Легкий шелест раздался за спиной когда я уже завершил свои малые дела и нажав на кнопку, спустил воду. Оглянулся посмотреть, что это там такое шелестит… Хорошо что по большому совсем не хотелось, а по–малому уже сходил, а то тут же, не сходя с места, в штаны и напрудил бы. И не важно, что штанов сейчас на мне нет, всё равно напрудил бы.
Еще недавно расположенная у меня за спиной стеклянная стена куда–то исчезла и от соседней камеры только решетка сейчас меня и отделяла. Но не из–за этого у меня все волосы на теле дыбом встали, а сердце ушло в пятки. Обернувшись, я столкнулся взглядом с удивленно смотревшим на меня… монстром, которого только в фильмах ужасах и можно было увидеть.
Вполне гуманоидное тело, только кожа темно–серого, местами синего цвета, и просто нереально развитая мускулатура, из–за чего он и казался таким огромным. Но не это ввело меня в ступор: лысая голова, в два раза больше обычной человеческой, провалы на месте глаз — они там еле виднелись, и просто нереально огромная пасть, которая сейчас медленно раскрывалась, демонстрируя такие же нереальные зубы.
У монстра удивление закончилось быстрее, чем мой ступор. Невероятно быстрое движение и решетка загудела от сильнейшего удара, а… не рука — лапа, с внушительными когтями просунулась в зазор между столбами и попыталась меня ухватить. Но толщина руки не позволила этого сделать, не хватило сантиметров двадцати, чтоб дотянуться до меня.
А потом раздалось это!
Такого я еще в жизни не слышал: он издал какое–то горловое урчание–рычание, в котором хорошо слышимая досада прозвучала.
Как оказался на кровати, я просто не помню. Вот я смотрю в глаза монстра, потом на когти мелькающие перед самым моим носом и вот, я уже…
— Черт, черт, черт, черт, — во все мои неширокие в данный момент глаза, сидя с ногами на кровати, смотрел на беснующегося монстра.
Тот в это время остервенело пытался добраться до меня: тряс решетку в попытке ее вырвать или разогнуть в стороны — к огромной моей радости, железные столбы только гудели, но даже не шевелились. И это сводящее с ума урчание, из–за которого тело постоянно обдает холодом и нереально хочется спрятаться. Только понимание того, что прятаться тут некуда, заставляет сидеть на месте и надеяться, что решетка всё же сдержит этого монстра. Не зря же она такая массивная, на таких тварей наверное и рассчитана.
Понимание этого помогло немного успокоиться. И я даже смог вздохнуть полной грудью… выдохнуть не получилось. За спиной раздался уже знакомый шелест. Вскочил с кровати, — теперь понятно, почему она не вплотную к стене стояла, — и резко оглянулся.
Но из–за решетки раздалось не урчание очередного монстра, а голос…
— Здоров, голозадый! Весело ты скачешь, — заржал находившийся там парень. — Давай еще, потруси своим отростком, а то совсем от скуки тут свихнусь.
— Ты, сука! — вырвалось вполне внятно, а думал что разговаривать сегодня не смогу.
Но сейчас об этом уже не вспоминалось. Всего затрясло от злости и уже не обращая внимания на монстра, который всё так же не прекращал попыток пробраться в мою камеру. Смотрел на Котыча, который одетый в такую же одежду, что и у меня возле кровати валялась, сидел на своей кровати и от души ржал, наблюдая за мной сквозь решетку.
— Твар–реныш, из–за тебя здесь оказался! Дай только добраться, ур–рою ублюдка, — прорычал я так, что даже монстр за спиной на время затих, замер в шоке.
Оборвавшийся смех показал, что Котыч видимо мне поверил, так как не сводя с меня загоревшихся бешенством глаз, буквально прошипел, подойдя к решетке:
— Я сам тебя захерачу, Нафаня! Жаль в прошлый раз тебя не добили. Но ничего, встретимся еще. А может и не встретимся, — на лице у него расползлась издевательская усмешка. — Может те дуболомы, что вот уже неделю каждый день избивают твою бесчувственную тушку, сами тебя и прибьют, мне утруждаться не придется.
больше сказать он ничего не успел, стеклянная стена с тихим шелестом упала сверху вниз, отрезая меня от него. Такой же шелест раздался и сзади, но вот сопровождался он яростным рычанием монстра, которому она в руку уперлась и медленно придавливала его к полу, пока он не втянул лапу в свою камеру и стекло не встало на свое место и там. Настала полная тишина. Только сердце, казалось, хотело выпрыгнуть из груди, с такой силой оно там колотилось.
