Его мысли блуждали в тёмных дебрях лишённых логики противоречий, и он никак не мог решить это уравнение с множеством неизвестных. Ему явно не хватало реальных зацепок, с которых можно было бы начать разматывать этот клубок.
Меж тем близился вечер, и снова нужно было подумать о надёжном ночлеге. Андрей снова набрал домашний номер в надежде на то, что жена вернулась, но телефон по–прежнему не отвечал. Собственная уютная квартира всё сильнее манила его к себе, но оставалась недоступной. И вдруг он вспомнил о запасных ключах, хранящихся в кабинете его офиса. Конечно, фирма охранялась, и проникнуть постороннему на её территорию было не так–то просто, но Андрей знал все секреты системы безопасности, и это знание давало ему реальный шанс. Он присел на лавочку возле декоративного пруда и стал обдумывать план проникновения на собственное предприятие. Вскоре его идея приобрела чёткие очертания.
Уже совсем стемнело, когда Андрей решился выбраться со своего «наблюдательного пункта», устроенного в зарослях кустов у трансформаторной будки, и приблизиться к бетонной ограде, окружающей территорию фирмы «НОВАТЭК–ТУРБО». Собственно, здесь располагались производственная часть небольшой компании и её главный офис, помимо которых в городе имелся ещё и автосалон с сервисными мастерскими. Кабинет президента компании и по совместительству её технического директора, находился в компактном, но красивом и современном трёхэтажном здании, сблокированном с не менее выразительным по архитектуре новым производственным корпусом, в одном из залов которого и происходила та злосчастная презентация. Два других цеха и складские помещения, более ранней постройки, находились за ними, на дальнем конце площадки, и не были видны со стороны главного и единственного въезда с проходной. Именно туда и направился Андрей, быстро свернув за угол ограды, стараясь случайно не попасться на глаза охраннику, чья фигура в камуфляже маячила у ворот. Осторожно двигаясь вдоль бетонной стены, он то и дело оглядывался назад, но, кажется, появление подозрительного субъекта в столь позднее время осталось никем не замеченным. Теперь ему оставалось преодолеть самую сложную и неприятную часть маршрута. Андрей остановился в двух десятках метров от временного разрыва в периметре ограждения, сделанного на время строительства ещё одного нового корпуса, площадка которого и сам проезд хорошо освещались, а в вагончике за бетонной стеной круглосуточно дежурили два вооружённых парня из ЧОПа. Незаметно проскользнуть мимо них, было так же невозможно, как и преодолеть двухметровую бетонную ограду с рядами колючей проволоки наверху, да ещё и контролируемую сигнализацией и видеокамерами. Но Андрей знал о существовании одной лазейки, известной, впрочем, и охране. Попасть на территорию можно было, спустившись в магистральный коммуникационный тоннель, проходящий рядом с оградой. От него к строящемуся корпусу вёл отводной тоннель, частично не завершённый, как и фундамент новостройки. Полностью готовым был лишь участок, непосредственно проходящий под оградой, а дальше тоннель не был даже перекрыт плитами, поскольку прокладка труб и кабелей ещё продолжалась. Андрей надеялся, что эта лазейка до сих пор не перекрыта временной решёткой, которую он сам же распорядился установить для предотвращения возможных хищений буквально накануне трагедии в доме Сорокиных.
Мысленно моля Бога, чтобы его распоряжение осталось неисполненным, Андрей ещё раз огляделся и, быстро отыскав люк в высоком бурьяне, с трудом поднял железный диск. Посветив в жерло колодца фонариком, он спустился на дно тоннеля и облегчённо вздохнул, не обнаружив преграды на своём пути. Его расчёт на русскую расхлябанность и необязательность оправдался.
Полсотни метров по тоннелю Андрей преодолел быстро и без всяких проблем, но, увидев впереди полосу звёздного неба, тут же выключил фонарь и стал двигаться осторожно, стараясь ступать как можно тише. Строительную площадку освещало несколько мощных светильников и прожекторов, и теперь самым важным для него было выбраться отсюда незамеченным охраной, иногда делающей обходы территории.
