедли быстро оглянулся, а затем ударил брата по плечу и указал на балкон на втором этаже.
– Как думаешь, допрыгну?
– Если скажу нет, ты ведь все равно попытаешься, так? – Рейми нравилась настойчивость брата. – Давай, я тебя подсажу.
Он пригнулся под балконом и сомкнул ладони. Хедли разбежался и оттолкнувшись, прыгнул так высоко, как только мог. Ему удалось зацепиться за выступ. На балконе появился боец и попытался скинуть его, но это было безнадежно. Несколько раз увернувшись от его клинка, Хедли резко перекинул ноги, заключив шею эльфа в замок. Тот сопротивлялся несколько секунд, а затем начал задыхаться, и Хедли скинул его вниз. Пробравшись на балкон, он бросился в комнату, ту самую комнату, в которой прятались жена и дочка Ферона и два эльфа – телохранителя с ними. Они отреагировали мгновенно, но, используя проигрышную тактику, важнейшим приоритетом которой была защита хозяина, а не устранение угрозы, сами подписали себе приговор. Один отошел к насмерть перепуганным эльфийкам, а другой ринулся на Хедли, который даже руки опустил, понимая, насколько безнадежным было их положение. Эльф рубанул клинком несколько раз. Хедли все с теми же опущенными руками сделал несколько движений верхней частью корпуса, сведя все старания эльфа на нет: он просто бил по воздуху. Размахнувшись чуть ли не от пола, Хедли рубанул эльфа по лицу, с дикими воплями боец упал на пол, зажимая чудовищную рану трясущимися от боли руками. Второй подбежал следом. Ударил по горизонтали. Хедли ушел влево, затем прошел в ноги и кинул эльфа головой о стену. Треск и хруст его черепа звучали мерзко даже по меркам Хедли. Он воткнул в упавшего эльфа клинок и медленно выпрямился, разведя руки в стороны и склонив голову в поклоне.
– Добрый вечер, миледи! – тон гадкий и издевательский. Он медленно направился к молоденькой эльфийке, в то время как ее мать схватила лежавший в камине стальной раскаленный прут. Хедли улыбнулся и, даже не развернувшись и не отводя глаз от дочурки, быстро и резко влепил ее матери локтем по лицу. Она упала без сознания, прут валялся рядом. Хедли взял дочку за горло и подтянул к себе. Она попыталась завизжать, только вот хватка была слишком жесткая и ей не хватало воздуха.
– Расслабься, принцесса, ты не в моем вкусе. – сказал он и перевел взгляд на ее шею. Грубым движением он сорвал с нее подаренное в свое время отцом ожерелье и кинул ее в сторону зеркала, висевшее над гардеробной. Зеркало разбилось, а девчонка упала, со стоном обхватив голову. – Тобой займутся наши парни. Они большие любители таких сопливых богатеньких аристократок, как ты. – Хедли засмеялся в своей неповторимой идиотской манере. – Тебя ждет незабываемая ночь!
Он вышел из комнаты и, пригнувшись, оценил обстановку внизу. Несколько человек поднимались к нему, так что действовать надо было быстро. Оттолкнувшись от перил, он прыгнул, очутившись прямо позади Ферона и приставил ему клинок к горлу.
– А ну-ка два шага назад, псы, или ваш хозяин кровью своей захлебнется! – прокричал он и направился к двери, окруженный врагами. Он знал, что, если хедхантеры решат пожертвовать жизнью Ферона, ему конец, но решил пойти ва – банк. Он любил рисковать, для него это была своеобразная проверка на смелость и презрение к смерти – два качества, в равной степени необходимых как герою, так и бандиту. Биллетри дал сигнал к атаке, но все его люди стояли как вкопанные.
– Если эльф умрет, нам никто не заплатит, Бил!
– Идиоты, мертвым деньги не нужны! – крикнул он и кинулся в сторону двери, но момент был упущен. Хедли ударил Ферона ногой в спину и тот полетел аккурат в сторону Била. Щелкнув по механизму, что открывал дверь изнутри, Хедли устало опустился на одно колено. В проеме показалась высокая фигура Рейми с клинком на перевес. За ним стояли его люди. Придя в себя, Бил быстро понял: все кончено. Для него и его друзей, которые в течении последних пяти лет были рядом и никогда его не подводили. Он любил их как родных. Оглядев напоследок своих товарищей, он кинулся на Рейми, мечтая лишь о достойной и быстрой смерти.
