— Как вас зовут? — спрашиваю у хмурого мужчины.

— Хм, можешь звать меня Рок, девочка, — произносит он, склоняясь ближе. — Не бойся, больно больше не будет.

Сглотнув, я осторожно киваю. И внезапно просто выпадаю из реальности. Нет, это не больно. Но всё равно жутко. Прийти в себя и осознать, что понятия не имеешь, что с тобой творилось последние… не знаю сколько времени. Сумерки стали ещё гуще. Вокруг уже почти темно. Я по-прежнему сижу на руках у мужчины, верхом на коне, прижимаюсь щекой к широкой груди, слышу мерное биение чужого сердца, вдыхаю мужской запах, который почему-то мне сейчас кажется неуместно и излишне привлекательным, и даже не нахожу в себе моральных сил выпрямиться и оторваться от него. Но надо ведь. Наверное. Только глаза уже сами собой закрываются.

— Вы увидели что-то? — сделав над собой усилие, спрашиваю у… Рока.

— Да. Из твоей памяти действительно кто-то попытался стереть воспоминания о том дне, когда ты… встретила куарда, — задумчиво отзывается мужчина, даже не глянув на меня.

— Всего лишь попытался? Но я ведь не помню ничего. И потом я постоянно чувствовала внутреннее сопротивление при малейшем стремлении разобраться в происходящем.

— Это из-за внушения. Мы иногда прибегаем к нему, чтобы не раскрываться перед жителями других миров. Убираем желание докапываться до истины. Твои воспоминания не исчезли. Я могу до них добраться, но это несёт определённые риски. Мы поговорим об этом позже. А сейчас тебе лучше прекратить бороться с собой и поспать.

— Можно ещё один вопрос? — бороться с собой уже действительно невмоготу, но оно ведь грызёт изнутри. Он не отвечает, но я всё равно спрашиваю: — Почему мне было так больно? О перестройке каких каналов вы говорили?

— Ты уверена, что хочешь слышать это прямо сейчас? — после минутного молчания интересуется Рок.

— Да.

— Я нашёл тебя почти мёртвой. Твой сын… не ощущался совсем. Полное энергетическое истощение. Решил тебя подпитать. И лишь тогда понял, что ты беременна, когда ребёнок впитал мою силу, что было бы невозможно не находись он на грани, — от этого рассказа мне становится дурно, по коже пробегает озноб, напоминая, тот страх и бессилие, с которыми я плелась через лес неизвестно куда. — У вас сейчас общие энергетические каналы, ты настроена на своего ребёнка. А ему для нормального развития нужна ещё и подпитка от отца, которую он всё это время не получал. Моя сила для вас чужая, вам пришлось перестраиваться. Отсюда и боль.

— А эта подпитка… она больше не нужна? — выхватывает моё сознание настораживающий момент в его словах.

— Ещё как нужна, — обрывает мои надежды Рок.

— Но… как я найду этого урода?!! — от возмущения я даже про желание спать забываю. И силы нормально сесть появляются.

— А он тебе уже и не нужен, — насмешливо хмыкает мужчина, наконец повернув ко мне голову. В сгущающейся темноте черты его лица уже почти не различимы, но взгляд ощущается остро. — С большой долей вероятности, вы теперь даже не сможете принять его энергию. Поэтому тебе придётся пожить в моём доме, Соломия. Так получилось, что твоему ребёнку теперь для выживания и развития необходим я.

Шок — это по-нашему. Ошарашенно хлопая глазами у чувствуя себя выброшенной на берег рыбой, я таращусь на мужчину. Он смотрит в ответ, и в его молчании я отнюдь не чувствую довольства ситуацией. Нет там этого довольства от слова совсем. Получается, Рок, решивший спасти полуживую девушку, найденную в лесу, неожиданно сам связал себя с её ребёнком. И ведь не бросил, довёл дело до конца. И, кажется, даже собирается продолжить это самое своё доброе дело, чем бы оно не было продиктовано. Капец, попал мужик. И как теперь мне в этой ситуации быть?

— Соломия, хватит на сегодня вопросов. После перехода и подпитки тебе и твоему ребёнку необходим сон, чтобы восстановиться. Поговорим, когда проснёшься.

Он перехватывает поводья одной рукой, а второй неожиданно накрывает мой лоб. Я ещё пытаюсь что-то возразить, но глаза сами собой закрываются под гнетом усталости и чужой воли. Мелькнувшую мысль, что мне таким образом просто но капец, как эффективно, заткнули рот, я додумать уже не успеваю.

