В пока еще безлюдное помещение вошел ничем не примечательный мужчина, разве что дорогая одежда и некоторая холеность во внешности приковывала к нему взгляд, да и то ненадолго. Но стоило посмотреть ему в глаза, как внешность переставала играть какую бы то там роль. Мало нашлось бы тех, кто мог выдержать его тяжелый взгляд, в котором плескалось не жестокость, хитрость или высокомерие, нет, в его серых глазах сквозило безразличие. А совместно с занимаемой им высокой должностью, такой взгляд подчиненных ему людей вводил в трепет именно отсутствием эмоций. И не дай бог ты чувствуешь за собой какую–нибудь вину, под этим взглядом у некоторых и седины заметно прибавлялось.

Он осмотрел занимаемую центр комнаты вычислительную и другую многочисленную технику координационного центра. Медленно прошелся вдоль стены, ненадолго останавливаясь возле огромных окон, за ними находились стерильные помещения также пока еще пустующих лабораторий, в которых тускло светило дежурное освещение.

А нет, уже не пустующих.

В лаборатории № 1 загорелся яркий свет, открылась даже на вид тяжелая шлюзовая дверь и в нее вошли трое… Двое в черных, явно военных доспехах, не оставляющих открытыми ни одной части тела. Голову закрывали шлемы с тонированным забралом, не позволяя рассмотреть, кто в этих доспехах находится. В руках же они держали компактные пистолет- пулеметы. под прицелом которых и завели в лабораторию третьего — коротко стриженого, плотно сбитого мужчину лет тридцати–сорока. Из–за сильного загара возраст его очень трудно было определить. Одет в одежду больничного типа: свободные синие штаны, белая майка и накинутая сверху на плечи синяя же курточка. Но не одежда бросалась в глаза, ошейник серебристого цвета, который неуместно смотрелся на его мощной шее.

Охранники подвели его к окну и замерли истуканами по бокам. С другой стороны к этому же окну подошел первый появившейся в лаборатории мужчина и в его глазах сквозь безразличие даже легкая искра интереса прорезалась. Он осмотрел загорелого с ног до головы, протянул руку к стоявшему возле окна терминалу и нажав на одну из множества там иконок, заговорил:

— Ну, здравствуй, знахарь! Долго же мы тебя в гости ждали, — произнес он, своим фирменным взглядом глядя в глаза знахарю. Но на того это не произвело никакого впечатления. Тот, кого назвали знахарем, не проявляя никаких эмоций разглядывал собеседника, не спеша задавать вопросы. — Можешь меня профессором называть, — после небольшой паузы, кивнув каким–то своим мыслям, представился он. — Если сработаемся, то уже ближе познакомимся, а нет, то и незачем нам имена друг друга знать.

— В гости вроде добровольно ходят, а не силком притягивают, — всё же подал голос знахарь, кивнув на всё также стоящих истуканами охранников, оружие которых ему в бок смотрело, и пошевелил ошейник на шее, носить его ему явно удовольствия не доставляло.

— И кто сказал, что мы будем совместно работать, Профессор?

— Никакого принуждения не будет. Если вы откажетесь с нами работать, то мы тотчас же вас отпустим, в этом можете даже не сомневаться. И, конечно, за уже свершившееся в отношении вас насилие, мы приносим свои искренние извинения. Всё дело в том, что добровольно вы бы нас не посетили, какие бы гарантии безопасности мы бы не давали, вот и пришлось действовать таким вот образом. Ну и ошейник, это вынужденная мера, такие носят все посторонние на нашей базе. Это система электронного слежения… — замолчал он на миг, но и так стало понятно, что не только слежения, но и наказания. Но этого он не стал говорить. — без него вы не смогли бы попасть к нам сюда, система безопасности подняла бы тревогу и сделала бы всё для того, чтобы уничтожить нарушителя.

Стоявший слева от знахаря охранник недовольно шевельнулся, не решаясь прерывать профессора, но давая понять, что тот увлекся и уже лишнее говорит. Впрочем, профессору и такого намека хватило.

