Литмир - Электронная Библиотека

Загряжский и Кожевников раскланялись.

– Более близко Вы можете познакомиться позже, а сейчас я передаю слово господину Кожевникову, – подытожил Титов.

– Господин Загряжский, какой Вы видите свою труппу? – спросил молодой человек.

– Видите ли, в свой последний краткий приезд в Кариан, я так загорелся идеей, что даже, несмотря на занятость в полку, нашёл время, чтобы попробовать своих крепостных в разных ролях, и уже составил некое представление о будущих актёрах. Кроме того, я предполагаю, что в труппе будут танцовщики и танцовщицы. С балетмейстером, сеньором Стеллато, я уже договорился. Труппа будет состоять из тринадцати актёров и девяти актрис. Танцовщиц будет четыре, три танцовщика вместе с балетмейстером. Музыкантов будет двенадцать человек, из них один капельмейстер Перелли. С ним я тоже договорился. Из всех хочу выделить Ивана Вересайцева. Я от него в восторге: прекрасная дикция, красавец собой, благородство в осанке, нет заученных жестов и поз, его игрой правит чувство. Актрисы тоже талантливы и необычайно хороши.

– Да, Иван Александрович, Вы известный ценитель женской красоты, в Вашем вкусе не сомневаемся, – рассмеялся поручик Якорев, поддержанный дружным смехом присутствующих.

– Все актёры будут превосходны! – продолжил Загряжский, весело отсмеявшись со всеми. – У них ещё и голоса великолепные, можно и музыкальные пьесы ставить. Я хотел бы, чтобы Вы приступили к обучению и репетициям как можно скорее, господин Кожевников.

– Я готов отправиться завтра вместе с Вами. Один щепетильный вопрос, Иван Александрович: каково жалованье?

– Вся труппа будет получать жалованья двенадцать тысяч шестьсот рублей. Как будете распределять, решите сами, только меня поставьте в известность.

На том и сошлись, и гости разъехались, довольные хозяином и друг другом.

Глава 4

Душа Загряжского рвалась в Кариан. Его распирало от задуманных планов. На первом месте после армейских будней был, конечно же, музыкальный театр. Он рьяно следил за его созданием, вникал во все детали, замучил дотошными вопросами господина Кожевникова, зачастую сам присутствовал на уроках месье Шанталя и репетициях капельмейстера Перелли. Кроме того, им двигал и личный интерес: талант юной певицы и танцовщицы Наташи зацепил его не на шутку. Да и сама Наташа была чудо, как хороша!

Он знал её совсем ещё ребёнком. Заехав в Кариан на несколько дней с Ульрикой перед поездкой в Ярополец, бригадир увидел юную красавицу, восхитительно похорошевшую за время его отсутствия. Она поразила его своей грацией и дивным голосом. Загряжский загорелся и как мужчина, и как хозяин – обладатель столь редкостного таланта, обещавшего поразить будущих зрителей и принести Ивану славу первооткрывателя нового дарования, снискав зависть и восхищение среди своих приятелей-театралов. А там, глядишь, слух и до столицы докатится, до окружения императрицы, может быть, и до самой матушки-государыни.

В это время губернатором Тамбова был известнейший поэт, снискавший славу по всей России и, вместе с тем, патриот и истинный гражданин Отечества Гаврила Романович Державин. Как мы уже знаем, Тамбов представлял собой захолустный городок, являвший тоскливое зрелище для любого приезжего человека.

Иван Александрович услышал много лестных слов о новом губернаторе.