Сквозь дрёму я слышу женские голоса. Где-то совсем рядом. Незнакомые. Вызывающие странное царапающее чувство какой-то… неправильности, несоответствия моим внутренним алгоритмам, словно я не должна их понимать, но почему-то понимаю.

— Нет, Кьяри! Хозяин приказал никого не пускать и нечего мне мозги пудрить, — с раздражением и холодной сталью в голосе произносит одна. — Мой тебе совет, не нарывайся. Будешь и дальше выслуживаться перед сьерой Эмари, нарушая приказы адамира, вылетишь вместе с ней.

— Что ты несёшь? — испуганно лепечет вторая. — Я просто принесла завтрак гостье.

— Неси обратно. Такого приказа не было, — довольно жёстко чеканит её суровая собеседница.

Слышится щелчок закрываемой двери, едва слышные шаги. Приближающиеся. Надо посмотреть, что это за цербер такой. И на чьей страже? Неужели на моей? Поворачиваю тяжёлую голову, разлепляю сонные глаза и смотрю на входящую в комнату девушку. Довольно высокая, в строгой белой рубашке и тёмно-синей длинной юбке с высокой талией. Тёмно-русые волосы собраны в строгую высокую причёску. На мне останавливается взгляд светло-карих глаз.

— Доброе утро, сьера Соломия. Меня зовут Жозелин, адамир Шаера назначил меня вашей компаньонкой.

— Доброе утро, — осторожно киваю ей, невольно морщась. Что ж так голова болит?

Девушка замечает мои гримасу, но слава небесам, кажется, не принимает на свой счёт, а подходит ближе и берёт с прикроватного столика стакан с какой-то жидкостью, с виду похожей на грейпфрутовый сок, и протягивает его мне.

— Выпейте, вам станет легче.

— А почему мне плохо? — интересуюсь, подозревая, что эта вся такая с виду компетентная особа ответ должна знать.

— Ваш мозг так реагирует на обучение, — как ни в чём не бывало объясняет… компаньонка.

— Какое ещё обучение? — ошарашенно переспрашиваю я.

— Адамир позаботился, чтобы вы понимали местный язык. Процесс уже почти завершён.

Тут-то до меня и доходит, что именно меня царапало в услышанном. Язык, на котором они говорили и на котором я сейчас тоже разговариваю действительно не мой родной. Слова, хоть и понятные, на слух совершенно не знакомы, непривычны. Получается, мне устроили экспресс-обучение. Вот так и пускай в голову незнакомцев. Полиглотом можно стать.

— А адамир это… — вопросительно вскидываю я брови.

— Адамир Рокадо Шаера, хозяин этого замка и правитель дариата Шаера, империи куардов Занагар, — с явными нотками благоговения сообщает мне моя надзирательница и, видя моё вытянувшееся ошарашенное лицо, она поясняет более для меня понятно: — Он привёз вас ночью спящей.

Ох. Просто Рок, кажется, совсем даже не просто. Его земля, значит? Дом? Ну да, дом. Который слегка замок. В раздрае и растерянности провожу руками по лицу, отвожу волосы назад и натыкаюсь большим пальцем левой руки на странную штуковину за ухом, похожую на гладкий круглый пластырь. Что за…

— Не трогайте. Это эгит. Носитель информации. Как только язык будет вами усвоен, его можно будет убрать, — тут же объясняет мне наблюдательная Жозелин. Даже шагает ближе, явно намереваясь меня остановить, если понадобится. — Если сделаете это сейчас, могут быть неприятные последствия.

Вот, значит как? Опять последствия. Постфактум. Мне дико неприятно, что какие-либо манипуляции со мной совершали без моего ведома и согласия. Можно ведь было объяснить, я бы согласилась. Ну не дура ведь. Хотя, откуда ему это знать? Выдыхаю, убеждая себя, что психовать сейчас лишнее. В конце концов, этот адамир мог просто не иметь возможности мне рассказать, я ведь спала… Потому что приспал… Но мне действительно нужен был сон… Но ведь заставил… И при этом реально помог. Да и с обучением этим, я ведь понимаю всё сейчас, а могла ещё только сидеть ждать встречи с ним, не соображая вообще ничего. За результат благодарна, но методы… А-а-а-а, всё потом в себе разберусь.