Что делать? Бежать? Спасаться? Уходить в коридоры? Это привлечет ещё больше внимания, если я исчезну. Или нет? Могут подумать, что я испугался Рика и пропал, но... Мне всё так же некуда идти. Нужно больше узнать об окружающем мире и сегодняшний случай хорошая возможность для этого.

— Старший, — подошел я к парню, — Надо поговорить.

— Отвали, — зло бросил он.

— Не отвалю. Мне нужны ответы.

— Иди у Рика спроси, — раздражения прибавилось.

Но за раздражением скрывался страх. Если чуть надавить...

— Ты мой старший. Хочу с тобой говорить.

— Как же ты меня достал... — покачал он головой, — Как вернемся, поговорим.

На это я улыбнулся. Пусть и маленькая, но победа.

***

— Спрашивай. Только быстро.

Старший смотрел с вызовом, пытался выглядеть сурово, но... Плечи опущены, круги под глазами, одежда старая и потертая. Он выглядел как человек, который давно тянет лямку ответственности в одиночестве и не справляется.

— Как тебя зовут?

Старший удивился. Глаза распахнул, нахмурился, задумался, а потом всё же ответил.

— Арчибальд. И сразу отвечая на твои не заданные вопросы, да, имя странное. Мама так пошутила, думая: чем длиннее имя, тем благороднее. Мы жили в грязи, но замашки у неё царские были.

— Эм... — опешил я от его эмоциональной речи, — Имя как имя, нормальное вроде бы...

— Ну тогда поздравляю, ты первый, кто его так воспринял. Можешь звать меч Арч или Арчи, чтобы язык не сломать. Давай следующие вопросы.

— Кто такой Цер?

Если до этого Арчи развеселился, то сейчас его как водой окатили и стерли радушное выражение лица.

— Цер — главный. Хочешь выжить — держишь от него подальше.

— Насколько главный?

— Он главный над всеми рабами. Решает, что тут и как, следит за порядком, благодаря ему много чего нам доступно.

— Например?

— Протезы. Мази. Без него их не достать.

— А кто протезы производит?

— Я откуда знаю? В городе делают. — хмыкнул Арчи и ткнул пальцем в сторону городского сердца.

— Ясно... Как определяется, выполнил отряд норму или нет? Или говорил, что-то прилетает и оценивает, но я так и не увидел, что... Да и сегодня точно никто не прилетал.

— Зоркое око следит за нами. Вот, смотри... — Арчи задрал рукав и показал металлическую плашку, внедренную прямо в руку. Сразу понятно, что такую снять нельзя. Намертво сидит, — Эта штука даёт доступ к системе. Через неё выдают задания и она же их принимает.

— Но... А как же оценка происходит? За нами следят?

— На кольцевой да. В удаленных местах око прилетает.

— Око?

— Да, шарообразная штука. Лучше ей тоже на глаза не попадаться. Особенно, если делаешь что-то плохое, — серьезно заявил Арчи.

— Почему тебя назвали выскочкой? — задал я предпоследний вопрос.

— Ты решил из меня душу вынуть, парень? — закатил он глаза, — Раньше было восемь отрядов. Мой друг и я решили отделиться и собрать свою группу. Отделились... Никому это не понравилось, разрушило привычный устой. Это было... года два назад. Мой друг погиб и лучше тебе не уточнять подробности этой истории, — мрачно глянул он на меня. — На сегодня всё. Да, ты помог отряду, но это не значит, что я буду тратить на тебя остаток дня. Лучше топай спать, а мне ещё делами заниматься.

— Завтра будет работа?

— А вот это зависит от того, смогу ли я сегодня договориться. — обреченно прошептал Арч

— Но разве не система выдает заказы? Ты только что сказал...

— Когда-то система выдает. Когда-то с людьми договариваться надо. Но они через систему посылают заказ. Всё, отстань, — махнул он на меня рукой и поспешно ушел.

***

Разлегшись на лежаке, я оценил данные интерфейса. Челюсть болела, но обошлось без тяжелых ранений. Повезло. Но если так и дальше будет... Лучше мне не оставаться наедине с Риком в темных местах.

В который раз я задался вопросом, что здесь делаю. Не стоит ли рискнуть и попытаться сбежать? Здравый смысл нашептывал, что если я не могу справиться с каким-то озлобленным пацаном, то в других местах мне ничего хорошего не светит.

