— Дело в том, — с каким-то злорадством произнес старший, — Что много рабов страха никому не нужно. Ты и сам видел, что не всегда есть работа. Поэтому когда часть умирает, то остальные облегченно выдыхают. Это значит, что следующий месяц они смогут нормально питаться.

— Но сколько же сюда народу приходит и сколько гибнет, если... всё так? — я прибывал в легком шоке, совсем иначе взглянув на то, что здесь творится.

— Как я сказал ранее, не всегда отправляют всех, — ответил Карл, — Цер сам регулирует. Я здесь достаточно живу, чтобы заметить тенденции... Когда людей много, он отправляет всех. Когда мало — только новички и добровольцы. Есть мнение, что проще возвыситься, когда меньше народу.

— Паршиво то, что Цер и просто так отправить может. Например тот отряд, который его раздражает. Понимаешь?

— То есть, наш отряд? — понял я, к чему всё идет.

— Да. Мы в прошлый раз потеряли много людей и если бы не Икар, то...

— А он тут причем?

— Скажем так... Я неплохо с ним общаюсь, — уклончиво ответил Арчи, — И попросил привезти мне новичков. Чем меньше людей, тем меньше шансов получить работу. Понятно, почему это важно?

— Если нас всех снова загонят в лабиринт... — прошептал Карл.

— То многие снова погибнут, нас останется мало и... Отряд на этом прекратит существование. Выжившим придется разойтись по другим отрядам и ничего хорошего их там ждать не будет.

— Отказаться нельзя?

— Нет. Если будет нужно, тебя силой в лабиринт закинут, — ответил мрачно Арчи.

— Хм... А если пройти лабиринт, то что?

— Ты не понимаешь, что это такое, парень, — прошептал Карл, — Но если повезет, если хватит силы, чтобы возвыситься, то станешь рабом злости. Скажи, ты хочешь этого? Оно тебе надо?

— Не знаю, — честно ответил я.

— Вот и лично мне не хочется иметь ничего общего с этими ублюдками.

Прозвучало это как угодно, но уж точно не гордо.

Разговор с Карлом и старшим оставил после себя мерзкое послевкусие. Вроде понятно, что они хотели сказать... Что мой бунт навлечет на всех беду, погибнут люди... Допустим, это действительно так. Но я отказываюсь признавать вину за собой. Если Цер засовывает всех в лабиринт — то это он ответственен за гибель. Или кто-то другой, кто создал это место и кто стоит за Цером.

Когда подумал об этом, мой взгляд направился в сторону города. Я его даже не видел, но это место уже казалось мне зловещим. Город, где, как говорят люди, жизнь в разы лучше, чем здесь. Город, что живет за счет его окраин.

В чем смысл происходящего? Почему здесь всё так, как есть?

Я не поленился и расспросил на следующий день Майки и Карла. Они пусть и не с энтузиазмом, но рассказали те детали, которых не хватало, чтобы сложить общую картину.

— Поселений вокруг города — десятки, — говорил Карл, — В каждом живет от сотни человек. Есть и такие, где под тысячу. Они торгуют с городом, обычно меняют еду на что-то ценное. Жизнь в свободных, — при этих словах он откровенно усмехнулся, — Не особо лучше, чем здесь. А может и хуже. Тяжелая работа, тяжелые условия и постоянные опасности.

— Но как эти поселения не вымирают, если детей постоянно забирают?

— Так не всех, — удивился тогда Карл, для него это были очевидные вещи, — Забирают лишних.

— Как дети могут быть лишними? — моему возмущению не было предела.

— Так я же говорю... В пустошах легко умереть. Если родители не могут защитить и прокормить детей, то отдать их рейдерам — меньшее из зол.

— Отдают только мальчиков?

— Не только, — тут голос Карла сделался ещё мрачнее, — Девочек тоже забирают. Но их участь... В чем-то хуже.

— В чем?

— Девочек забирают в бордели, обычно. Тех, кто пострашнее и крепче — к рабам страха отводят.

У нас в отряде имелось две девушки. Ничем не примечательные, они вели себя тихо, и я никогда особо не обращал на них внимания. Даже имен не знал. Грустно, но Карл прав. Симпатичными этих девушек не назвать. Лысые, жилистые, с грубыми руками, плохо пахнущие, как и все мы тут.

