Бесстыдно толкаюсь бёдрами Року навстречу, готовая умолять сделать что-то с этой невыносимой потребностью. В ответ слышу его хриплый смех, довольный. Предвкушающий. И хищник срывается с поводка контроля, взрывая мой мир в животном ритме жёстких движений. Топя меня в накатывающем волнами болезненном удовольствии, пока я не растворяюсь в нашем единении, взмывая на пик острого в своем откровении чувства, что я теперь часть чего-то большего. Связанная навеки с тем, с кем вместе падаю в пучину ослепительного освобождения.

Времени не существует. А может и пространства. Есть лишь тяжесть мужского тела надо мной, наше хриплое дыхание и биение сердец в унисон. Есть его неспешные ласковые поцелуи на моих опущенных веках, скулах, висках и горячая пульсация там, где мы по-прежнему соединены. Есть моё наивное в своём заблуждении ощущение, что это всё было не просто так. Не просто секс, не просто… Для меня уж точно не просто. А что тогда? Подумаю потом.

— Как ты, девочка? — рокочет нежно мне на ухо, прикусывает мочку.

— Угу, — выдаю нечленораздельное, не в состоянии даже два слова связать.

Он снова смеётся. С тем самым мужским торжеством и превосходством. Ну ладно. Заслужил, чего уж там. Мне даже шевелиться лень, так хорошо сейчас. С ним. Кажется, я и сексом никогда раньше не занималась. То, что было до него, не сравнить с испытанным сегодня ни в каком виде. И тут явно не только спецэффекты с энергиями причиной.

— Сладкая, — в который раз обзывается теперь уже во всех смыслах мой муж. — Ты поразительная, Мия.

Он с явной неохотой приподнимается, выскальзывая из моего тела, потом перекатывается на бок, притягивая разомлевшую меня в свои объятия. Его ладонь по-хозяйски сжимает мою ягодицу, тогда как вторая словно невзначай гладит мой бок, посылая по телу толпу щекотных мурашек. И я не могу удержаться, чтобы не приняться трогать его теперь, когда мои руки наконец свободны. Прижимаясь щекой к мускулистому плечу, украдкой целую гладкую кожу, вдыхая её пряный с мускатными оттенками запах, скользя пальцами по чёрным линиям татуировки, купаясь в его тепле.

— Слияние получилось? — спрашиваю шёпотом, когда сердцебиение немного выравнивается.

— Почти, — улыбается он в мою макушку.

— Почему почти? — вздрагиваю невольно. — Я не справилась с твоей энергией так, как надо? Это из-за того, что мы разных рас?

— Ты справилась лучше, чем я даже мог от тебя ожидать, маленькая. И «почти» означает лишь то, что полное слияние ещё не завершилось. Наши каналы перестраиваются и настраиваются друг на друга. Так должно быть.

— А, ну тогда хорошо, — расслабляюсь в его руках, чувствуя, как невольно погружается сознание в утомлённую полудрёму.

Рок снова хмыкает, прижимая меня к себе в собственнически-одобрительном жесте. Поглаживания становятся более неспешными, убаюкивающими.

— Отдыхай пока, малышка, — последнее, что я слышу, проваливаясь в сон.

А просыпаюсь от томительного жара, пульсирующего в крови. От болезненно-сладкого тянущего ощущения в груди, сосредоточенного почему-то в сосках. Инстинктивно вскидываю руки, и пальцы зарываются в чьи-то короткие шелковистые волосы, пробегая в нечаянной ласке по мужскому затылку. В ответ слышу тихий рык, поцелуи смещаются с моей груди на живот, заставляя моё тело выгибаться от проснувшегося желания, а потом меня, как тряпичную куклу переворачивают. К спине прижимается мужская грудь, а в ягодицы упирается кое-что весьма твёрдое и горячее. Застонав, прикусываю губу. Как же он меня заводит. Вот так, с полуоборота. Хочется мурчать и тереться попой, прогибаясь как кошка. Кажется, именно это я и делаю спросонья.

— Какая чувственная девочка мне попалась. От тебя невозможно оторваться, моя Мия. Тобой невозможно насытиться, — вкрадчиво шепчет Рок, подхватывая ладонью меня под живот, тянет на себя, вынуждая стать на колени. Кусает за основание шеи, проводит языком по месту укуса, отчего я вскрикиваю, запрокидывая голову, не видя ничего от пляшущих перед глазами искр. — Я так долго ждал, когда наконец сделаю тебя своей. Дай мне свою страсть. Отдай мне себя полностью.

