Пусть лопасти отстреливались при катапультировании, лишняя перестраховка все равно была нужна. Алекс погладил шершавый металл приборной панели справа от себя, кончиками пальцев коснулся красных пластиковых крышек, прятавших тумблеры системы пожаротушения, и взглянул в центральный монитор системы АБРИС.

Держаться за манипулятор было особенно приятно. Алекк сжал на нем ладони, поставил ноги на педали, а потом взялся за рычаг общего шага, находившийся слева.

Да. В этот момент, почему-то, он почувствовал себя очень хорошо. Ему вспомнилось, как он в детстве восхищенно наблюдал за пилотами, покидавшими аэродром на аэролетах, и понял, насколько близок стал к тому, чтобы оказаться на их месте.

Хотя теперь он понимал, что мог не вернуться с вылета, точно так же, как они.

Скорее бы. Скорее бы, думал Алекс, взлететь. Скорее бы научиться управлять им. Скорее бы отправиться на первый боевой вылет, и перебить как можно больше этих тварей. А лучше перебить всех, или хотя бы забрать с собой побольше прежде, чем умереть.

— Мне нравится, — громким шепотом произнес Алекс, и устремил хмурый взор в перекрестие прицела, стоявшего на приборной панели.

Алекс знал, что это совершенная машина для уничтожения звуковиков, и мечтал научиться управлять ею как можно быстрее.

С чувством полного удовлетворения, и правильности сделанного в пользу службы в армии выбора, Алекс выбрался из кокпита. После небольшой экскурсии рота отправилась в казарму. Предстояли длительные тренировки на симуляторах, и вот там-то, что называлось, началась «задница».

Когда Алекс впервые попробовал полетать на симуляторе, то понял, насколько титанический труд приходится выполнять пилотам прежде, чем поднять машину в воздух. От количества необходимых действий, первое время, болела голова.

Включить аккумуляторные батареи.

Затем активировать устройство радиосвязи, ведь аэролет был устроен так, что без рабочей связи двигатель просто не запустится.

Включить насосы, включить турбины, систему пожаротушения….

В общем, ускоренный запуск занимал приличное время — минут двадцать, если пилот ничего не умел и учился, и примерно восемь, если у него уже что-то получалось.

Через полгода, после того, как на симуляторах всем курсантам удалось более-менее освоиться, каждому приписали учебный аэролет, на котором нужно было учиться летать в принципе, и если на симуляторах все было совсем неплохо, то в реальных полетах все стало в разы сложнее.

Данни неплохо справлялся с тактикой, и уничтожал звуковиков в боях на симуляторе, щелкая их будто орешки. Айрис демонстрировала просто выдающиеся навыки пилотирования, причем в реальных полетах.

Алекс сидел в кабине учебного аэролета, вокруг которого столпились курсанты, и бегал пальцами по приборной панели и щелкая тумблерами. Один за другим загорались мониторы, в недрах аэролета что-то пищало и жужжало. Наконец, взвыли турбины.

Алекс нажал на кнопку снятия винтового тормоза, и глубоко вдохнув, нажал кнопку пуск. Медленно лопасти стали раскручиваться, мелькая перед глазами в окне, и степенно набирали обороты.

— Подальше отходим, подальше. Всем так уж хочется увидеть, как Хилтон облажается? — говорила Василиса, отгоняя строй подальше от аэролета.

Лопасти раскрутились, и воздух заполнило гулом несущего винта и оглушительным клекотом турбин.

Когда лопасти раскрутились, вокруг аэролета поднялось облако пыли, а подсохшая трава дергалась от ветра между стыками бетонных плит. Клекот турбин и приглушенный гул несущего винта завораживали, поражая воображение целым всплеском ярких эмоций. Алекс даже слегка растерялся, застыв на секунду. Потом собрался, и схватился за манипулятор.

Задача перед ним стояла сложная — он должен был зависнуть метрах в пяти над посадочной площадкой, и продержать аэролет в таком положении примерно три минуты.

Василиса заметила, что нос аэролета приподнялся, затем шасси оторвались от бетона, и тогда она нажала кнопку небольшого черного таймера, который зажимала в ладони. На дисплее менялись цифры, и, когда набежала минута, во взгляде Василисы появился интерес.

