— Её начал готовить к этой поездке раньше? — прищурился принц.

— Нет, готовить их начали одновременно, просто она моложе, легче усваивает новое, но, возможно, есть и что-то другое, что помогло ей выучить язык.

— Что?

— Например, мать-бенестарийка. Или страстное желание выйти за тебя замуж. Или ещё что-нибудь. Поэтому тебе нужен, просто до зарезу, этот откровенный разговор, друг мой. Даже малейшие намёки с её стороны могут пролить свет на эту странную ситуацию и планы послов.

— Может, у матушки с откровенным разговором лучше получится? — чувствуя, что заходит в тупик, спросил Дамиан.

— Может и у матушки, — со вздохом согласился Зорий. — А может и какую подругу ей помочь найти. Кстати, друг мой реджи!

— Что? — Дамиан даже подался вперёд. Ох уж этот Суземский, вечно что-то хитрит и проворачивает!

— Я сегодня был приятно удивлён одной барышней.

Принц даже рассмеялся:

— Ты — и всего только одной?

— Нет, нет! Подожди! Это вопиющий случай. Она совершенно не красавица, но привлекла меня не этим!

— Не красавица и привлекла? Зорий, у тебя что-то сломалось внутри? — Дамиан ехидничал, выпуская пар.

— Друг мой, ты меня не дослушал! Девушка, почти не глядя в карточки, обыграла наших старых баро шулер в джоко. Причем подхватила партию, начатую не ею. Я не смог отрваться, пока она не закончила. При этом с виду совершеннейшее дитя, наивнейшее создание. Ты бы видел, как она торговалась! Да ни за что на свете не поверил бы, что она так может. Это неогранённый алмаз, мой реджи!

— И кто же это, Зорий? Не дай мне пропасть от любопытства.

— Дочь маркиза Инвиато. Я узнал её имя. Вот уж кто соответствует своему имени от самого рождения! Её зовут Перла.

— А, я знаю её. Она воспитывалась при дворце. — Принц задумался: — Да пожалуй и сейчас ещё на обучении. Собственно, чему удивляться, если дочь пошла в отца. Он в своём деле очень хорош. Так что, ты решил жениться?

Зорий с преувеличенным упрёком посмотрел на принца.

— Я тебе про талантливую молодёжь толкую, а ты мне — про женитьбу. Не упусти редкий талант, девочка непроста.

— Это её ты хотел бы в подруги принцессе Тойво устроить?

— Хотеть-то может и можно, но кто же мне позволит…

На прогулку следующим утром выехали в двух каретах: принц, Суземский и фрейлина, выделенная принцессе, — в одной, принцесса Тойво и несколько послов во главе с родственником короля Юзеппи — в другой. Вокруг плотной стеной — гарды верхом.

Ехали по городу неспешно, останавливались возле достопримечательностей. Принц мог бы рассказать много интересного, но с каждой остановкой, проведенной в молчании у окошка кареты, становился всё злее, — послы свою принцессу не выпускали.

— Реджи, чего ты хмуришься? — весело спросил Суземский, когда они очередной раз остановились, теперь уже у фонтанов.

— Я не хмурюсь. Мне не положено по должности, — буркнул не радостно.

— Не дают тебе твою принцессу? — посмеивался дальше советник.

Дамиан глянул тяжело. А Зорий округлил глаза и наклонился доверительно:

— Ты уже большой мальчик, можешь брать, что хочешь, не спрашивая ничьего дозволенья. Ты — принц, ваше высочие!

Дамиану хотелось ответить чем-то едким, но он только развернулся и прошагал к остановившейся позади карете принцессе Тойво. Резко открыл дверцу и, как только глаза привыкли к полумраку, приветливо улыбнулся и сказал:

— О, моя высокая гостья! Вы сидите в глубине кареты, не у окна. Вам же ничего не видно. Прошу вас! — и протянул руку, предлагая принцессе выйти. Та, не долго думая, взялась за предложенную руку и шагнула к солнцу.

— Не смею противиться господину этих земель! — вежливо склонила голову. За ней недовольно морщась, стали выбираться послы. Подумал: «Если я ей предложу уехать обратно к папочке, она тоже не будет возражать?», но говорить не стал, решив, что главное он услышал. Послы будут морщиться, может и возмущаться или негодовать, хотя вряд ли вслух, но если он что-то предложит принцессе, никто не посмеет ему перечить.

