- Точно-точно, - закивала я. – Кушать хочется, а в столовой сегодня рыбные котлеты, фу-у-у.

Дядя Гоша по-свойски потрепал меня по голове и вышел на улицу. Что-то там про комиссию и ректора заорал, не разобрала. И, кстати, подействовало. Умчал мой принц в заоблачную даль. А я осталась даже без разбитого корыта. Ух, мамка бы не гордилась мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Всю жизнь она вдалбливала, что я должна быть стервой и уметь за себя постоять. Развод с папой плохо отразился на ее прежней мечтательности и доброте, зато шикарно на внешности и материальном положении. Вылепила из себя куклу, показала обществу во всей красе. Неудивительно, что богатенькие женишки посыпались, как горох.

И вот в этой атмосфере расчетливости и бесчувственности я росла. Мама слышать ничего не хотела о мальчиках, которые мне нравились. Выбрасывала девчачьи журналы, что я у подружек брала, заявляя, что дельному они не научат. Запрещала смотреть романтические фильмы – мол, все эти козлы оставят тебя с носом и низкой самооценкой, а потом другую такую же круглую дуру пойдут ловить. Зато волосы покрасить или зубы отбелить мне – так это всегда «за». У нее в каждой сфере спонсоры были. А я, будто назло, все чаще влюблялась и томно вздыхала под одеялом с очередным любовным романом. Мама замечала и только качала головой.

«Вот вытрет об тебя ноги какой-нибудь козел, вспомнишь мои слова!» - то и дело заявляла она.

И я вспомнила. Прямо слово в слово.

Естественно, когда стало уже слишком поздно.

Влюбилась я в Олейника на первом курсе. Еще бы нет – он был идеальным по всем параметрам парнем, о котором мечтала любая девчонка. Симпатичный, лохматый блондин, с сигаретой во рту и крутым автомобилем. Футболист тем более. Мы вместе сдавали вступительные экзамены, и меня не спасло от любовной горячки даже то, что на собеседовании он безбожно тупил. Это потом я узнала, что он хотел с головой уйти в спорт, а отец настоял на учебе под угрозой оставить без денег, и Марат пытался намеренно завалить поступление.

Что тогда было с моим зрением, понятия не имею. Я будто ослепла, смотрела на него, как на единственного в мире розового единорога, про которого слышала в детстве, но не верила, что существует. Так вот… пала я от его чар. Ну и конечно, не одна. Весь факультет. Точнее, нет – половина. Остальные молились на его лучшего друга, который учился на курс старше. Феликса Ветрова, как вы догадались.

В общем, конкуренция оказалась нешуточная. Меня природа хоть внешностью и наградила, Олейника просто так было не поймать. Слышала, что они с Ветровым зависали со старшекурсницами в клубе, который принадлежал отцу Марата, а затем и самому парню. С привлекательными и зрелыми старшекурсницами, между прочим. Тут нужен был какой-то особый подход. Потому что за полгода томных взглядов и случайных столкновений в коридорах мой прогресс заключался в одном коротком кивке вместо «здравствуй» на общем концерте в честь Нового года.

Так бы я, наверное, и осталась в стороне от этой злосчастной парочки идиотов, если бы в какой-то момент на январской сессии не обошла в ролевой игре по экономике Феликса Ветрова. А он, кстати, замечу, был старше и считался лучшим по предмету. Профессор так и вовсе его просто обожал. И тут какая-то выскочка ростом в метр шестьдесят дала в отличие от любимчика верный – и очень развернутый – ответ на вопрос с подвохом. Ну, зубрилкой я была, особенно на первом курсе, да. В общем, профессор попытался парня-то оправдать. А тот благородно уступил «автомат» мне.

Позже Ветров благородно придержал дверь. Через неделю благородно уступил очередь в библиотеке. Знаков внимания становилось все больше. И Феликс был красавчиком. Знала бы мама, орала б уже – бери быка за рога! Но я – не она. Поняла, что никогда такой не буду. Даже пройдя через мясорубку.

