– Да, конечно, ему не стоит терять время здесь с нами, – искренне ответила она, и в груди потеплело. «С нами». Она сказала: «С нами».

– Расскажи, что нового вычитал и вызнал наш будущий исследователь Сферы? – он перекинул мешок на другое плечо, и они весело зашагали дальше.

Хорошо было вот так вместе идти, посмеиваться над другом и вспоминать забавные случаи из прошлого. Талия, конечно, желала успеха Д’риану и верила в него, но ей не хотелось потерять его. Он был ей нужен. Нужен до тех пор, по крайней мере, пока Риир не найдет свое место в Доле. С каждым циклом, приемный сын старейшины мрачнее и мрачнее смотрел на жизнь в селении, и как она боялась, на жизнь в целом. Глупые нападки и непрекращающиеся россказни про его происхождение ожесточили его. В ответ не ее уверения, что не все в Доле относятся к нему плохо, и что хранители гармонии Сферы сами обязаны жить в гармонии между собой, он встречал циничными репликами. Риир парировал ее жизнерадостность не только примерами из своей горькой жизни, но и многочисленными историями, поведанными ему старостой и Хаконом, которые, как она была уверена, были рассказаны ему в слишком раннем возрасте. Она даже высказалась по этому поводу однажды. Старосте, конечно, Седая Коса вызывал в ней почтение, граничащее со страхом. Талия признавала, что ее взгляд на жизнь, возможно, наивен, и что она воспринимает истории о жадности, предательстве и убийствах как нечто выходящее за рамки обычного мира. Как единичные проявления зла в Сфере, живущей в гармонии. Проблема была в том, что Риир наоборот принимал эти жуткие истории за норму жизни. Для него праздники урожая и гармонии, взаимовыручка эльфов Дола, преклонение перед мудростью старейшины, – все это было проблесками света, не всегда настоящего, в мрачном мире, полного борьбы и лжи. И она не могла его переубедить или хотя бы поколебать в собственной правоте. Здесь и пригождался Д’риан. Моложе их (она всегда считала Риира своим сверстником, с тех пор, как старейшина во второй раз привел его в Дол), он знал куда больше свидетельств жестокости жизни, чем Риир, но смотрел на них как бы с высоты. Они не горячили его сердца и не напитывали душу гневом или пренебрежением. Занимая срединную позицию между ними, он одновременно возвышался над спорящими друзьями. Риир чувствовал, что за спокойной мудростью, не понятно, откуда взявшейся в молодом эльфе, стоит правда, и признавал себя неправым, считая Сферу за шар тьмы в холодном космосе. Поэтому Талия хотела, чтобы оба ее друга были рядом, чтобы самый дорогой из них не лишился необходимой ему поддержки и защиты от навязчивых мыслей.

Дорога за приятным разговором летела под ногами, и впереди показалось жилище старейшины – естественная пещера в низком холме, в противоположной от Предела Мира стороне к Долу. Пока не пришли к дракону, она должна успеть поговорить о главном, рассказать наконец-то Рииру, как он ценен для нее, и что его место в Доле, с ней.

– Почти пришли, – сказала она, думая, с чего бы начать

– Да, не устала? Хочешь, передохнем?

– Нет, что ты, – отмахнулась она. На ходу будет легче говорить, чем сидя лицом к лицу. – Риир, а что ты будешь делать?

– Ну, расскажу старейшине про встречу со старостой и хранительницей, передам пару пустяковых посланий, спрошу, чем могу быть ему полезен.

– Да я не про это, – перебила она его, не поддаваясь возможности отложить сложный разговор, – я имею в виду, что ты будешь делать в будущем, со своей жизнью? – она увидела, как вся легкость разом покинула Риира, его красивое лицо снова нахмурилось, закрылось.

– Ну, не думаю, что пойду с нашим умником в исследователи, два кандидата из Дола будет для них чересчур, – неловко пошутил он, но Талия, наконец-то начавшая этот разговор, проигнорировала его попытку уйти от ответа.

– Верно, ты не хочешь быть исследователем.

– Не могу, ты наверное хотела сказать, – резко вставил юноша.

– Нет, не хотела, и ты мог бы, – твердо глядя ему в глаза, ответила она, – не спорь. Д’риан хочет стать исследователем. Я хочу выращивать ан’жир в Доле с мамой. А ты? Чего хочешь ты?

– Не все, чего бы я хотел, я могу, и ты прекрасно это знаешь. Буду делать то, что получится, выбор невелик.

– Из чего ты выбираешь, какие у тебя варианты? – наседала она. Они остановились и смотрели друг на друга. Риир одновременно и прятал глаза от нее, и бросал пронзительные взгляды, стараясь показать, какой он взрослый и сильный – выглядело жутко и неприятно.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу знать, что ты планируешь делать в будущем. Не завтра, не через цикл, но потом. В будущем, – Талия сдерживала подступившие слезы и боролась с желанием обозвать его дураком и убежать домой. Она открыла свой секрет и свое намерение допытаться ответа матери, и та предупредила ее, что будет трудно довести разговор до конца. Также Риния предупредила о возможной реакции юноши, и что Талия не должна обращать внимания на его «игры», как назвала их мама, и спокойно добиться ответа.

– Не знаю! Ты это хотела услышать? – взорвался Риир, все его хорошее настроение испарилось. В глазах застыли слезы. – Я хотел бы работать в таверне, всегда быть среди других эльфов, но ты знаешь, что папаша Д’риана терпеть меня не может и постоянно болтает чушь про меня. Я хотел бы стать учеником старосты, чтобы помогать Долу жить в гармонии и быть посредником между эльфами и старейшиной, но все жители против этого, нет, не перебивай! Да, кто-то относится ко мне хорошо, не откажу им в этом, но спроси их, хотели бы они однажды увидеть меня, приемыша с темным прошлым, во главе селения? Я бы хотел стать и фермером, и разводчиком грифов, но у меня нет своего угла, и никто так меня и не взял в ученики, я уж не говорю про усыновление.

– Риир, – плача, тихо позвала его Талия, протягивая руку и робко касаясь его руки. Он отвернулся, пряча слезы, но руки не отдернул, хотя и не ответил на пожатие, – прости меня, Риир, я все это знаю. Я не хотела причинить тебе боль расспросами. Скажи только одно, ты хочешь жить в Доле?

– А куда я денусь? Здесь мне не очень рады, но вряд ли в другом селении меня встретят с распростертыми объятиями, – успокоившись и с горькой обреченностью ответил он, – кому нужен сирота неумеха…

– Неправда, ты многое умеешь, не прибедняйся. Д’риан часто говорит, что ты умнейший эльф, какого он встречал после него самого, – она попробовала было разрядить атмосферу, но осеклась и рассердилась на себя за неуместную шутку. И на юношу, который, утопая в жалости к себе, забыл или игнорировал ее существование. – Значит, ты считаешь, что никому не нужен во всем Доле? Что всем наплевать, исчезнешь ты сегодня или нет?

– Нет, конечно, – он замялся, ошарашенный ее резким переходом от деликатной осторожности к яростной атаке.

– Великий Дракон знает, мне тоже дороги далеко не все эльфы селения. Тот же Д’риан постоянно ругается с собственным отцом. Но для меня Дол – это мама и наш сад, ты и друзья, мудрые и хорошие эльфы. Я, я не представляю жизни без тебя!

– Я тоже, Дол для меня это в первую очередь ты и Риния, потом уже староста и хранительница.

– Вот и живи с нами! – выпалила она, чувствуя как дрожит ее голос.