— Но это неважно, — оборвал он сам себя. — Как я и говорил, это всё вынужденная мера, и после нашего разговора вас или отпустят — если вы не согласитесь с нами работать, или выдадут браслет, который носят привлеченные сотрудники. Главное, вы должны понимать, что нам нужно ваше полностью добровольное сотрудничество, от него будет больше пользы, чем если вы будете работать под принуждением, — сделал он небольшую паузу, подчеркивая этим важность только что сказанного. — И теперь, раз мы со всем разобрались, вы, я надеюсь, всё же выслушаете предложение, ради которого почти месяц сюда добирались, а не будете сразу и категорически отказываться?

— Что ж, ответная вежливость требует чтоб я хотя бы выслушал ваше предложение. Особенно интересно, зачем вам знахарь понадобился?

— Расскажу и это, — кивнул профессор, и скрестив на груди руки начал просвещать знахаря:

— Наша лаборатория занимается изучением свехспособностей, даруемых этим миром. Мы подробнейшим образом проанализировали работы наших предшественников и, прежде чем приступить к очередному этапу экспериментов, одному из моих сотрудников пришло в голову пригласить опытного знахаря, что почему–то до сих пор не было проделано. Так вот, мы хотим совместить нашу науку и ваши знания и умения, чтоб в очередной раз попытаться выявить закономерности возникновения сверхспособностей в зависимости от среды обитания и морально–психологического состояния подопытных.

— Это очень интересно, но причем здесь я? — не проявляя внешне никакого интереса, ровным голосом задал вопрос знахарь.

— При том, что вы специализируетесь именно на этой теме, много времени уделяете развитию этих способностей у так называемых — иммунных. И, насколько мы выяснили, уже неоднократно делали попытки пробудить у людей определенный дар. — После этих слов профессора у знахаря нервно дернулась щека, в этот раз он не смог сдержать эмоций. — Это нас заинтересовало, — чуть улыбнулся профессор, заметив эту его реакцию. — И поэтому именно вас и пригласили, — не обратил он никакого внимания на ироничное хмыканье знахаря, — чтоб объединив усилия у вас, как и у нас, появилась возможность научиться развивать дары не случайным образом, а целенаправленно пробуждать именно те, которые потребуются.

— Эта работа не на один год, и вам потребуется огромное количество подопытных чтобы эти закономерности выявить. Так что я…

— Ну, вам–то особо спешить некуда, — усмехнувшись, перебил знахаря профессор, одновременно не давая ему отказаться и намекая на его бессмертие. — Тем более вы заблуждаетесь. Серия экспериментов рассчитана на год и благодаря белому жемчугу, а его нашей лаборатории выделили в достаточном количестве, нам потребуется не так и много подопытных. Каждого из них, мы поместим в…

После слов о белом жемчуге, да еще и в немалом количестве, глаза у знахаря широко раскрылись от изумления и он уже не особо прислушивался, что там дальше говорит профессор, пытался справиться с охватившим его волнением.

Ну и хоть он еще не дал своего согласия, профессору уже стало ясно, что сотрудничеству быть, — глаза его удовлетворенно сверкнули, — так как при удаче, их работа открывает просто невероятные перспективы именно ему. Ну и знахаря он не собирался обманывать, так как рассчитывал на долговременное совместное сотрудничество.

Очень долговременное.

Этот мир - S–T–I–K–S, или как его местные еще называют — Улей, дает просто невероятные возможности. И он возьмет всё, что только можно будет отсюда выжать. И это не деньги, которые пытались зарабатывать здесь его предшественники. Это же надо, продавать бессмертие и невероятные умения за какие–то пошлые деньги. И ладно бы продавать своим, тем, кто имеют достаточно средств и влияния в их мире, они, во всяком случае, оплатили эти его эксперименты, так как заинтересованы не только в бессмертии, но и во вполне определенных способностях. Но нет, эти идиоты недавно начали торговать белым жемчугом с местными дикарями, делая их, наших непримиримых врагов, еще сильнее. Не успел он этого безобразия предотвратить, поздно здесь появился, а сейчас уже этого не остановить. Очень редкие материалы и большие средства потекли в карманы к определенным людям, которые на этом деле увеличивают свое влияние и состояние.