Дальше прогулка прошла веселее. И не столько с точки зрения развлечений, сколько с позиций общения. Хотя разговором это было трудно назвать, скорее монолог вежливого хозяина. В ответ принцесса лишь изредка задавала вопросы и скупо двигала глазами, и почти совсем не двигала головой.

Дамиан показывал несколько великолепных дворцов, фонтаны, парки. Рассказывал об их владельцах, истории, интересных фактах. Послы плотно окружали принцессу, но принцу не мешали, сами с интересом слушая его рассказы.

Помня о желании девушки «смотреть на больных», привёз к зелёному крылу Академии, имевшему отдельный вход.

Правда послы зароптали и воспротивились тому, чтобы принцесса Тойво заходила надолго в помещения, поэтому прогулка свелась в основном к короткому пешему путешествию вдоль окон келий, где лежали больные, да рассказу дежурного лекаря о методах лечения больных. Послы дружно строили неодобрительные гримасы, и относилось ли это неодобрение к методам лечения, исключающим любой шаманизм, или к своеволию и излишнему любопытству принцессы, было не понять. А она как раз стала задавать вопросы, лишь единожды упомянув, что у них на родине лечат совсем по-другому.

— Как больные попадают к лекарям? Чем их лечат? И где берут лекарства простые горожане, если заболеют? Что такое аптека?

Видимо, медицина удивила и заинтересовала приезжую принцессу больше всего. И это была хоть какая-то информация для выстраивания дальнейшего общения.

Однако, когда кортеж в очередной раз остановился, а Дамиан повел гостью к великолепному зданию, рассказывая, что это театр, послы заволновались. Они всё больше переполнялись негодованием, слушая рассказ принца о том, что на сцене наравне с мужчинами выступают и женщины — танцовщицы и оперные певицы.

Один из послов стал громко возмущаться:

— Куда смотрят мужья этих жён! Пороть плетьми и запереть в подвале таких негодных женщин!

Дамин от удивления приподнял бровь:

— Позвольте, любезнейший. Но эти женщины часто не замужем, они свободны. И у нас не принято пороть женщин. Это… — он даже не мог найти слов, — это низко, обижать женщину!

— А вы не обижайте её, вы её воспитывайте! Таким жёнкам плеть — лучший воспитатель!

Сцена получалась безобразная, и Дамиан, не ожидавший подобного, на секунду растерялся. Но взглянув на Суземского, ехидно улыбавшегося в сторонке и играющего бровями, перехватил инициативу и властно стал выговаривать:

— Любезнейший! Возможно, у вас на родине и принято столь безобразное отношение к женщинам, ущемление их прав и свобод, но у нас быть талантливой танцовщицей или певицей ни чуть не постыдно. Любой скажет, что женщины не менее талантливы, чем мужчины, и если им под силу создавать красоту на радость людям, то никому не позволено становиться им поперек дороги!

А затем, сменив выражение лица на более доброжелательное, мягко спросил принцессу, неподвижным изваянием стоявшую всё это время и слепо глядящую на здание театра:

— Хотели бы, ваше высочие, посетить представление в театре, когда в следующий раз изволите прибыть с высоким визитом в Бенестарию?

Вопрос был из ряда тех, что приготовил Даминау Суземский, тот вопрос, что имел второе дно. Принцесса скосила на реджи глаза, от чего они и так не слишком широкие, и вовсе превратились в щелочки. Смотрела долго, но так ничего и не ответила. Послы же, услышав про следующий визит принцессы в Бенестарию, будто ошалели.

— Глупым бабам волю давать не позволительно! Что за безобразие такие! Нарушать тысячелетние порядки? Нет, не позволим!

Шумели они, утаскивая за собой принцессу, которая не сопротивляясь шла к карете. На этом прогулка закончилась.

В своей карете Дамиан немного помолчал и сказал:

— Я не помню, чтобы с Оландезии так низка была роль женщины в обществе. Но мы, наверное, слишком мало знаем об этой стране. Там постоянно идут какие-то изменения, и все они не в лучшую сторону.