– Ешь и пей, – с таким видом словно я заключённая.

Сдаюсь. Паста действительно ничего и виски кстати.

– Теперь тебе будет дуть, – прожевав, делаю замечание о злосчастной дырке в окне.

– Я согреваюсь, – и так это двояко звучало, то ли от виски, то ли от того, что мы сидим здесь вместе и пытаемся поговорить.

– Вчера снесло кукушку, не более и этому нет объяснения. Прими как факт, что я долбаный идиот и совершаю разный бред. И да, придя домой, я перевернул всю хату, в надежде что станет легче, – делает глоток и я не перебиваю, – но стало только сегодня, когда увидел тебя. Твоя очередь.

Проглатываю пасту, нервно дёргая челюстью в надежде жевать помедленнее. Запиваю виски и тупо смотрю в стену перед собой.

– Знаешь, так много важных слов крутятся на языке, но не могут найти выход через рот, чтобы наконец-то озвучить их, – выдаю, не отрываясь от обоев.

– Я не тороплю. Найди им выход через грудь.

Не торопит он, да это и неважно. Пусть впереди вся ночь, я вряд ли выдавлю из себя признания этого дня. Больно ли мне? Или задетая гордость не позволяет вырваться словам наружу. Горечь разъедает сердце, оставляя глубокие прожжённые дыры. Подставляю Виту стакан, наливает без слов и придвигает обратно. Сидим молча каждый о своём и об общем. Я знаю, что он слушает мои мысли. Чувствую как копается в моей голове своими пронырливыми руками. Незримо на уровне подсознания, знаю насколько сильно он переживает. Хочет понять, что меня гложет. Бросаю короткий и тревожный взгляд. Вит замирает со стаканом у губ и вопросительно поднимает бровь.

– Из ментовки нас вытащил парень, который поимел меня сегодня во все щели. У меня всё, – буквально выпаливаю на одном дыхании и запиваю признание виски, не сводя с друга глаз.

Делает глоток, и ждёт продолжения. Я надеялась, что отмучилась. Но нет, мистер кухонный психолог знает наверняка, что этого маловато.

– И да мне это нравилось, вплоть до того момента, когда он предложил денежную компенсацию за свою излишнюю грубость. Я не просила, не давала повода, но кажется стала элитной шлюхой. Пятнадцать тысяч на дороге не валяются, но думаю мой измученный клитор стоит больше. Я не взяла эту грязь.

Вот теперь точно всё. Натягиваю едкую ухмылку.

– Если бы ты взяла деньги, ничего бы не изменилось, – задумчиво произносит обновляя содержимое стаканов.

– В плане…

– Ты согласилась провести с ним время или это было жесткое насилие?

– Ну… – не хочу произносить вслух слово "согласилась".

Вит кивает, словно в собственное подтверждение догадки.

– Встретилась с ним, учтиво поехала туда, куда предложили, наверняка уговаривать не пришлось, да и скрывать факт того, что ближайшие пару часов…

– Полдня…

– Не суть, так вот, что в ближайшее время намечается секс, а не прослушивание пластинок Моцарта и танцы на крыше тоже не было необходимости. Верно?

Отвожу взгляд к понимающей стене.

– Это случилось, не раз и не десять, хотя насчёт десяти я сомневаюсь, пора прощаться, скорее всего без жарких поцелуев и объятий, он не провожал, положил взятку за тело на тумбочку и обещал повторить.

Складывалось впечатление, что Вит был там и подглядывал в замочную скважину.

– Ну и что? Многие люди трахаются по пьяни после клуба и никто не предлагает компенсировать время.

– Ты была пьяна? – Вопрос не требующий ответа, – Мой вывод прост или не раздвигай ноги или бери деньги, или не бери, но и не страдай от использованной гордости. Её не было когда ты ложилась с ним в постель. Была тупая, острая похоть. Тебе сказали спасибо, как привыкли это говорить. Не более. Ты не элитная шлюха, ты просто любишь трахаться.

В сердце стрельнуло от его слов. Не хотела это слышать до последнего. До кома в горле, до разрывающей стрелы в душу. Но ожидала более хлесткого сравнения. Уголки губ непроизвольно опускаются, от осознания своей чёрной натуры.

– Предлагаю на этой ноте самопознания обратиться к кроватке и лечь спать, – поднимает бокал, чтобы чокнуться им.

– Вит, как ты это делаешь? – Его взгляд при этой речи был совершенно спокоен.

– Я был бы рад больше этого не делать. Каждый раз когда ты разрешаешь себя использовать, то засовываешь в мою девственную жопу поршень шириной с фонарный столб.