И я отдаюсь, гортанно вскрикивая, когда муж одним плавным толчком наполняет меня до отказа. Открываюсь для него, не пряча того, как сильно хочу, как схожу с ума от каждого удара его плоти, как пылаю внутри, сгорая в собственных чувствах, в нашем совместном голоде. Бесстыдно прогибаюсь в пояснице, толкаясь ему навстречу, принимая полнее, глубже, сильнее, желая получить всё, что он захочет мне дать. Принимая его власть надо мной. Его силу и энергию, купаясь в ней, и без малейших сомнений отдавая в ответ всё, что есть во мне.

На этот раз удовольствие накатывает неспешной волной, наполняя меня от макушки и до кончиков пальцев, отключая разум и волю, и выплёскиваясь через край, когда я ощущаю последние сильные толчки члена во мне, и слыша приглушённый рык моего мужа. Он целует мои плечи, гладит дрожащую спину, продлевая моё удовольствие, а потом сам помогает мне лечь удобней, снова устраивая в своих объятиях и позволяя уснуть, под мерное биение его сердца.

Разбудил он меня и утром. И снова у меня не нашлось ни сил ни желания противиться его голоду. И снова я таяла в сильных руках, растворяясь в даруемом им наслаждении. Вот даже не представляла, что так бывает. Остро, на грани. Каждый раз. Да ещё несколько раз за ночь.

А потом поцеловав мою поясницу, Рок накрыл меня сонную и неспособную даже рукой пошевелить тонким одеялом.

— Поспи ещё, Мия. Я отлучусь ненадолго по срочному делу. Скоро вернусь.

И ушёл, прежде чем я успела ему что-либо ответить.

Спать? Пожалуй, стоило бы. Ночь выдалась, мягко говоря, бурной. Но зарывшись лицом в подушку, сохранившую такой вкусный и притягательный запах Рока, я невольно начала вспоминать всё, что творил со мной мой муж этой ночью, чувствуя, как неудержимо заливаюсь румянцем, дыхание сбивается, а сердце начинает колотиться в груди, как сумасшедшее. Вот тебе и слияние.

Подумать только, я замужем. За мужчиной из другого мира и другой расы. И сама теперь навсегда останусь в этом мире с мужем, который возможно никогда меня не полюбит, вдали от всего к чему привыкла, что знаю. Вдали от сестры.

Грустно хмыкаю. Нет, я не собираюсь опять плакать и впадать в тоску-отчаяние. В данный момент стараниями одного озабоченного мной куарда просто неспособна на это. В конце концов всё далеко не так ужасно. А во многом даже хорошо. Я жива, мой ребёнок жив. Мы под защитой сногсшибательного, сильного и властного, который обещал заботиться, холить и лелеять. Ну и оказался богом секса, что тоже определённый плюс. Большой такой плюс.

Мда. Наверное. Не уверена, что смогу каждую ночь выдерживать такой марафон.

Что же касается чувств. Рано отчаиваться и ставить на них крест. Ну и пусть не любит пока. Пусть и я в своих чувствах совсем не готова признаться. Кто сказал, что он не полюбит никогда? Я ведь ему нравлюсь. Ведь даже после того, как выбор мною был сделан, даже когда он получил меня, я не могла не ощущать властную заботу этого мужчины. Никто никогда не был со мной так нежен. Никто меня так сильно не хотел. Мы теперь связаны. А надежда ведь такая штука… живучая.

Но остаётся Вася. Моя смелая, решительная и такая ранимая Васенька, которая осталась там одна без меня. Мы всегда были друг у друга. А сейчас она даже не знает, что со мной, и жива ли я. На её месте я бы мир перевернула, чтобы найти, докопаться и спасти. Ожидать чего-то меньшего от моей сестры даже не приходится. Нельзя чтобы так и дальше оставалось. Раз моё происхождение больше не тайна, раз Рок обещал, что вреда моей сестре никто не причинит, значит, тянуть больше нельзя. Нужно любым способом связаться с Василиной и дать ей знать, что со мной всё в порядке.

За этими размышлениями сон окончательно от меня сбегает, организм напоминает о естественных нуждах, так что, потянувшись в развороченной и пропахшей сексом постели, я заставляю себя сползти с неё и отправиться в ванную. К моему удивлению, кроме лёгкого дискомфорта в интимных местах и сытой усталости в мышцах, никаких неприятных последствий после столь бурной брачной ночи я в себе не замечаю. И вообще с тех пор, как попала в Ильмондар, я физически с каждым днём чувствую себя всё лучше и здоровее, уже успев забыть и о таких прелестях беременности, как токсикоз, и об изматывающей постоянной усталости, мучившей меня в родном мире в последнее время. И почему-то мне кажется, что за это нужно благодарить именно Рока. Как и за многое другое.