Вот и с той девушкой, за которой ушёл из их жизни, тоже встретился в их парке. Возле Оленьего ручья, что неподалёку от 6-го Лучевого просека. Может, поэтому отец и называл её – «мой оленёнок»? Прямо при сыне. Тёмке хотелось зажать уши… Иди сделать так, чтобы его стошнило на эту девицу! И пусть отец всегда помнит этот запашок…

Но Тёмка выбрал другой путь – перестал ходить к отцу в гости. Совсем. Хотя родители по-хорошему договорились, что он сможет общаться с детьми по-прежнему. Может, ему и вправду хотелось этого, ведь продолжал звонить и зазывать… Но у Тёмы каждый раз находились неотложные дела. Ну, очень важные! Даже погонять по парку на велосипеде или на роликах и то некогда. Даже на песочные фигуры, которые недавно там выставили, нет времени взглянуть…

Он вообще почти перестал наведываться в Сокольники, и это было чертовски обидно, ведь Тёмка любил до изнеможения блуждать в его просеках и в зарослях между ними. Фантазии сами собой лезли в голову, стоило сойти с пешеходной дорожки… А когда был помладше, даже прятался между резными крыльями папоротников.

Ему вдруг отчётливо вспомнился запах тёплой земли, мягкой от прошлогодних листьев. Он полз по ним по-пластунски, макушкой раздвигая лопухи, и старался не слышать весёлых звуков, долетающих с танцплощадки. Даже шумное дыхание не могло заглушить их совсем, но глубокий тоннель времени уже раскрылся перед Тёмкой… Где-то там, в манящей черноте, скрывалось Колесо Фортуны, зарытое племенем древних скифов. Любой москвич знал об этом, только найти никому до сих пор не удалось. Тёмка даже не представлял, как оно выглядит и чем отличается от обычного колеса… Но не сомневался, что сразу узнал бы его, если б нашёл.

Если б только ему удалось откопать это колесо, которое могло подтолкнуть человека в нужном направлении, пока отец не ушёл от них! Ведь это они, его семья, были самым нужным направлением… А папа этого так и не понял.

– Понимаешь, это было как озарение, – сначала пытался объяснить он сыну. – Когда ты влюбишься сам, то поймёшь. Я вдруг увидел ту, что была предназначена мне судьбой.

Мальчика просто корёжило от этих высокопарных слов, которые не могли быть правдой. Отец просто пытался обелить себя! А если ему и впрямь была предназначена свыше другая девушка, зачем он тогда женился на их маме? Зачем они с Асей появились на свет, раз никак не вписывались в его судьбу?

Тёмка сердито мотнул головой: не думать об этом предателе! И почему вечно лезут мысли о нём?

Было слышно, как беззлобно переругиваются Джек с Синеглазым, и последний всё время хохочет. Видно, характер у него и впрямь был лёгкий, наверное, за это девчонки и любили его. С тех пор, как отец бросил их, Тёма таких повес терпеть не мог. Но остальным с ними было весело…

«А я молчу, как бука, – маялся Артём. – Скоро Насте надоест идти со мной рядом…»

– А куда мы идём? – наконец, решился он.

И Настя, будто сигнала ждала, приглушённым голосом начала рассказывать, что сегодня в их стране Листик-Бабочка намечается восстание. Недавно править в их маленькой стране стал грубый и злой человек, самозвано захвативший власть. И вначале жители страны не были против, потому что он показался им весёлым и энергичным. Им думалось, он даст им счастье. А новый князь начал рубить деревья…

– Понимаешь? – она остановилась, и карие глаза её совсем почернели от гнева.

– Не совсем, – признался Артём. – Много вырубил, что ли?

Взгляд Насти будто остекленел:

– Ты смеёшься?! Разве над этим можно смеяться?

Заметив, что Джек оглянулся, Тёмка торопливо пробормотал:

– Я не смеюсь. Просто до меня не доходит… И что здесь такого?

– Ты не понимаешь, почему нельзя рубить деревья? – повторила она с недоверием.

– Их жалко, конечно! Только ведь без них ни мебели, ни бумаги, ни… Ну, много чего из деревьев ведь делается!

Её чуть вздёрнутые к вискам карие глаза всё ещё были полны подозрения, и Артёму захотелось прикрыть их ладонью. И прошептать: «Я – свой. Что бы ты ни думала, я на твоей стороне!»

– Но это всё делают из погибших деревьев!

– Как это?

