И теперь Оландезия была ещё более закрытой страной, в которой маги ценились на вес золота. Расположение страны не располагала к активным связям с миром — холодный океан с севера и востока и горный массив Питка-Вуорет с юга и запада, но всё было намного сложнее.

Раньше, более сотни лет назад, олданезцы активно путешествовали по северным морям, снискав славу отважных воинов и мореходов. Тем и жили, торгуя мехами, рыбой, северными диковинками, оружием, которое умели ковать искусно, нанимаясь солдатами в армии других стран. Но теперь слава морской державы была утеряна. Единственный путь на юг, в Бенестарию, лежал через небольшую высокогорную долину, занятую маленьким княжеством Лиикенрука, и был практически перекрыт.

Проход через Лиикенрука был так тщательно охраняем, что казался последним рубежом стоящей насмерть крепости. Чтобы получить разрешение на пересечение этого княжества, нужно было пройти длительную волокиту. Торговля зачахла первой, потом и жители приграничных территорий стали реже встречаться. Только дипломатические миссии по необходимости и пересекали негостеприимное княжество, что перекрывало проход между Бенестарией и Оландезией.

Безопасность Бенестарии вывела всех своих агентов с территории северной страны после того, как в одну ночь большая их часть была зверски зарезана в своих постелях. Выжили лишь те, кто в эту страшную ночь был на заданиях.

Теперь информация о закрытой северной стране поступала обрывочная, и скорее всего, искаженная, поскольку оставались только официальные каналы — посольство Бенестарии да несколько купцов, поставлявших к королевскому двору Юзеппи, названного при рождении Карху, редкие для Оландезии. Даже газеты в этой стране отсутствовали. Поэтому все, в том числе и Дамиан, понимали, что картинка в столь скудном освещении складывается слвсем неполная.

Прибытие посольства с принцессой ожидалось через три дня. Горы Питка-Вуорет мешали порталам, и выехавшие из королевского дворца Оландезии вчера, могли прибыть к первому порталу на территории Бенестарии лишь спустя несколько дней.

И именно эти дни оставались для подготовки бала. Дамиан хотел использовать это время для поиска возможностей избежать брака с принцессой, имени которой даже не знал. Король Юзеппи, как бы его не назвали при рождении, не удосужился сообщить хотя бы эту, столь незначительную деталь в своем послании королеве Бенестарии, Ильдарии.

Дамиан уже давно ощущал все эти проблемы — ограбления засекреченной лаборатории, поиск единственной и разделение Академии — как нависающие над ним огромные глыбы, но именно известие о прибытии принцессы Олданезии придавило его, обрушив сразу все и придавив огромной тяжестью.

Поэтому первое, что сделал реджи, усилием воли загоняя себя утром в кабинет, — запросил в службе безопасности Бенестарии все сведения на принцессу Оландезии, дочь Юзеппи, названного при рождении Карху. Второе — вызвал Морцавского на доклад по делу о взломе лаборатории в Королевской Академии Магии.

Но после того как узнаешь, что к тебе едет нежеланная и нежданная невеста, что похищенные из засекреченной лаборатории предметы исчезли, что у главного подозреваемого есть возможность уйти от ответа, что срывается план, который внедряли целых полгода, истерика может случиться с кем угодно.

И хоть капитан не знал всех обстоятельств, ему было понятно, что сейчас лучше замереть, задерживая дыхание, заодно и накрыть пологом тишины кабинет принца. Просто так, на всякий случай. Он бы в такой ситуации точно не выдержал, сорвался. А реджи, пусть он и принц, но все же живой человек.

Дамиан неподвижно сидел в своем рабочем кресле, прикрыв глаза, и только учащенно дышал. Несносный Мальчишка ревел раненым зверем, метался по кабинету, опрокидывая мебель и расшвыривая бумаги, бил в стены Призрачной Рукой и дебоширил, как только мог.

