Леннерт вздохнул:

- С тех пор мне и приходится надевать перчатки. Но сила магии имеет и обратную сторону. Видели, что происходит с перчатками? То же самое происходит и с другими вещами, до которых я прикасаюсь. Сквозь мои руки прошло столько боли и гнили, что стоит мне прикоснуться без перчаток к чему угодно, кроме своего тела, эта боль сразу передаётся ему. Вы счастливы, Энмор, потому что можете спокойно гладить этого кота, не опасаясь, что зверёк заболеет. Потому-то я и не хочу, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Иначе я сразу растеряю всех клиентов.

- Но… но над вами подшучивают! Смеются из-за того, что вы часто покупаете новую одежду. Может, если бы они узнали правду…

- Нет. Пусть уж лучше называют щёголем и транжирой, чем проклятым. Пообещайте мне не рассказывать никому, Энмор.

- Но…

- Просто пообещайте.

- Ладно, - сдался юноша, - обещаю.

- Спасибо, - кивнул Леннерт и повернулся к двери.

- Магистр! – окликнул его Энмор. Леннерт оглянулся:

- В чём дело?

- Стин сказал мне, что магистр Отогар покинул город. Вы случайно не знаете, почему?

Рыжие брови Леннерта сдвинулись.

- Нет, - резковато ответил он. – Уж кому-кому, а мне ничего не известно о причинах, по которым магистр Отогар делает что-либо… А почему вас это интересует?

- Мы в некотором роде враги, - вынужденно признался Энмор.

- Вот как? – Леннерт так заинтересовался, что снова шагнул в камеру, прикрыв за собой дверь. – А почему?

- Долгая история. Началось всё с того, что он захотел отобрать у меня письмо для магистра Стаглиора.

- Для магистра Стаглиора? – изменившимся голосом переспросил Леннерт. Энмор с удивлением наблюдал, как вытягивается лицо магистра. Похоже, Леннерт тоже как-то замешан в эту историю…

- Когда это случилось?

- В сентябре. Я тогда только что вернулся с севера и расспрашивал всех в Гильдии, где мне найти Стаглиора. Я ведь и у вас спрашивал. Помните?

- Да, конечно… Мне пора идти, - сказал Леннерт, опомнившись. – Поговорим с вами завтра, хорошо?

- Подождите!

- Мне надо спешить, Энмор. Дело, как вы сами говорили, срочное. Но обещаю, что мы поговорим обо всём, когда я вернусь.

Дверь закрылась, и Энмор остался один. Точнее, наедине с Висельником, который тут же начал активно напоминать о себе, мяукая и царапаясь. Пришлось опустить кота на пол, после чего тот деловито затрусил в сторону уборной.

Энмор устало опустился на кровать и раздражённо отмахнулся от волшебных огоньков, которые подлетели к нему. Обида на магистра Авелона мешалась в нём с тревогой за Герселлу и сочувствием к Леннерту. С приступом стыда Энмор вспомнил, что и сам не раз посмеивался над страстью последнего к нарядам и постоянной смене перчаток, и подумать не мог, какая жуткая тайна скрывалась за этой страстью.

Мало-помалу он остыл и успокоился. Отправившись в уборную, Энмор залез в фонтан и тщательно вымылся, а потом ещё час чистил и стирал свою одежду, пока не смыл с неё всю грязь, кровь и глину. После этого ему стало немного полегче, но зато опять захотелось спать. Висельник не спасал положение: кот весело бултыхался в воде, мешая Энмору стирать, и то и дело хватал его лапкой за руку. Ему явно хотелось поиграть и побеситься, но Энмор был не в настроении. Разложив мокрую одежду на полу, он рухнул на кровать и накрылся одеялом, а через несколько минут уже спал.

… - Оставьте лошадей здесь. Они могут испугаться и понести. Дальше мы пойдём пешком.

Подавая пример, Авелон спешился и привязал своего серого жеребца к ветке дерева. Леннерта вовсе не прельщала перспектива идти по грязи и лужам пешком, сражаясь с дождём, который с каждой минутой становился всё сильнее. Но ослушаться Авелона он не мог. Из всех, кто был вокруг, он единственный понимал, что происходит, и знал, что делать.

