– А, может, не его тебе хочется повидать? А, Тёмка?

У него погорячели уши, и Артём невольно прикрыл их обеими руками. Пригнувшись к самым коленям, он с силой зажмурился, чтобы подавить внезапный прилив жаркого стыда: «Я же ни в чём не виноват! Что ж меня так и колбасит всего?»

Через силу выпрямившись, он презрительно процедил:

– А кого ещё? На что это вы намекаете?

– Ты раздражён, – Ольга капризно надула губы. – Не люблю, когда мальчишки злятся.

– Я не злюсь! Чего мне злиться?

Она понимающе кивнула:

– Ты просто не доспал… Хочешь ещё вздремнуть?

– Хочу! – вырвалось у него прежде, чем Артём понял, что выдал себя с головой.

Но на этот раз Ольга даже не усмехнулась, чего он так боялся. Зато напугала его тем, что на мгновенье выпустила руль своей огненной машины, и взмахнула загорелыми руками, украшенными только бирюзовым браслетиком.

– Вуаля!

«Она – француженка?» – успел удивиться Тёмка прежде, чем провалился в сон.

…На этот раз он обнаружил себя прижавшимся спиной к дереву. И тут же Настя прокричала ему в лицо:

– Скорее! Сливайся! Сливайся же…

– Что? Как? – забормотал он и услышал какой-то жуткий свист, точно на них летела целая стая саранчи.

– Он не умеет! – вскричала она в отчаянии.

– Это опять пчёлы? Или кто?

Но тут Настя прижалась к Тёмке всем телом, прикрыв его голову поднятыми руками. Не успел он даже сообразить, что это такое она делает, и что вообще происходит, как внезапно растворился в пространстве, слившись со стволом дерева. А девочка уже обернулась огромным муравейником, и разбежалась суетливыми насекомыми в разные стороны. Но только на секунду, а уже в следующую муравьи, как и положено, выстроились цепочкой, и сосредоточенно поспешили к им одним ведомой цели.

Тёма видел всё это и ощущал щекотание их крошечных лапок, и даже лёгкое жжение муравьиной кислоты, хотя у него не было больше ни глаз, ни кожи. Он стал частью дерева, и вместе с тем продолжал всё чувствовать и даже думать.

«Ничего себе! – потрясённо воскликнул он про себя. – Меня больше нет! Жуть какая… Или я есть? Я же всё вижу и слышу… Это значит, что я живу? Или не значит? Я – дерево? Что же получается: деревья тоже всё чувствуют? Аська говорила что-то такое, но я думал, она болтает, как обычно… Ей-то откуда знать? Но ведь знала… Да что же такое происходит?!»

Кошмарный свист всё усиливался, и Тёмке захотелось зажмуриться и заткнуть уши, но это у него не получилось. Он был вынужден видеть и слышать всё, как бы это не пугало. Внезапно вокруг потемнело так, будто началось солнечное затмение, и среди ветвей замелькали целые полчища каких-то жутких существ с бульдожьими челюстями.

Артём обмер: «Только бульдоги куда симпатичнее… Вот уроды, так уроды!»

Чудовища жадно лязгали зубами и зыркали по сторонам. Одно из них замерло в шаге от дерева, с которым слился Тёмка, но не разглядело его, прикрытого Настей. До него только сейчас дошло: если б не она, эти уроды порвали бы его в клочья. Не похоже, что они хотели просто познакомиться…

Когда зубастые монстры с тем же зловещим визгом умчались прочь, муравейник осыпался к корням дерева, и уже через миг Настя выпрямилась, отряхивая светлый сарафанчик.

– Фу, пронесло!

– Спасибо, – выдохнул Тёма и с ликованием обнаружил, что у него снова появились руки и ноги. А язык слушается не хуже прежнего!

Он оглянулся: кора сосны, только что бывшей частью его тела, загадочно зеленела мхом и казалась мягкой на вид. А ведь Тёмка помнил, как больно вдавила его Настя в корявый ствол…

– На здоровье! – отозвалась она насмешливо. – Ты почему сам не слился? В вашем мире этого не умеют?

Он с сожалением покачал головой, и поискал взглядом Джека. Не заставив себя долго ждать, тот отлепился от куста шиповника. Морщась, он потирал ободранные руки.

– Кинулся на первое попавшееся! Весь искололся…

Неожиданно почти у ног зашевелился огромный серо-голубой валун. Отскочив, Артём едва не сбил с ног Настю, которая безжалостно расхохоталась:

– Чего ты? Это наш Синеглазый!