Мне приятно было, когда Ветров защищал меня от снежного обстрела и подвозил домой, но не более. К тому моменту я уже с ума сходила от безответной любви к его другу. И когда Феликс позвал на какую-то вечеринку, собиралась вежливо отказать. Но вот тут-то и произошло самое интересное – Олейник вдруг вспомнил мое имя и сообщил, что тоже меня ждет. Потом они забавно потолкались между собой, даже пошутили, что будут бороться за мое сердце вдвоем. А вот я пропала.

Конечно, я заигралась. Запуталась в чувствах довольно скоро. Но как же льстило, что за мной гонялись два самых красивых – и богатых – парня универа. Знаю, неправильно было держать обоих на коротком поводке, но… как иначе? Чем больше я отвечала Ветрову, тем активнее мной интересовался Олейник. И чем больше я узнавала Марата, тем лучше мне казался Феликс – более честный, добрый и открытый. Олейник же – беспросветная тьма. Но девчонки же всегда выбирали мудаков, так ведь? Вот и я своему сердцу приказать не смогла.

Вроде, на мой взгляд, я хорошо держалась. Долго. И решение приняла верное, выбрав Марата. Как он улыбался мне, когда я согласилась уехать с ним за город, каким счастливым был… Это теперь я понимаю, что азарт в придурке говорил, но тогда-то кто бы объяснил?

В общем, сразу после того, как Марат лишил меня девственности, он принял душ и свалил встречать брата. Ну, это он так говорил. В результате я прождала его в двухэтажной клетке всю ночь! Телефон разрядился, и даже при желании я не могла вызвать такси. Еще и надеялась до последнего, что он застрял где-то не просто так. Гадала, не случилось ли чего! Только утром, когда я прошла по заснеженной трассе несколько километров до остановки, в слезах и соплях села на первый же автобус и одолжила у рядом сидящего парня «power bank», чтобы хотя бы включить телефон, все поняла.

Инстаграм – зло, оттуда можно узнать слишком много ненужной для спокойного сна информации. Сейчас я это осознала и использовала в собственных целях. Но тогда отчаянно искала хоть какую-то крупицу новостей, потому что телефон Олейника находился вне зоны, а фантазия у меня была бурная – чего только я не придумала, чтобы оправдать его сволочную морду. Ну, а кто ищет – тот всегда найдет. Увидела. На странице одной из старшекурсниц, как он в неадекватно пьяном состоянии с каким-то парнем, видимо с братом, зажигал в клубе всю ночь. И некоторые сториз можно было заклеймить значком «18+». Парни разве что не трахали девчонок на этих видео.

Помню, как сидящий рядом тип ляпнул нечто вроде «славно ребята гуляют», а потом… Потом я выскочила из автобуса, не доехав до нужной остановки, и меня вырвало. Больше ничего не помню.

Мама через пару дней все поняла. Причитала, что дуру такую родила, но суп в меня с усердием и постоянством пихала. Ее очередной кавалер отвалился, и она могла без зазрения совести посвятить время мне. И красному вину – кажется, только его мама и любила по-настоящему.

Несколько недель я слонялась, как тень по дому, слушала мамины лекции о том, что жизнь – война, а на войне все средства хороши. Вроде бы и не замечала, но во мне с каждым днем росло желание ответить. Я настраивала себя против Олейника, как могла. Напоминала, что ничего не значила для него, что он своего добился – обставил Ветрова. И плакала каждый раз.

Потом узнала, что Марат укатил с семьей на целый месяц в Испанию. И даже дышать легче стало. А вернулась в универ и увидела влюбленные глаза Ветрова, так в голове созрел план.

Через несколько дней после отъезда Олейника я пришла в клуб, где часто отдыхал Ветров. И дала ему зеленый свет. Только свет, не подумайте, в остальном я вообще не представляла, что смогу кого-то к себе подпустить. Не после такой первой ночи. А Феликс оказался еще лучше, чем я о нем думала. Он не форсировал, ухаживал, веселил. Даже целовать меня не спешил. Как-то обмолвился, что сначала с Маратом переговорит, но я поцеловала первой. И искренность в его глазах заставила себя ненавидеть. И чем я лучше Олейника поступала?

Однако встречу я предвкушала. Вот только не догадывалась о масштабах будущей трагедии. Марат вернулся, Фил все ему рассказал. Наверное, он ждал поддержки от друга, но никак не правды о том, что тот меня уже «распечатал». Феликс повторил его слова точь-в-точь.