— Кроме борделей, если девушка хороша, то её могут взять в наложницы боевые касты или забрать торговцы, чтобы детей рожала. — продолжил Карл, — Как по мне, это одно и то же.

— Рожать детей и бордель это одно и то же? — подивился я.

— А какая разница, трахает тебя десяток человек каждую неделю или один и тот же, если и там и там, обращаются одинаково плохо? Впрочем, не мне судить.

После этих слов я надолго замолчал. Трудно было переварить... зашкаливающий уровень варварства.

— И что, нет шансов вернуться к своим? — спросил я, собравшись.

— Есть. Кто-то возвращается. Если есть куда. Но если ты даже из рабов страха выбраться не смог, то шансов мало.

— Почему тогда так мало стремятся попасть в рабы злости?

— Потому что это тяжело! — раздраженно бросил Карл, — И мало кто хочет окунуться в агрессию! Ты поймешь меня, когда сам окажешься в лабиринте. Это тот шрам на душе, который изменит тебя навсегда.

Карл говорил так, будто лабиринт — это подземное царство, загробный мир, чертоги ада. Да и остальные люди при упоминание лабиринта сжимались, отворачивались, глаза отводили и молчали.

Майки подтвердил рассказанное, касательно поселений. Их вокруг города десятки. В принципе, любой мог организовать своё поселение. Для этого всего лишь надо обеспечить защиту от бурь, злобы, чудовищ, вражеских рейдеров и прочих опасностей в пустоши. Дальше я и сам догадался, что для этого нужны большие вложения. А значит надо как-то зарабатывать, то есть делать что-то полезное для города и соседей. Получается, что хоть возможность отделиться от городских была, но... Эта задача титанически сложная. Кто-то регулярно пытался, но при этом почти каждый год как минимум одно поселение вымирало. В основном новички, как я понял. Те, кто уходили дальше в пустоши, в поисках лучшей жизни.

Парень как раз был из такого поселения. Его два года назад создали. Несколько семей объединилось и ушли. Им удалось закрепиться, но... Орда монстров поставила точку в их истории. Майки выжил чудом и его забрали рейдеры. Так он оказался здесь.

Его рука выздоровела на пятый день и он вернулся к работам, хотя полноценно трудиться пока не мог.

Самое ужасное было то, что Рик продолжил издеваться. Он специально искала возможность, чтобы попасть на контроль именно нашего отряда. Приводил с собой друзей, с которыми они и издевались уже над всеми в группе. Им это нравилось гораздо больше. Я как был упрямым, так и оставался.

Почти каждый день для меня заканчивался побоями. Остальных так сильно не били, потому что чревато... А я... После недели отдыха система опять активировала режим самоисцеления, направляя уже не единицу энергии, а две с копейками, а потом и все три.

Уровня в три стандарта я достиг на пятый день. На этот же день выпал выходной, мы оказались без работы и снова отдыхали, чему я радовался. До лабиринта семнадцать дней, мой источник равен трем и это внушало надежду.

Если до этого источник выглядел, как блеклые искры, то сейчас он пылал гораздо ярче. Уже не искры, а постепенно зарождающийся комок. Если так и дальше пойдет, то за неделю я достигну пяти стандартов.

***

Рик как обычно попытался меня толкнуть, но я напрягся и удержался. Парень хмыкнул, но вместо вспышки агрессии, ответил спокойно.

— А ты крепкий, да? Это хорошо. Ты же уже в курсе, что до лабиринта осталось десять дней? Ага, в курсе. Эй, народ, а вы знаете, что участвовать будут все?

Группа остановилась, глядя на довольного Рика. Среди людей пополз страх и обреченность.

— Я тоже записался, — перевёл Рик взгляд на меня, — Буду с вами участвовать. Ты же рад, новичок? — потыкал он меня пальцем в грудь, — Чего встали?! А ну работать, трусливые ублюдки!

Десять дней... И там участвуют не только рабы страха... Если Рик думает, что напугал меня, то он сильно ошибается. Вчера мой источник достиг четырех целых и девяти десятых стандарта. Сегодня я планировал добраться до пяти и перейти к следующей части обучения.