– Ну жди, Славная, – прикладывает смартфон к уху, – Лем, тут соседка твоя интересуется своим гаджетом, загнал поди?

Смеётся в трубку и далее идёт какой-то только им одним понятный сленг.

– Лады, передам. Не сдохни, ты мне десятку торчишь, – обрывает звонок.

– Передал тебе, что это залог за порох.

– Чего?

– За мет. Лемур никогда никого не угощает.

– Но я… Мне нужно было. Зачем… – в голову внезапно падает осознание того, какую глупость я совершила, – вы… вы не хотели со мной?

– Трахаться? – Теперь уже буря смеха захватывает всех присутствующих, – а ты так хотела? Прости, но превращать условку в уголовку не планировалось.

Рот людей широко открывался и скалился, не сдерживая в себе булькающие звуки веселой истерии. Я шагнула назад, потом ещё и наткнувшись спиной на железную балку качелей, замерла, чувствуя себя законченной идиоткой.

– Ладно, ребзя, на связи, – "олимпийка" подошёл ко мне и обхватив одной рукой за плечи, повел в сторону от собравшихся.

Остановился на краю площадки и повернул лицом к себе.

– Ты реально думала, что в тебя будут впихивать?

Стояла, словно приклеенная к месту, не в силах признать свой позор, всю тупость своих домыслов.

– Да откуда ж ты взялась, – притягивает к себе, словно жалея и сочувствуя, – пойдём.

Уводит окончательно, двигаясь в сторону дороги. Иду рядом, с каждым шагом проникаясь к этой поддержке.

– Уходи, слышишь, уезжай к чёрту, – не сбавляя темп, проговаривает парень, – зачем тебе это?

Молчу, смотря на проезжающие фары машин. Останавливаюсь и "олимпийка" тормозит следом.

– Не знаю, мне некуда идти.

В действительности ли это так или мне хотелось оправдать себя, показать, что вовсе не из-за тупости, а по стечению обстоятельств я оказалась здесь.

– Уверена? – Словно открывает моё притворство.

– Абсолютно.

– Мне нравится твой характер.

Продолжаю движение, чувствуя, что мне остро нужно поговорить с этим парнем, найти в нём себя, причину своих крушений, словно он Какой-то грёбаный проводник в этот мир. Путеводная, мать его, звезда.

– Как тебя зовут?

– Паша. Но чаще Паста, здесь не принято по имени. Это личное. Такое правило, если останешься, и тебе придумаем. Как насчёт "идиотка"?

– Эй! – Толкаю его рукой, – почему паста?

– От "паствы" пошло. Я тот ещё проповедник, в исправительной вёл семинарию. Не желаешь ли ты исповедаться, Дитя моё, – сказал нараспев зычным, низким голосом.

– Да пошёл ты, – снова толкнула, но уже мягче, осознавая дошедшее "исправительной", – ты сидел?

– Ага и лежал, но ты переходишь черту, – его рука опускается в карман и достаёт пачку сигарет.

– Прости, – мгновенно выдаю полушепотом, стараясь найти подходящие слова.

– Сколько раз пробовала фен?

– Дважды, – уже начала въезжать в этот формат завуалированных названий.

– Деньги есть? – Делает глубокую затяжку и сворачивает к подъездам.

– Дома, а что? – Спешу следом.

– Покажу тебе, что такое настоящий мет.

– О нет, – торможу, понимая, что не этого я искала в новом знакомом.

– Через несколько часов тебя начнет отпускать и моросить так, что зуб на зуб не попадёт, верь мне. Я же не собирался тебя насиловать, – тепло улыбается и протягивает свою ладонь.

Недоверчиво смотрю, но поддаюсь на уговоры и вкладываю в его руку свою.

*Две недели спустя.

Закуриваю ментоловую сигарету и откладываю на пепельницу. Поворачиваюсь к холодильнику, достаю бутылку ледяной отфильтрованной воды. Ужасно сушит рот. Делаю глоток и десна сводит от холода, пульсирующая боль замирает на нижней челюсти и сводит спазмом. Нужно к стоматологу, а на него нужны деньги. Возвращаюсь к сигарете, тяну дым, не опуская в лёгкие и выдыхаю. Сигареты стали отличной заменой разговорам. Я по-прежнему жила у Лемура и на подходе была оплата аренды. Ни один из работодателей мне не ответил. Немудрено. В институте я больше не появлялась, с родителями не связывалась. Ян упёрся в свою поездку и больше не подавал признаков жизни. Но меня это уже не волновало. Меня могли беспокоить только стремительно заканчивающиеся деньги. Я залезла в ломбард, клятвенно пообещав себе вернуть серьги и браслет, подаренные на восемнадцатилетние.