Державин снискал расположение, сразу же по назначении умело приступив к преобразованиям в городе. Первым делом он вызвал из Петербурга опытных чиновников, которые должны были помочь ему наладить управление губернией, ведь образованных людей в то время в Тамбове почти не было. Державин сразу же занялся просвещением Тамбовского края, считая это самым важным государственным делом. В Тамбове до приезда Гавриилы Романовича существовали два учебных заведения: духовная семинария, в которой обучались дети священников, и гарнизонная школа для всех остальных детей. Державину показали лачугу, в которой думали открыть училище, и уже два года выплачивали жалование школьнику гарнизонной школы Севастьяну Петрову, как будущему преподавателю. Державин добился открытия четырехклассного народного училища с хорошо составленной программой. Для тамбовского училища был куплен большой просторный дом и выписаны из Петербурга учебные пособия: книги, тетради, прописи, карандаши, даже приборы для опытов; подысканы учителя. Севастьяна Петрова, после проверки его знаний, пришлось зачислить учеником, а не учителем. Державин уделял большое внимание культуре. Он основал в Тамбове типографию, где стала издаваться первая в России губернская газета «Тамбовские известия». Создавая губернскую типографию в Тамбове, Державин хотел популяризировать среди тамбовских жителей лучшие произведения русского классицизма, а также местных тамбовских писателей и переводчиков. При типографии находилась книжная лавка, которая выполняла и роль библиотеки. Книги читателям выдавались за небольшую плату.

Дом Державина стал центром культурной жизни города. Тут устраивались балы и обеды с симфонической музыкой (в городе существовали два прекрасных крепостных оркестра), отмечались праздники. Местная тамбовская молодежь разыгрывала написанные для них Державиным пьесы. Именно от этих вечеров и берет свое начало Тамбовский профессиональный театр. Губернатор, создавая в Тамбове первый народный театр, приобщал тамбовцев к новому для них зрелищу. Под руководством жены губернатора, Екатерины Яковлевны, девушки и юноши из благородных семей разучивали роли, шили и украшали свои костюмы. Спектакли имели такой успех, что через год после приезда Державин приступил к постройке здания для театра. Каждое воскресенье у губернатора бывали танцевальные вечера, по четвергам давались концерты. Чтобы обучить детей из знатных семей танцевальному искусству, два раза в неделю в доме устраивались специальные занятия с танцмейстером.

Своим распоряжением губернатор приказал облегчить невыносимые условия содержания арестантов в тамбовских тюрьмах.

Однажды бригадир столкнулся с известным поэтом и государственным деятелем на одном из городских балов. Загряжский привык к постоянному вниманию окружающих к своей персоне и был чрезвычайно раздосадован, что внимание местного общества направлено явно не на него, а на нового губернатора. После очередной здравицы в честь Державина, Гаврила Романович произнес:

– Господа, это только начало. Через некоторое время вы не узнаете родного города. Я разработал новый план: мы станем прокладывать дороги, наведём мосты через реку Цну, разовьём судоходство, городские улицы будем мостить камнем, начнём ремонтировать ветхие деревянные здания, новые здания будем строить из кирпича, начнём строительство дома для сирот, богадельни для престарелых.

– Да, многие пытались изменить тамбовские будни, – язвительно заметил Загряжский, – поэта только среди них не хватало.

– Вам чем-то досадили поэты? – сдерживая себя, спросил Гаврила Романович.

– О присутствующих не говорим, – с напускной любезностью произнёс Загряжский.

– Полноте, господа, полноте, не будем ссориться, – примирительно встрял в перепалку граф Стависский.

– Боже упаси, – воскликнул Иван, – какие пикирования с любимцем муз, певцом любовных утех, окружённым восхищёнными взорами дам всех возрастов и калибров.

– Вряд ли кто в этом сможет соперничать с некоторыми представителями офицерства, оставившими незабываемый след в увеличении народонаселения матушки-России, – парировал Державин.

Для Загряжского эта больная тема была как красная тряпка для быка.

– Вы пожалеете об этом оскорблении чести боевого офицера, – взвился бригадир.

– Помилуйте, о Вас не было произнесено ни слова, – язвительно произнёс теперь уже Державин.

Загряжский, гневно сверкнув глазами, быстро покинул зал, оставив присутствовавших в лёгком недоумении.

На следующий день в полк вернулся Парамон Синица, сияющий от счастья, окрылённый надеждами на обретённую семейную жизнь с обожаемой женщиной. Привёз он с собой и письмо от Ольги с объяснением по поводу сына.

3
{"b":"690754","o":1}