Поэтому укрепляюсь, развиваю способности и строю план, как свалить отсюда. Слишком уж опасная ситуация вырисовывается... За нами следят, оказывается, постоянно. Ещё Цер этот... От него у меня реально мурашки по коже.

Эх, скорее бы добраться до архетипа воина или чего-то крутого. Это бы решило мои проблемы.

— Эрик... — прошептал Майки, трогая меня за плечо и садясь рядом.

— А? — вздрогнул я, погрузившись во внутренние процессы и используя остатки дня на тренировку.

— Почему тот раб злости ударил тебя?

Я скосил глаза на парня и разглядел его лицо. На дне глаз плескался страх, граничащий с апатией. Умей я видеть сквозь время, то узрел бы, как попадая сюда, человека поглощает общий эмоциональный фон. Единственный, кто держался — старший. Но, думается, мне, делал он это из-за ответственности, лежащей на нем, что тоже его подтачивало. А может и нет, по его словам он этим занимается два года, так что откуда мне знать, насколько он крепкий внутри? Вдруг неделя тяжелая выдалась и вскоре он распрямится, найдет в себе силы.

Но Майки был из другого теста. Я не видел в нем грубости, что легко читалась у других парней, пришедших из пустошей. Скорее он отдаленно напоминал ребенка Эдема. С умным взглядом, вежливостью и... Абсолютной непригодностью для жизни в этом суровом мире.

— Потому что чувствует вину за содеянное, — ответил я честно. Так, как понимал происходящее.

— А что он сделал? — последовал вопрос после минуты молчания, когда Майки переваривал сказанное.

— Когда прорвало трубу и мы расчищали дерьмо, он решил надо мной поиздеваться. В итоге я упал в канаву и меня утащил поток воды. За это он и чувствует вину, как мне кажется.

— Думаешь, такой, как он, способен раскаиваться?

— Думаю, что раскаяние и вина, отправленная злобой — совсем разные эмоции.

При упоминание злобы Майки отчетливо вздрогнул. Единственный источник света доносился с кольцевой улицы. Тень скрывала лицо парня, не давая разглядеть детали. Но мне они и не нужны, чтобы видеть, как страх и апатия медленно оплетают его. Сколько он здесь? Неделю? А сколько нужно времени, чтобы потерять себя? Я и сам чувствовал, как эти темные энергии заполняют меня, но пока держался за счет практик. Если совсем прижмет, отойду куда-нибудь и солью злобу в монеты.

— Что будешь дальше? — совсем тихо спросил Майки. Это был шепот человека, близкого к отчаянию.

— Зачем ты пришел в город? — спросил я вместо ответа.

— Как зачем? Другого выбора не было.

— А где ты жил до этого?

— В пустошах, как и все. В одном небольшом поселение.

— Почему не остался там?

— Как это? — теперь его голос наполнился удивлением, — Рейдеры собирают оброк, забирая детей.

Что он сейчас сказал? Забирают детей? Я не ослышался?

— Оброк? То есть тебя отдали свои же?

— Ну да, — недоуменно прошептал он.

— Зачем?

— Я не понимаю тебя, — покачал он медленно головой.

— Рейдеры — это кто?

— Как, ты не знаешь? — впервые удивления было больше, чем страха и апатии.

Его голос наполнился звоном, что прозвучало как кощунство в этом царстве безнадеги. Кто-то из близлежащих людей повернулся, вслушиваясь в наш разговор.

— Я прибыл издалека, всего ничего тут. Так что да, не знаю. Кто такие рейдеры?

— Доблестные воины города, кто же ещё, — ответил он, озвучивая очевидную для него истину.

— Бандиты и грабители обыкновенные, — раздался рядом ворчливый, недовольный голос.

Я повернулся на звук, пытаясь разобрать, кто это сказал.

— Они нас защищают! — возмутился Майки.

— А ещё собирают дань, грабят, насилуют девушек, отбирают детей. — чужой голос наполнился холодом.

— Но... — Майки растерялся и не знал, что сказать.

Я наконец-то рассмотрел в темноте, кто говорил. Видел уже этого мужчину, не подростка. Ему лет тридцать, как мне показалось. Он был тут ещё в первый раз, когда я пришел.