Прижимаясь к стене тоннеля и глядя вверх, Андрей двинулся дальше, прислушиваясь, не приближается ли кто–нибудь. От напряжения он даже взмок, но его опасения оказались напрасными. Оба охранника сидели в вагончике у въезда, закрытого сетчатыми воротами, и не торопились выходить оттуда, в чём он убедился, осторожно высунув голову над краем. Воспользовавшись этим, Андрей выбрался из тоннеля и быстро перебежал за стоящий рядом кран. Здесь он перевёл дух, утёр со лба пот и внимательно огляделся по сторонам. Вокруг не было ни души. Через площадку, заставленную штабелями строительных материалов и ящиками с оборудованием, Андрей прошёл к складскому ангару, а потом прямиком к главному корпусу, все ворота и двери которого были заперты. Он знал это и не стал тратить время на поиск случайно оставленного незакрытым входа в просторный сборочно–испытательный цех, через который можно было бы попасть в офис. Единственно возможным вариантом для этого оставались лишь открытые фрамуги кровельного остекления, и он быстро полез вверх по пожарной лестнице.
С трудом удерживаясь на скользком оцинкованном покрытии арочного перекрытия, Андрей осторожно двинулся по крыше, пока не достиг фонаря демонстрационного зала. Из–за летней жары все фрамуги постоянно были открыты, и это облегчило его задачу. Достав из–за пазухи моток крепкого троса, купленного на остатки трофейных денег, Андрей надёжно привязал конец к кронштейну петель и, проверив крепление, начал спуск.
Через минуту он уже стоял на почти зеркальном пластиковом полу просторного зала, предназначенного для будущих демонстраций главного детища его честолюбивой команды, создаваемого в большой тайне от всех. Здесь Андрей ненадолго задержался. Пустое полутёмное пространство зала, слабо освещённое лишь призрачным лунным светом, льющимся через стеклянный купол наверху, подействовало на него завораживающе. Ему показалось, что он снова слышит голоса людей и музыку, как тогда, в тот вечер. Голова вдруг закружилась, всё поплыло перед глазами, и он, едва удерживаясь на грани потери сознания, явственно увидел всплывшую из памяти картину весёлой вечеринки…
Несмотря на усталость, настроение у Андрея было чудесным. Презентация прошла, как нельзя лучше, и многие гости всё ещё находились под впечатлением демонстрационных пусков новейшего двигателя, стоящего за толстой стеклянной перегородкой испытательного бокса. Хотя официальная деловая часть была завершена, и все предались весёлому времяпрепровождению, к нему то и дело продолжали подходить люди, чтобы выразить своё восхищение полному успеху, увенчавшему поистине титанические усилия его небольшой фирмы, которая смогла воплотить в металл самые смелые инженерные идеи и создать то, чего до сих пор не могли создать крупнейшие автомобильные концерны мира. Андрей улыбался, принимая поздравления, но его мысли были устремлены в будущее. Мечта всей его жизни – создать первую в России собственную марку супер–спорткаров теперь уже не казалась утопией, хотя и предстояло ещё пройти трудный и долгий путь к достижению этой амбициозной цели.
Занятый приятными мыслями, Андрей бродил по залу среди шумной людской толпы, шутил, обменивался короткими репликами со знакомыми и малознакомыми коллегами по бизнесу, договаривался о будущих встречах и переговорах и просто беседовал то с тем, то с другим на отвлечённые темы, что совершенно не отложилось в его памяти. Но почему–то он хорошо запомнил короткий эпизод, когда к нему подошла Элла Сорокина.
В тот вечер она была в шикарном облегающем платье для коктейлей из струящейся тонкой материи небесно–голубого цвета. Довольно откровенное платье с глубоким декольте и открытой спиной подчёркивало достоинства её фигуры, сохранившей девственные формы, несмотря на возраст. Эллу нельзя было назвать красавицей. Её внешность казалась невыразительной и какой–то блёклой, возможно из–за светло–серых глаз и русых волос, но в ней всегда был некий шарм и обаяние, благодаря которым многие мужчины сочли бы её привлекательной и интересной в общении женщиной. Андрей был давно знаком с ней, но обстоятельства знакомства почти стёрлись из памяти. Между ними никогда не существовало особо тёплых приятельских отношений, но взаимную симпатию и уважение они, безусловно, испытывали.