— Невероятно…. — прошептала она, и Айрис покосилась на нее, подозрительно прищурилась.

Аэролет совсем чуть-чуть сновал из стороны в сторону, но даже это казалось невероятным. Другие курсанты смотрели на Алекса с сопереживанием, и пытались подбодрить его, прикрикивая: «Давай, Ал! Не тормози! Ну!» «У тебя почти получилось!»

Но все произошло как обычно, как несколько раз до этого. Аэролет накренился набок, курсанты рванули прочь, чтобы не попасть под лопасти несущего винта. Алекс крепко ухватился манипулятор, и со всей силы стал тянуть его вправо. Манипулятор наклонялся с натугой, сильно сопротивляясь, будто кто-то внутри аэролета умышленно этому препятствовал. Алексу с трудом удалось выровнять машину, и, плавно опустив рычаг общего шага, посадить ее на бетон.

Когда лопасти перестали вращаться, а гул турбин стих, Алекс нервно распахнул крышку и, ругаясь, спрыгнул на посадочную площадку. Он от души ударил кулаком по борту, а затем уперся руками себе в бока и удрученно смотрел в землю.

— Какого хрена, — с непониманием прошипел он сквозь стиснутые зубы. Досадно стало настолько, что в носу защипало от слез, и сдержать их удалось с большим трудом. — Да что я делаю не так!?

— Хреново пилотруешь, — безжалостно отозвалась Василиса, строго глядя на Алекса. — Каким бы классным парнем ты ни был, Хилтон, с такими паршивыми навыками тебе можно даже не рассчитывать на допуск к реальным полетам. У тебя осталась последняя попытка. Если ты провалишь и ее, я буду вынуждена навсегда отстранить тебя от занятий.

Василиса положила ладонь Алексу на плечо.

— Может, ты не виноват, — произнесла Василиса более мягко. — Кому-то этого просто не дано. И, к сожалению, у тебя есть все шансы оказаться в их числе. В наших руках не совсем все. Некоторые вещи просто невозможно изменить. Следующий, — Василиса крикнула в сторону строя, а затем повернулась к Алексу. — Иди, отдыхай.

Выражение лица Алекса обрело мрачный оттенок, стало удрученным и тяжелым. В душе сделалось гадко от осознания, что вожделенная цель могла стать недостижимо далекой. Так он и стоял у аэролета с печальным видом, положив руку на теплый борт, и не шевельнулся даже тогда, когда рота построилась и направилась прочь с аэродрома.

Василиса взглянула на Алекса, но звать в казарму его не стала. Решила, что ему необходимо было побыть наедине с собой. Впрочем, к чему было его муштровать? Она понимала, что в ближайшее время его могли отстранить от службы. Смысла его беспокоить не было совершенно никакого. Она, как инструктор, сделала всё, что могла сделать.

— Как же так? — подумал Алекс, сев на холодный бетон и прислонившись спиной к шасси. — Это я что, получается, все зря делал? Как так-то….

Он практически не моргал и просто смотрел перед собой отсутствующим взглядом. Он ожидал чего угодно, но не отстранения, не того, что его собирались лишить возможности уничтожать звуковиков. Он разозлился от мысли, что в такое трудное время от перспективного курсанта были готовы избавиться.

«Разве нельзя помочь? Подготовить? Зачем сразу отчислять?» — думал он, чувствуя обиду и беспомощность.

Тяжелый был день.

Он покинул аэродром, закрыв за собой калитку, и вернулся в казарму.

Войдя внутрь, он прислушался, и заметил, что было очень тихо. Двери в кубрики были закрыты. Скорее всего, рота отправилась на ужин или на какие-нибудь работы в части, а Алекса никто не позвал. Впрочем, так было даже лучше. Ему не хотелось никого видеть и никого слышать.

Ему хотелось побыть одному. Хотелось отдохнуть. Просто отдохнуть, пока не думая, как можно было выбраться из сложившейся ситуации. Конечно, можно было найти какое-то решение. Он это понимал. Но сейчас ему ничего не хотелось. От усталости тяжелеющие веки наползали на глаза. За окном было видно, как солнце клонилось к горизонту, и на войсковую часть медленно опускалась ночная темнота.