А тот уже выпрямился, притворно кряхтя и жалуясь. Светлые волосы Синеглазого свешивались длинной пеленой, когда он скрючивался и тёр поясницу.

– Ох, больше никогда не буду сливаться с камнем! Они такие холодные, твёрдые…

– Неженка! – бросил Джек, забыв, как сам секунду назад жаловался на колючки шиповника.

Синеглазый кивнул на брата и широко улыбнулся, обращаясь к Артёму:

– Он меня так любит!

– Обожаю просто, – огрызнулся Джек. – Ещё слово, и закопаю под этим же камнем!

Слегка заикаясь от потрясения, Тёмка выдавил:

– Как… Как вы это делаете?

– Сливаемся? – уточнила Настя. – Для начала нужно слиться с собственной тенью. Внушить себе, что ты и есть тень. А уж потом твоя тень может слиться с другой… Не понимаешь?

– Понимаю! Только сделать-то это как?

Вопросительно взглянув на братьев, она сделала милую гримаску:

– Не знаю, как объяснить. Как-то само получается… Мы всегда это умели. Разве ты никогда не играл так – чтобы спрятать свою тень в тени дерева?

– Играл, – вспомнил он. – Совсем недавно…

И спохватившись, что его сочтут маленьким, поспешно добавил:

– С младшей сестрёнкой! Только мы же по правде тенями не делались… И сейчас тоже. Мне показалось, я каким-то муравейником стал…

Настя дёрнула плечиком:

– Ну, извини! Выбирать было некогда…

– А кто эти уроды?

Синеглазый хохотнул:

– Это мои брат с сестрой!

– Да я не про них! – испугался Артём. – Я про этих… свистунов…

Погрозив брату кулаком, Джек процедил:

– Да уж – уроды так уроды…

– Это морены, – пояснила Настя.

Она присела на поросший бирюзовым лишайником пень и красиво вытянула загорелые ноги. И в этот момент почему-то напомнила Тёмке его сестру. Конечно, Ася была совсем маленькой… Но уже умела подать себя так картинно – хоть на обложку снимай! Наверное, это под силу всем красивым девочкам…

– Мурены? – уточнил он.

– Морены, – выделила она голосом первый слог. – Раньше они жили в море, а потом корабль, который вёз князю нефть, потерпел аварию. Всё море залило чернотой…

– Как в Мексиканском заливе…

– Где? – встрял Джек.

– Да это так… Одно место в нашем мире. Недавно передачу смотрели. Так что там с моренами?

Настя невозмутимо продолжила:

– Рыбы умерли, а морены оказались живучими. Только мутировали – летать научились. И теперь мечутся по свету, отыскивая новое убежище. Но морей-то больше нет! А в речке и озере вода несолёная, моренам не нравится. Уже несколько раз тут пролетали…

– То есть? – не понял Тёмка. – У вас что всего одно море? Очуметь!

– А сколько должно быть? Одно море, одна речка, одна гора, – Настя отчего-то поёжилась.

– Ваш мир такой маленький? – ему не удалось скрыть разочарование.

Джек обиделся за всех:

– Ничего не маленький! Как раз такой, какой нужно.

Шевельнулась неожиданная догадка:

– А как называется ваше море?

И услышал как раз то, что и ожидал.

– Чёрное, – с недоумением ответила Настя. – Какое же ещё? Я же говорила, что в него нефть вылилась.

Глава 4

Похоже, в этой стране могло находиться лишь то, что знала или нафантазировала его пятилетняя сестра. Из морей Асе было известно только Чёрное, на котором раскинулась Ялта, где они были прошлым летом. Уже без отца… Речка могла быть только Яузой. А лес здорово смахивал на их родной парк Сокольники, только выглядел более… киношным, что ли!

«Но как я мог оказаться в её воображаемом мире? – не мог понять Тёмка. – Магия какая-то? Или это всего лишь снится? Но здесь же всё такое настоящее… На сон ничуть не похоже!»

В глубине души он подозревал: ему просто ужасно не хочется, чтобы эти трое оказались только сном. Даже ворчун Джек. Или безолаберный Синеглазый. Тем более Настя…

Она шла по тропинке рядом с Артёмом, пропустив братьев вперёд. И нужно было о чём-то разговаривать, а мысли путались. Тёмка никак не мог выдавить из себя чего-то путного и ругал себя последними словами. Вот их отец никогда не лез за словом в карман, и легко знакомился с людьми даже на улицах.