– Не принимай близко к сердцу.

– Очко не дремлет. Пойдём, у тебя хреновый вид и даже виски его не красит.

– Давай ещё полчасика…

– Я ушёл.

И действительно встаёт, забирая мою пустую тарелку и стаканы. Ставит в раковину и заливает всё водой из-под крана. Выходит из кухни. Делать нечего, поднимаюсь следом и заворачиваю в душ. Через несколько минут, освежившись, постирав на завтра своё бельё и поняв, что чертовски устала, завёрнутая в полотенце, побрела в комнату. Включен телик, какая—то нудятина по Дискавери. Вит в полумраке комнаты, освещённой мерцанием ящика, указывает в сторону кресла у самого входа. Беленькая футболка, которая негласно стала моей, лежит на подлокотнике и ждёт, когда я её напялю. Разворачиваю майку, достающую мне до середины бедра, и надеваю поверх полотенца, следом из-под футболки стягиваю и его, бросая на кресло.

Единственная жилая комната в квартире не изобиловала мебелью. Вит не любитель нагромождений. Диван-кровать, раскладывающееся кресло. Тумба под ТВ, сама плазма. Приставка Сони. Вдоль противоположной стены от входа – окно, заставленное акустикой, коробками с пластинками, импровизированная ди-джейская установка и колонки по периметру комнаты. В самом дальнем углу воткнут тренажёр по типу "бабочки" на котором вечно висят немногочисленные шмотки парня. У двери бельевой комод без ножек, с покосившейся боковиной. Вот и всё убранство. В довершение холостяцкого антуража, Вит облепил потолок зеркальными панелями и вмонтировал светодиоды неонового цвета. Это был единственный свет в комнате, когда он включен. Для всего остального на комоде стоял походный фонарь. Рядом пара фотокарточек с тусовок и прочая мелочёвка. Ценность же располагалась на стенах, почти от пола до потолка плакаты и афишы разных музыкальных гениев, среди которых уместился и наш с ним шарж с Арбата.

– Пять сек досмотрю, – уткнувшись спиной в подушку, приподнятой на спинку дивана, Вит полулежал поперёк матраса, на полном серьёзе уставившись в телевизор.

Сажусь на край перины, подбирая под себя ноги и закрывая их куском одеяла. На экране какое-то племя тумба—юмба, танцующее у костра, где все женщины поголовно трясут своими грудями до земли. У некоторых при этом по два, по три ребенка на руках.

– Их тут ничего не парит. Есть костёр, есть белые придурки, которые оплачивают им съёмку, есть немного травки для поднятия настроения, дети, мужья, возможно чужие, пляшут. А когда кино кончится и белый скажет, спасибо за представление, они пойдут переоденутся в джинсы и футболки и поедут по домам. А завтра снова на эту работу. Есть на камеру опарышей и развлекать туристов. Вроде весело, а вроде бы и сдохнуть хочется, – друг, как всегда, рассуждал на свой манер, а мне было плевать, кто куда едет, что они там едят, у меня есть и свои проблемы, – Иди, ложись.

Оборачиваюсь на Вита, он, раскинув руки в стороны приглашал в свои дружеские объятья. Сдала пятой точкой назад и единолично накрывшись одеялом по самую шею, легла на родное плечо. Моментально растворилась в этом уюте, когда Вит сомкнул руки на мне. Он Что-то болтал про этих мнимых дикарей из передачи, до меня долетало обрывками. Я вовсю погружалась в сон, утопая в искренности дорогого мне человека.

Проснулась с тяжёлой головой и при первом движение сразу же пожалела, что намешала вчера и шампанское и виски стаканами. Привстав на руках, оглянулась в поисках Вита. Распластался прямо на полу между диваном и теликом. Такой невинный ангелок в рассветных лучах солнца, которые слабо пробивались сквозь, заставленное музыкальным барахлом, окно. Придвинулась к краю матраса и, опустив руку, провела пальцами по уху друга, ведя дальше по щеке и в конце, зажав ему нос. Тут же приоткрыл рот, такого не убьёшь детской уловкой. Улыбнулась своей мысли и разжала пальцы. Вит недовольно Что-то пробурчал и завалился на бок, укрываясь пледом от дивана с головой. Значит не стану будить. Аккуратно вылезла из-под одеяла и по свободному краю импровизированного лежака на полу, прошла к креслу. Стянула полотенце и на цыпочках вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Первым делом схватила смартфон с тумбочки в коридоре, чтобы посмотреть время. Сел зараза. Прошла на кухню и воткнула в сеть, на микроволновке красовалось 06:15. Сон алкоголика краток и тревожен.