Вскоре подъехали три автомобиля такси и развезли подруг по домам, кого куда, в разные районы города.

Алла жила в новостройке на Чуркина, в квартире Павла, купленной его родителями. Сбросив туфли, она обулась в домашние тапочки и прошлась в спальню. За порогом остался другой мир, циничный, жестокий… Ей всегда было в удовольствие вернуться в квартиру и, заперев дверь, отгородиться от всех и вся. Надеть махровый халат, затем отправиться на кухню, чтобы состряпать вкусный ужин к приходу парня, – он и был ее миром. С порога окутывало теплом, в воздухе стоял аромат печеных яблок с корицей, всюду чувствовалась женская рука, и во многом благодаря ее хозяйственности. Она сама свила это гнездышко, наполнив уютом холостяцкую берлогу, вложив в нее себя.

Близкие Аллы ее выбор одобряли, даже более чем. Интеллигент и интеллектуал, воспитан, образован и вместе с тем прост, открыт, приветлив; аристократ, который дружил с народом. На редкость он не был испорчен родительскими деньгами и не имел ничего общего с мажорами у клуба, которым девушку унизить раз плюнуть. Предпочитал словам действия и создавал для любимой все условия, забрал из съемной комнатушки жить к себе и обеспечивал необходимым. Он опекал, заботился, все это видели, ведь в отношении к девушке и раскрывалось все достоинство его натуры.

«Как принц из сказки, повезло тебе, держись-ка за него», – ей говорили.

«Так и есть, сама себе завидую», – лишь отвечала Алла.

Непривычно было спать в пустой кровати: Павел уехал на мальчишник, и девушка осталась одна. Парни сняли турбазу с сауной, чтобы отдохнуть мужской компанией. Алла не беспокоилась по поводу присутствия там посторонних дам, страха измены не допускала даже близко: знала Пашку и его щепетильный подход к вопросу здоровья, брезгливость случайными связями. И не сомневалась в нем ни капли.

«Я пришла из клуба. Спокойной ночи, любимый», – отправила она СМС перед сном.

«Сладких снов, кошечка», – не заставил ждать с ответом парень.

Сияя ярче фонарного столба за окном, она с лицом зарылась в одеяло.

Воскресенье без любимого протянулось в ожидании их встречи. Хоть головой Алла и понимала, что нельзя так сильно прикипать к человеку, но не могла ничего с собой поделать. Печальный опыт научил, что при расставании сложнее приходится тому, кто успел привязаться. Это осознание приходило в минуты размышлений, вызванных анализом отношений с бывшими. Меланхолия нападала в одиночестве, в безделье; девушка спасалась домашними делами, стараясь отвлечь мозг от мрачных дум чем-то другим, хоть то быт, хоть то общение. В целом же она относилась к прошлому по-философски, как к жизненному уроку, усвоив который могла быть спокойна, что не наступит второй раз на те же грабли.

Пашка вдохнул уверенность в опустошенную, избегавшую новых отношений Аллу, какой она была до встречи с ним, и теперь девушка не пыталась бороться с любовной зависимостью: как и всякая больная, она просто отказывалась ее признать. Уже видела себя в фате и белом платье и не предполагала, что все сложится иначе…

Будильник на телефоне запищал, как обычно, в семь тридцать утра. Нехотя открыв глаза и провалявшись в постели с минуты две, Алла поспешила под контрастный душ, где и прогнала остатки сна.

Понедельник – начало рабочей недели, день тяжелый, а в этот раз вдвойне. Их с коллегой отправляют в трехдневную командировку в отдаленный поселок Приморского края продвигать продукты банка, привлекать в программу кредитования малого и среднего бизнеса новых клиентов. Понятно, что начальству такие таежные гастроли не по масти, и оно поручает дело молодым специалистам: Алле, которая уже раз съездила в Спасск-Дальний и справилась с заданием на ура, грамотно проинформировав население об услугах банка, и ее приятельнице Лене, менее опытной, но не менее старательной.

Алла сложила в сумку приготовленные с вечера вещи. Она восприняла командировку как разнообразие в своей рутинной работе, даже в чем-то обрадовалась поездке, но огорчилась при мысли не видеть Пашку до среды. С грустью окинув взглядом их гнездышко, поспешила на автовокзал, где ее при полном параде ждала Ленка.

– Оу, куда ты так? – вскинула брови Алла при виде приятельницы в мини и при боевом раскрасе.

– Привлекать клиентов, – сказала Лена и тут же прыснула со смеху, поймав себя на двусмысленности.

