- Я думаю, что это их дозорные, - сказал он вслух.

- Я отправлю двоих солдат проверить, - решительно сказал Стольм. – Если это дозорные, они их задержат и приведут к нам.

- Нет, - возразил Энмор. – У них может быть магическая защита. Пойду я.

- И я, - рявкнул Тогрон, внезапно оказавшийся рядом. Стольм посмотрел на них долгим взглядом, потом кивнул:

- Хорошо.

- Мы обезвредим их, - продолжал Энмор, - наденем их плащи, а потом будем ждать Ануора. Нельзя, чтобы сектанты увидели нас, когда придут. Они могут испугаться и сбежать вместе с детьми…

«Или, что ещё хуже, убить их сразу, - подумал он, но не произнёс этого вслух. Незачем ещё сильнее распалять Тогрона. Но, покосившись на гнома, понял, что эта мысль пришла и ему в голову: судя по окаменевшему лицу и горящим глазам, Тогрон уже был готов на всё, лишь бы вырвать Ианто из рук смерти.

- Нам придётся подождать, пока они начнут ритуал, - продолжал Энмор. – Пусть ваши люди незаметно оцепят каменное кольцо. Как только я подам сигнал – сразу забрасывайте их бомбами.

- Поняла, - кивнула Рида. Но Гнарри Стольм нахмурился, а Глоризель воскликнул:

- А что, если бомба попадёт в ребёнка?!

- Серые Бомбы не убивают, - заверил его Энмор. – Просто парализуют на время.

Воздух становился всё холоднее, но ветер почти стих. Над верхушками леса сгущалась бледная мгла, и к Долине подступал туман. Все молчали и ждали, что скажет Стольм, но он всё молчал, глядя на далёкий огонь, и на его суровом, мужественном, изрытом ранними морщинами лице отражалось сомнение.

- Ваш план неплох, мастер Энмор, - проговорил он наконец, - но вы хоть понимаете, какому риску себя подвергнете? Как только сектанты увидят вас, они убьют вас на месте.

- Это вряд ли, - отозвался сквозь зубы Тогрон, похлопывая ладонью по тяжёлому тесаку за поясом.

- Я создам столб зелёного пламени, - сказал Энмор. – Это должно отвлечь их… и подать вам знак, что пора нападать. Господин Стольм, у нас мало времени. Прошу вас, не сомневайтесь.

После нескольких томительных секунд Стольм наконец тяжело кивнул.

- Последи за Висельником, - попросил Энмор напоследок Риду. - Не хочу, чтобы он побежал за мной.

- Делать мне нечего - за твоим котом следить, - отозвалась Рида, что на её языке означало: “Да”.

Быстро попрощавшись с друзьями, Энмор и Тогрон развернулись и вышли из рощи, прямо в сгущающийся туман. Через несколько десятков шагов они легли на землю и поползли, пока не уткнулись лбами в облетевшие, колючие кусты шиповника. Отсюда им был хорошо видны высокие каменные столбы и костёр, разведённый около одного из них, а у костра – две тёмные фигуры.

- Я пойду первым, - шепнул Энмор, бесшумно поднялся и, пригнувшись, побежал по траве. Хорошо, что вокруг почти не было кустов и деревьев – на земле не лежала пожухлая листва, а сухая трава так намокла от тумана, что совсем не шуршала под его ногами. Впрочем, Энмор вообще двигался легко: вот Тогрон, тот топал не хуже носорога – или Энмору это только казалось от нервов? Во всяком случае, сектанты ничего не услышали. Когда Энмор и Тогрон затаились за ближайшим менгиром, те всё также мирно беседовали. Энмор был готов услышать, как они обсуждают предыдущие жертвоприношения или гадают о том, как всё пройдёт сегодня ночью, и его замутило, когда он услышал, что они просто сплетничают о каком-то Марне, который взял в жёны некрасивую, но богатую вдовушку. Когда один из них, похрюкивая от смеха, сказал: «не разберёшь, гном она или человек», Энмор услышал, как Тогрон хрустнул кулаками.

- Спокойно, - почти не разжимая губ, шепнул он и вынырнул из-за менгира на свет.

- Вечер добрый! – громко сказал он, шагая к костру. Сектанты тут же вскочили, чёрные плащи всколыхнулись вокруг фигур. Капюшоны они откинули, и свет костра освещал их испуганные лица – самые обыкновенные, со злостью заметил Энмор, лица. Курносые. Гладкощёкие. Молодые.