Денис вяло вошёл на кухню и плюхнулся на стул.

– Нашла? – Этот вопрос стал звучать чаще, чем привет.

– В процессе. Нет, так съеду, – бросила в раковину недокуренную сигарету и затушила напором воды.

– Жаль терять такую соседку.

Не отвечая, вышла из комнаты и зашла к себе. Переоделась на улицу, собрала непричесанные волосы в высокий хвост, сбрызнула, заканчивающимися духами, запястья. Взяла из тайника в ворохе вещей тысячную купюру и покинула квартиру. Подсела ли я на мет? Нет, конечно. Я не искала пути получения, лишний раз не брала, когда угощали. Да и в целом, меня больше интересовала подработка. Так и сейчас, Паста кинул контакт какого-то типа, который мог помочь. Взяла деньги на всякий случай, если нужен будет бартер. Полграмма амфетамина стоил не больше тысячи. Я выучила расценки. Лемур варил в квартире винт16. От этого по вечерам стоял смрадный запах химии и горелого пластика. Я уходила и не вникала в процесс кухни наркотика. Шлялась по району, завела себе несметное число приятелей. Глядя на них, я не видела в них конченых нариков, за каждым стояла своя судьба с тяжкими испытаниями и зачастую неблагополучными семьями. Меня любили за лёгкий нрав и за то, что не отношусь к ним особняком. Вроде своей в доску.

За время, проведенное в этом окружении, я успела получить больше, чем за все свои попытки дружбы. Нашлась даже подружка, впервые женского рода. Наверное в душе она была самым оторванным пацаном, поэтому дружба завязалась стремительно.

Выйдя из подъезда, поприветствовала, ожидающую меня, Вику. Мы вместе решили обратиться к знакомому Пасты. Она, так же как и я, была на нуле.

– Дай закурить, – попросила подруга, зябко кутаясь в хлопковую кофту.

– Я с собой не ношу, ты ж знаешь. Трясёт?

– Ага, второй день кумарит.

Вика приходилась тому гастролеру, которого все так ждали, то ли родной, то ли двоюродной сестрой. Надо ли говорить, что в квартире всегда был мет и не только. Девчонка сортировала граммаж и нет-нет отсыпала себе неплохой вариант. Иногда и плохой, из серии, что было, лишь бы взять. Как-то на днях мы с ней напились до чёртиков и она вылила на меня весь свой жизненный уклад. Слова о том, что надо тормозить, ещё рожать и прочая, высоко моральная лабудень, застряли у меня в горле. Вика спала со своим братом с малолетства. По-хорошему мне следовало бы настроить её против него. Но какое моё собачье дело. Больше к этому разговору мы не возвращались.

Я чувствовала себя посвященной в эту огромную тайну, словно мне рассказали самое сокровенное. Я не могла её предать и прекратить общение, как не могла не поделиться своей болью. Вика нашла такие важные слова, что невольно поняла, в сравнении нас двоих, насколько ничтожно мало я вытерпела. Она неподдельно радовалась воткнутой вилке в пах Влада и частенько предлагала мне найти урода, чтобы заколоть его сообща. Вика разделила мою боль, а я её.

Подошли к нужному подъезду и поднялись на этаж. Через некоторое время вышел мужчина средних лет. Неплохо слаженный, гладко выбритый и распространявший запах хорошего парфюма.

– Которая? – Не тратя времени на приветствия, скептически окинул взглядом.

– Обе, – ответила за меня Вика, – сразу говорю, носить не буду.

Вероятно становиться курьером по доставке наркотических веществ.

– Паста сказал у тебя есть какие-то варианты на заработок и обещал, что никакого криминала, – продолжила я, скручивая в кармане олимпийки взятую купюру.

– Завтра в восемь вечера, с обеих справка от гинеколога, вещи выдам, прибыль пятьдесят на пятьдесят, чаевые себе, подогрев коксом раз в неделю.