— Вот же тварь! — выдохнул, смотря на стену, за которой, в такой же камере, обитал Котыч.
Сначала монстр, а потом и этот ушлепок взбодрили меня так, что даже боль отступила. Но главное, после Котыча мозги от страха прочистились и наконец вполне нормально соображать начали. Ну и чтоб окончательно успокоиться, я решил сначала всё же искупаться, а потом уже мозги нагружать.
Посматривая с опаской на стену, за которой монстр обитал, встал под душ и быстро помылся. Хорошо хоть вода и холодная, и горячая была, сумел ее настроить так, чтоб избитому телу не очень неприятно было. Заодно и напился, так как других источников в камере не наблюдалось. И уже после всего этого поспешил одеться, так как боль в теле стремительно возвращалась.
Одежда, как на меня шитая, села идеально. Сначала нижнее — майка, трусы и носки, из какого–то мягкого, даже сказал бы — нежного материала. Потом штаны, тоже приятные на ощупь, но более плотные. Обувь веса практически не имеет, но стопу плотно фиксирует — в такой хорошо по бездорожью бегать, ногу не подвернешь, а из–за толстой подошвы еще и не наколешь ничем.
Оделся и сразу же почувствовал себя человеком. А чтоб совсем хорошо стало, решил, как батя мой говорит — «на спине посидеть» и всё хорошенько обдумать. И даже не о Котыче, — бросил полыхнувший ненавистью взгляд на ближайшую стеклянную стену. Но там, кроме уже знакомой массивной решетки, ничего не было видно. Но и черт с ним, меня сейчас больше монстр волновал, с другой стороны обосновавшийся. Его небось там специально и поселили, чтоб те, кто от запора страдает, мгновенно излечивались, когда решат на горшке посидеть.
Вздохнул с облегчением, наконец–то улегся, а то боль вернулась в полной мере, закончился заряд обезболивающего, вызванный недавней шокотерапией. Да еще и знакомая уже жажда навалилась, то что из–под душа попил недавно, только еще больше ее раззадорило. Вот чтоб и от нее в том числе отвлечься, решил мозги на полную загрузить… но не успел.
Громко лязгнула замком дверь, но хоть открылась без скрипа, как в каком–нибудь ужастике обычно происходит. Внутрь камеры вошли двое уже знакомых мне броненосца, как будто ждали снаружи, пока я на кровати растянусь, чтоб тут же обломать.
Один остановился на пороге, второй же на несколько шагов приблизился ко мне и не повышая голоса скомандовал:
— Встать!
Оказывается это не те, что мне в городе встретились, голос абсолютно другой. Но, блин, как под копирку сделанные: и рост вроде такой же, и внешне ничем не отличаются… оружие другое. У тех дуры по более были, насколько помню, у этих же небольшие автоматы, на меня сейчас направленные.
Не стал их нервировать, а то снова бронированным кулаком в морду получу. Кряхтя, поднялся с кровати, с опаской за ними наблюдая. Не про этих ли дуболомов Котыч говорил, что они вот уже неделю бессознательным мной тут в футбол играют? И главное, не захотят ли снова это проделать, только уже с «мячом», который в сознание пришел?
Не захотели. Вместо этого говорливый всё тем же тоном скомандовал:
— На выход! — Только и эмоций, что автоматом махнул, направление указывая.
Второй, так и продолжавший всё это время молчать, как только я двинулся в указанном направлении, сразу же вышел наружу, продолжая оттуда контролировать каждый мой шаг. Только зря он это, при всём моём желании сейчас не смогу ничего такого выкинуть, тело, после их занятий спортом, и так со скрипом двигается.
Снова лязгнул замок, и меня повели по довольно широкому — на машине можно проехать, и ярко освещенному коридору с высокими потолками. Шли мимо таких же дверей, как и в моей камере, и было их немало. Сколько не скажу, так как коридор с камерами тянулся дальше, а мы свернули направо и через шлюз попали в какое–то более цивилизованное место. Стены и потолок обшиты светло–синими панелями, а не как в предыдущем коридоре — бетонные, чистота такая, что в плитке на полу свое отражение рассмотреть можно было. Только мне этого не дали сделать — сразу же последовала очередная безэмоциональная команда: велели не вертеться, а идти в указанном направлении.