***
В смерти нет достоинства, а в жизни смысла. Широкая, густая и тягучая река, ведущая в никуда. Не было ни пропасти, ни ветки, за которую можно было бы ухватиться. Ни причин, ни следствий. Вопросы оставались без ответов, надежды гасли, а тело приходило в негодность.
При всей многогранности своей личности, мировоззрение Рейми можно было описать несколькими фразами. Он ни во что ни верил и никого не любил. Кроме брата, разве что, но даже в этом он не мог себе признаться. Любовь была для него пустым звуком, чем то, что только мешает и отвлекает от дела. С самого детства он стал подозревать, что с ним что то не так. Он был вдвое сильнее любого сверстника, легко переносил боль, попросту не обращая на нее внимания и задвигая поглубже в подсознание. Даже ребенком он никогда не плакал и никогда ни о чем не жаловался. Чтобы с ним ни происходило, он реагировал молниеносно, не зная сомнений или просто брезгливо их не замечая. Некоторые сверстники побаивались его, другие просто не любили. Он сторонился общества других парней, держался в стороне практически ото всех, до тех пор, пока не подрос его брат. Рейм отчаянно желал узнать что он такое и с чем такое подают. Его мать была человеком необщительным, но Рейми таки удалось с ней подружиться. Он мог быть очень обаятелен, когда считал это необходимым. Сам он терпеть не мог сидеть за книгами и считал чтение бесполезной тратой времени, так что ему было проще разговорить ее, чем самому "рыться в бумажках". Как то раз, под вечер, когда мать была в наиболее благодушном состоянии, Рейм принес бутылку бурбона, которую приберегал как раз для такого случая. Мамаша частенько прикладывалась к бутылке: не от тоски, а скорее просто веселья ради. Она жила свободной жизнью и никогда ни в чем себе не отказывала. Они выпили больше половины, ее неплохо развезло и Рейми плавно и осторожно перешел на интересовавшую его тему. Сам он был абсолютно трезв, алкоголь действовал на него гораздо слабее чем на окружающих. Рейми сделал вид, что обеспокоен, что он не понимает почему так отличается от других и переживает, скажется ли это все на его будущем. Бред полный, конечно, но Рейми не брезговал состроить из себя чувствительного подростка – кретина, ведь он знал, что может получить нужные ему ответы таким способом. Он описал симптомы и уставился на нее полным показного смущения взглядом, словно он стыдился того, что так отличало его от других. Она не была круглой дурой и наверняка бы раскусила его, но выпивка притупила ее ощущения и, побуждаемая чувством вины и симпатией к сыну, выложила Рейми все, что знала про таких как он. Когда она закончил рассказ, Рейми тут же потерял к ней всякий интерес и ушел, оставив ее наедине с ее пойлом. С тех самых пор, Рейми никогда не сомневался в своем превосходстве над другими, считая остальных за "людей второго сорта".
Он не сомневался в этом и сейчас, когда Биллетри сделал рывок в его сторону. Рейми легко ушел от удара, перехватил руку соперника своей правой и влепил по ней левой в области локтя. С диким воем тот по инерции пролетел еще немного и, наконец рухнул, выронив клинок. Перелом был открытым и кость выпирала из места, где только что был локоть. Рейми вынул еще один клинок и, коротко кивнув Хедли, ринулся вперед. Бой длился недолго: потеряв тактическое преимущество и своего командира, наемники быстро спеклись, а эльфов Ферона было маловато, чтобы отбиться от толпы. Звон клинков, вспышки, звуки выстрелов, кровь и покалеченные тела – классическая картина, к которой Хедли еще не привык. Он смотрел на это как на бойню, ощущая мерзкую, брезгливую тошноту. Когда охрану перебили, Била, Ферона и его девок поволокли наружу. Несколько наемниц, среди которых была очухавшаяся Эрта, тоже удалось взять живьем. Бандиты уже начали дележ, споря о том, кто будет брать женщин первым, а кто – немного погодя. Рейми с братом тоже вышли на воздух. Они решили не сжигать дом, оставив все как есть, окровавленные стены и полы, заваленные трупами. Такое зрелище определенно произведет впечатление на людей из местных властей, которым придется все это убирать.