Они были ненамного старше тех детей, которых собирались зарезать сегодня ночью. Энмор не испытывал ни малейшего раскаяния, когда запустил одному из них боевым заклинанием прямо в лоб. Второго ударом по голове вырубил Тогрон.

Бесчувственных врагов оттащили к кустам, где крепко привязали друг к другу. Энмор наложил на них заклятие немоты. Плащи они забрали себе и тут же набросили на плечи, а затем вернулись к костру и сели на траву, глядя на огонь.

Энмор чувствовал, что гном волнуется. Он и сам был на взводе. Помолчав, он негромко сказал:

- Знаешь… Пого, сынок Навлада, говорил мне, что Ианто часто приходит к тебе. Не скажешь, зачем?

Тогрон молчал, будто не услышав. Потом тихо сказал:

- Я учил его кузнечному делу.

- Вот оно что…

- Я ведь там, у себя, был кузнецом, - гном сжал и разжал кулаки, уставился на свои мощные короткие пальцы, словно увидел их в первый раз. – Плохим кузнецом, правда. Но для того, чтоб погнутые косы чинить да лошадей подковывать – в самый раз. Мальчонка сперва боялся меня, как и все. А потом привык, прибегать начал. Мы ведь похожи с ним. Он и я – оба одни на всём белом свете. Смышлёным оказался. Я и начал его к делу привлекать: воды принести, мех покачать. А он и рад. С мачехой и отчимом ему хуже было, чем со мной, убийцей проклятым…

Он уронил руки на колени, словно больше не в силах был на них смотреть.

- Ни дня не прошло, чтоб я не жалел об этом, - хрипло сказал гном. – Уж на что пакостным гномом был Хульт – не должен был я его убивать. Всё потерял из-за глупости своей – дом, семью… Из клана меня изгнали… Я всё думал: не выйдет из парня кузнец. Никогда человеку не стать таким мастером, как гном. А сейчас думаю: хоть бы живым его ещё раз увидеть! Я бы к себе его взял, Энмор. Забрал бы от этого Навлада. Выучил бы его. Глядишь, и хорошим человеком стал бы, мастером, уважаемым…

- Ещё возьмёшь, - сказал Энмор. – Мы спасём Ианто.

Он старался говорить твёрдым голосом, хотя сам этой твёрдости не чувствовал. Он знал, что друзья совсем рядом, дай он знак, быстро придут на помощь, но ему всё равно было не по себе. Стояла тишина, туман плыл по земле, и Энмору казалось, что они с Тогроном остались совсем одни среди этой белой мглы, под этим высоким звёздным небом…

Вдруг Тогрон встревоженно сказал:

- Едет кто-то.

Энмор вгляделся в темноту и, к своему неудовольствию, различил в сгущающемся тумане силуэт всадника.

- Вот принесла нелёгкая, - вздохнул он. – Ладно, сейчас спроважу.

Схоронившись среди шиповников, Тогрон наблюдал за тем, как незнакомец спешился и присел к костру, возле которого уже грелся Энмор. Туман далеко разносил звуки, и было слышно каждое слово.

- Энмор Кровеглазый! – тихо взвыл торговец, отшатываясь назад. Вскочив на ноги, он подбежал к мулу. Мул обречённо вздохнул, когда хозяин резво, словно юноша, запрыгнул в седло. Стегнув бедное животное по крупу, всадник помчался прочь со всей возможной скоростью, и через несколько минут бесследно скрылся в тумане.

- Ну, наконец-то ушёл, - проворчал Энмор Кровеглазый и подкинул в костёр сухую ветку. Услышав шорох за спиной, обернулся и увидел на фоне кустов приземистую фигуру Тогрона. Гном возился с чем-то и тихо ворчал.

- Что у тебя? – спросил Энмор.

- Иди сюда, - отозвался Тогрон. – Тебе стоит взглянуть.

Голос гнома звучал напряжённо. Энмор подбежал к нему, взглянул в его лицо. Из-за отсветов костра лицо Тогрона казалось странным и незнакомым.

- Что? – повторил Энмор. Тогрон кивнул куда-то в сторону:

- Вон там.

Энмор посмотрел туда, куда он указал. Нагнулся, раздвинул руками мокрые от тумана кусты.

На траве лежал бесчувственный Тогрон. Его лицо заливала кровь.

Энмор задохнулся. В голове зазвучал глухой голос Герселлы:

«Они пили специальное снадобье… и жертва видит не их, а кого-то другого… кому она доверяет…»

Он выпрямился и обернулся. Вместо Тогрона перед ним стоял высокий мужчина в чёрном плаще. Ветер шевелил его тёмные, сильно поредевшие волосы. На лице застыла усмешка.