Солдаты негромко ворчали, привязывая своих лошадей. Леннерт украдкой разглядывал их лица – молодые, безусые, и исчерченные морщинами, заросшие седеющими бородами. Они не доверяли Авелону. Они были недовольны. Они предпочли бы остаться в Тирле, в тёплой казарме, или нести караул у дворца градоправителя, или патрулировать улицы, где можно было укрыться от дождя в кабаке. Но не здесь, не сейчас, когда ночь становится всё темнее, а дождь превращает единственную тропинку в реку грязи. Авелону удалось получить небольшой отряд городских стражников лишь после долгих уговоров. Старый градоправитель Марант обычно был намного покладистее, но после недавнего покушения на свою жизнь совсем не горел желанием отпустить хотя бы часть своих людей. Лишь слава и авторитет Авелона заставили его сделать это; секты, демоны, чёрная магия – для него, как и для его солдат, это было пустым звуком, и, честно говоря, Леннерт в этом ему завидовал.

А ещё он завидовал Авелону. Похоже, ни дождь, ни холод, ни темнота не волновали боевого мага, он держался прямо и двигался легко, лишь иногда небрежно смахивая капли дождя с воротника плаща. Леннерт с тоской думал о том, что его собственная дорогая замшевая куртка, скорее всего, погибла. Почему-то сейчас это волновало его сильнее, чем опасность, таившаяся во тьме. Он проверил свой кинжал, которым не пользовался очень давно, со времён своих странствий, и вновь покосился на Авелона. Тот даже не взял с собой посох, хотя вполне мог бы одолжить один из гильдейского арсенала. У него был с собой лишь меч, с которым, насколько знал Леннерт, Авелон никогда не расставался.

- Господа, - сказал Авелон стражникам, - буду с вами откровенен: я не знаю, с чем нам предстоит столкнуться этой ночью. Но что бы ни случилось, сохраняйте спокойствие и бдительность. Не поддавайтесь панике и действуйте быстро.

Стражники переглянулись, но промолчали.

- Сектанты прячутся в лесу поблизости, - продолжал Авелон. – Мы вместе с мастером Леннертом найдём их и обезвредим их магическую защиту. Ваша задача – схватить их. Убивайте, если придётся защищаться, но всё-таки постарайтесь сохранить жизнь большинству из них. Они должны ответить за свои преступления перед законом.

Авелон посмотрел в сторону леса. Деревья простирали над тропой тощие голые руки, в крючковатых пальцах кустов запутались последние листья. Лес был совсем голым, и всё же там было темно; у корней клубился мрак, и во мраке что-то жило.

- За мной, - велел Авелон и щёлкнул пальцами. Из его ладони вылетел шарик светло-зелёного света. От этого необычного света казалось, что весь отряд оказался на морском дне. Голые стволы деревьев стали похожи на мачты затонувших кораблей, спутанные ветки кустов – на кораллы. Авелон шагал первым, Леннерт рядом. За ними, выстроившись в шеренгу, шли стражники – алебарды наизготовку, мечи вытянуты из ножен на ширину ладони, чтобы можно было быстро выхватить их в нужный момент.

- Ты что-то хочешь сказать, Леннерт? – тихо спросил Авелон. За те полгода, что Авелон состоял в Совете, они с Леннертом крепко подружились и наедине называли друг друга просто по именам, не добавляя «магистр».

- Хочу, - сказал Леннерт. – Это насчёт Энмора Кровеглазого.

Тонкие губы Авелона дрогнули в усмешке:

- Считаешь, я поступил несправедливо?

- Нет, не считаю, - ответил Леннерт, в глубине души порадовавшись, что он, в отличие от Энмора, умеет врать. – Хотя ты мог бы и помягче. Всё-таки он проявил чудеса храбрости.

- Чудеса глупости, - отрезал Авелон. – Он слишком высокого мнения о своих способностях. Если бы он не ломался, а сразу сообщил нам о произошедшем, ситуация была бы проще.

- Допустим, ты прав, - сказал Леннерт. – Но я хотел поговорить немного о другом. Видишь ли, прежде чем я запер Энмора, он сказал очень странную вещь. Насчёт Отогара.

Авелон снова усмехнулся:

- Что? Опять рассказывал, что Отогар хотел убить его?

- Нет, - потрясённо вымолвил Леннерт, - а что, тебе он так говорил?

- Было дело… Но об этом потом. Что он тебе сказал?

- Ты помнишь ту историю с выборами? – решил начать издалека Леннерт. – Ты появился уже под конец событий, и многого не увидел. Я рассказывал, что до твоего появления я хотел голосовать за магистра Стаглиора. Но он отозвал свою кандидатуру…