– Так это! Нельзя убивать дерево, пока оно живо. А князю на это плевать!

Подавшись к нему, она зашептала прямо в лицо – её дыхание щекотало кожу, и Тёмка почувствовал, что краснеет:

– Говорят, князь спустился с горы Амарока. Это многое объясняет, правда? Ну, почему он такой жестокий…

– А что за гора такая?

Ему хотелось забросать её вопросами, лишь бы она не отстранялась и вот так же дышала на него теплом, но мысли, как назло, таяли, и ничего связного не появлялось. Нахмурившись, Настя заглянула ему в глаза:

– Ты даже не знаешь, кто такой Амарок?

– Дух какой-нибудь? – попытался угадать он.

– Это гигантский волк! Людоед.

– Да ладно!

– Его все боятся. И на гору Амарока никто не ходит уже много лет. А князя многие считают братом это волка, – она испуганно огляделась. – А может, это вообще он сам и есть! В человеческом обличье. Вдруг он то в князя превращается, то в опять в волка… Точно никто не знает!

Её непритворный страх слегка смешил его, но Тёма старался выглядеть серьёзным.

– Отлично! Князь-каннибал. Очуметь! А зачем же волк деревья уничтожает?

– Чтобы ни людям, ни другим зверям негде было спрятаться, – ответила Настя убеждённо. – Когда все будут на виду, Амарок всех переловит и сожрёт. А деревья уже гибнут из-за него…

– Эй, вы идёте или нет? – крикнул Джек.

Решившись, Тёма потянул девочку за руку:

– Ты говоришь о деревьях, как будто они и вправду живые существа… У нас вовсе не считается убийством, если срубишь дерево!

– Нет? – поразилась Настя. – А как же это называется?

Он пожал плечами:

– Не знаю даже… Лесоповал. Что-то вроде этого. Но на место вырубленных обычно сажают новые деревья! Так что – ничего страшного не происходит.

– Новые, – повторила она с презрением. – Разве можно родное существо заменить новым? Даже если оно моложе и красивее?

«Ещё как можно!» – подумал Тёмка мрачно. Новая жена его отца выглядела их старшей сестрой, и никому это не казалось странным.

– Даже людей вырубают из жизни, – хмуро сказал он. – А ты про какие-то деревья говоришь!

Настя посмотрела на него с удивлением:

– А чем деревья-то от людей отличаются? Они также всё чувствуют, говорят, ходят…

Споткнувшись, Тёмка уставился на неё в изумлении:

– Ходят?! В смысле?! Ты меня разыгрываешь, что ли?

– Почему? Ну, я не сами стволы, конечно, имею ввиду…

– А что тогда?

Несколько мгновений Настя пристально всматривалась в его ошеломлённое лицо, потом рассмеялась с облегчением:

– Да ты и в самом деле не знаешь! Ну, и страна у вас… Пойдём познакомлю тебя кое с кем. Синеглазый! – окликнула она звонко. – Позови Ладу!

Тот остановился так неловко, точно застыл на краю глубокой ямы. И голову повернул старческим, болезненным движением. Даже суровый Джек взглянул на брата с состраданием.

– Ладу? – спросил Синеглазый глухо.

– Тёма не верит, что деревья живые! – Настя произнесла это как повторяют не очень смешную шутку.

Тут уж на него уставились оба и почти закричали, перебивая друг друга:

– Как это не верит?

– Да он просто издевается над нами!

– Как можно в это не верить?

– Это же естественно!

Артём попытался оправдаться:

– У нас деревья не говорят и не ходят.

– Да быть такого не может! – лицо Синеглазого раскраснелось, как будто его самого назвали неживым.

Встав между ними, Настя решительно расставила руки, точно раздвинула спорщиков:

– Хватит орать! Позови Ладу, и ничего не надо будет доказывать.

Гладкие щёки Синеглазого совсем побагровели:

– Почему именно Ладу? Можно познакомить его с любым деревом…

Его сестра улыбнулась:

– Но Лада – самая лучшая. Правда?

Она была похожа на Снегурочку из старого фильма-сказки. Когда его показывали, Тёма не хотел смотреть: хоть и цветной уже, а всё равно какой-то допотопный… Всего несколько раз на экран взглянул, от которого Ася не отрывала глаз. На её просветлевшем личике застыла такая нежная улыбка, что впору было любоваться ею, а не замороженной героиней. И вообще Купава понравилась Тёмке больше – настоящая, живая.