Впрочем хватило пары минут, чтобы немного успокоиться. Реджи длинно выдохнул, задержал злой взгляд на застывшем капитане и вызвал секретаря. Неотрывно глядя на Морцавского, продиктовал циркуляр, в котором адъюнкта, на котором обнаружены магические следы украденного из засекреченной лаборатории, предписывалось переправить в антимагических кандалах в камеру для особо опасных. Немедленно. Порталом! Запереть там, чтобы он и надзирателя не видел. Пусть одиночество и лишение магии расположат его объяснить, как оказались на нем эти во всех смыслах замечательные следы.

Вторым циркуляром, который Дамиан диктовал уже не таким резким тоном, предписывалось оказывать помощь арестованным кем-либо кроме тюремного целителя, только в камере и только под надзором гвардейцев.

— Исполняйте! — сурово, но уже совсем спокойно скомандовал Морцавскому и принял из рук секретаря папку с материалами на принцессу Оландезии.

Лали после вчерашней неприятности была очень зла. На службе все не ладилось: дети раздражали, старая нянька вызывала стойкое желание покричать, а парк, в котором она всегда с удовольствием гуляла, сегодня нервировал сыростью и грязью. И всё из-за того, что из головы не шло вчерашнее совпадение короткой беседы принца с княжной и его скорое исчезновение в районе конюшен или гаражей.

Лали и так, и эдак обдумывала эту мысль, но сделать какой-то определенный вывод не смогла. Хорошо бы выяснить, куда именно он отправился и туда ли направилась эта сушеная рыбина, в новомодном платье, княжна. Но как это узнать? Лали кусала губы, напряженно размышляя. А дети вокруг требовали к себе внимания, нянька ворчала не переставая, резкий ветер и слякоть на улице будил желание спрятаться за надежными стенами дворца…

Только за обедом, когда в столовой для благородных служащих замка, где не принято было болтать во время трапезы, девушке удалось сосредоточиться и найти кое-какие решения задачи. И если одна часть плана, что касалась княжны, была выполнима, хоть и не проста, то вторая, что касалась принца, была практически не реальна. Её пришлось отложить на неопределенный срок в надежде, что удача улыбнется Лали или произойдет что-то неожиданное, из чего можно будет извлечь пользу.

Княжна бывала во дворце иногда, хоть и не часто. И попытаться найти её было можно, хотя и не просто — у гувернантки не было особых поводов пересекаться с гостями королевы. Княгиня Маструрен и её дочь заходили во дворец через другие двери.

Поэтому снова пришлось прибегнуть к помощи служанки, которой было поручено завести близкое знакомство с прислугой, работавшей на приеме гостей королевы, с теми незаметными горничными и лакеями, которые принимали верхнюю одежду господ, относили её в гардероб для гостей, чистили и возвращали хозяевам, когда те отбывали. Всего-то и надо было служанке, что подменить горничную, которая чистила плащ княжны и, выполнив её работу, прикрепить к подолу маленькую бумажку с заклинанием поиска. А потом просто сообщить госпоже Лали Рилюсьен, что все сделано.

Гувернантка после своих часов службы вышла вечером в город и активировала поисковую нить, которая и привела её к небольшому домику в странном для благородной девицы месту. Лали даже не поверила сначала, что этот дом имеет какое-то отношение к княжне, а уж тем более — к принцу. Такое место, где богача не встретишь даже в закрытой карете, а домик, хоть и чистенький и аккуратненький, но какой-то… не по статусу скромный, маленький. Не будет же принцу с любовнице в таком встречаться?

Лали несколько дней ломала голову над этой загадкой. Ещё несколько раз прогуливалась мимо домика. И однажды ей повезло увидеть, как княжна сошла с извозчика, а навстречу ей открыла входную дверь служанка, низко поклонившись. Как медленно ни шла гувернантка, но больше ничего она увидеть не успела. А того, что увидела, было маловато, чтобы что-то понять. Однако то, что служанка распахнула дверь, не дожидаясь звонка колокольчика, говорило о том, что приехала все же не гостья, а госпожа. Значит это дом княжны?

И тогда Лали решила рискнуть. Если все же предположить, что соперница живет в этом домике, то принц туда рано или поздно придет. И вот это нужно выяснить точно. Доверить это дело фаворитка не могла бы никому, поэтому сама занялась делом.