– Смотри, привлечешь клиентов, да не тех, – с улыбкой ответила Алла; настроение заметно приподнялось, – а вообще, мы должны быть по форме – ты же захватила с собой форму? В гостинице будет утюг, и отгладим наши рубашки.

Лена смотрела на нее взглядом прилежной ученицы. Ее старшая коллега дольше крутилась в банковской сфере и нередко помогала советом, едва возникал вопрос. Алла заслуженно пользовалась уважением со стороны начальства как исполнительная сотрудница, и со стороны коллег как доброжелательный, отзывчивый человек. К ней все хорошо относились, за исключением бывшего, который вот-вот да что-то ляпнет. Естественно, не в лицо, а мужикам в курилке, но суть это не меняло. Они с Аллой работали в разных отделах и, к счастью, почти не пересекались.

Авдеев нелестно отзывался о бывшей девушке и при каждом удобном случае отпускал в ее адрес гадкие словечки. Парадоксально, но человеку свойственно ненавидеть тех, кому он сделал зло. Это противоречит логике и законам морали, согласно которым предателям следовало бы мучиться угрызениями совести и пытаться очиститься, загладить вину перед преданными ими. Люди же по своей природе слишком эгоистичны и горделивы для того, чтобы признать ошибки и в них раскаяться; каждый считает себя правым, а униженного, обиженного им – виноватым. Совесть атрофирована, самолюбие не знает границ, да и к чему раскаяние, если он наделил себя правом поступать так, как посчитает нужным? Обидел, довел до слез – не беда, наговорил дурного – так ей и надо!

Ослепленная счастьем Алла в сплетни не вникала. Она почти забыла бывшего и мало интересовалась им, лишь знала, что Авдеев до сих пор не остепенился, перебивался случайными связями с непотребными девицами, хотя всем врал, что встречается с красотками модельной внешности. Раз уличив его во лжи, коллеги перестали воспринимать всерьез его слова; с ним общались, поскольку так обязывал служебный этикет, но общение редко выходило за рамки работы и было чисто формальным, без перехода на личные темы. Язвительным языком Авдеев сделал себе репутацию скандалиста, ни у кого не вызывал доверия, участия… Кроме одного Замятина, племянника замдиректора банка. Авдеев знал, с кем дружить, и подчинил приятеля себе, чтобы через него влиять на дядю.

А Алле мстил за солидарность коллектива. Понятно, что независимый взгляд определял неправым в этой ситуации его. Ее жалели как простую, бесхитростную душу, девушку, которой изменили, – его же поступок не мог найти ни оправдания, ни одобрения в глазах коллег. Его выбешивала роль презираемого всеми лгуна, и он всячески старался себя обелить, а бывшую подругу – очернить. Отсюда и сплетни, и наговоры.

Лена смотрела на Аллу и задавалась вопросом: как же ее угораздило связаться с ним? Как хорошо, что это в прошлом. Взгляд Лены выражал сочувствие, участие, и то, о чем она услышала на днях… Даже язык не поворачивался пересказать об этом Алле. Тот мерзкий слух пустил по коллективу ее бывший. Настолько грязный, что нельзя даже озвучить, – и Лена предпочла забыть ту возмутительную чушь.

Дорога в Пластун убегала на северо-восток, через все Приморье, с его лугами, протяженной синевой Сихотэ-Алиня, с поросшими заповедной тайгой сопками. Лес, с виду неприметный, таил в себе такие природные богатства, о которых лишь мог догадываться западный россиянин, но сосед-китаец знал наверняка.

В традиционной медицине тигр, медведь, женьшень имеют статус «драгоценный», а китайское сознание консервативно, древнее – проверенное временем и признанное предками, но никак не устаревшее и не изжившее себя. Хоть фармацевтика и шагнула далеко вперед, и нет нужды истреблять зверье ради спасения жизней, китайцы верят старым снадобьям и порошкам. Особые целебные свойства они приписывают медвежьей желчи и лапам (как кто-то заметил, что раз медведь сосет всю зиму лапу, значит, в ней питательные вещества), тигриным органам и частям, поскольку имеет ценность весь тигр целиком, от усов и до хвоста, даже пенис, и тот идет в «дело», находит применение в отварах для поднятия потенции. А обладать шикарной полосатой шкурой – особый для китайца шик. Что до женьшеня, на корень в Азии свой культ; в настойках и порошках процент его невысок, и элита имеет роскошь хранить корень целым, в нетронутом виде, не употребляя в лекарство, а для статуса. Европейские богачи меряются бриллиантами, у кого крупнее, а азиатские – корнями.