Меньше всего на свете Марлин МакКиннон хотелось дать Блэку повод думать, что она покорилась его чарам и теперь будет вспоминать о короткой интрижке с ним, как о лучшем событии своей размеренной жизни. Больше всего на свете Марлин МакКиннон боялась, что взгляд его вновь обретёт напускное равнодушие.

Миновав маленький холл, она решительно шагнула в гостиную, всем своим видом демонстрируя, что является хозяйкой этого места и собственных чувств. Отметила уютное пламя, трепещущее в камине гибкими языками. Медленно перевела взгляд на Сириуса, который улегся животом на меховую шкуру и с неподдельным интересом листал старый журнал о мотоциклах из подборки мистера МакКиннона.

- Потрясающие штуковины! - вскинув голову, он придирчиво осмотрел вошедшую девушку и, точно разгадав ее умозаключения лишь по тесно сомкнутым губам, едва слышно вздохнул. - Жаль, что теперь на таком не покатаешься.

- У нас есть час до встречи с остальными. Ты хотел искать осколок. Начнём? - скороговоркой выпалила Марлин, почему-то ощущая себя под его взглядом голой и беззащитной.

- На ужин, как я понимаю, рассчитывать не приходится? - перекатившись на спину, Сириус завёл руки за голову, уставившись в увитый трещинами потолок. Ожидать, что утерев ей слёзы, удастся приручить, вытащить из жесткой оболочки нежное создание, способное ворковать и целовать при встрече, было глупо. И всё же хлёсткие волны разочарования облизали грудную клетку, оставляя зудящую соленую пленку, что хочется смыть без промедлений пресной водой.

- Обычно я не ужинаю, - стоять над ним, не добившись немедленного послушания, казалось чем-то почти унизительным.

- Тебе это идёт на пользу, - принимать из раза в раз ее правила игры в отрицание почти болезненного влечения становилось не так то просто. Но непрошенное замечание, лишенное очарования спонтанного комплимента одним только оценочным тоном, уже отзвучало. Так, словно тело Марлин - не верный гость его снов, а некая вещь, требующая огранки и допускающая сравнения с другими.

Издав невнятный звук, она продолжала стоять над юношей, скрестив руки на груди и хмуря светлые брови.

Порой ей казалось, что в раннем детстве потерялась куда-то то важная ступень, на которой малыши учатся общаться друг с другом. Дружелюбно меняются игрушками в нагретой солнцем песочнице или заговаривают без стеснения с незнакомым человеком. Приветливость, будто встроенная генетически в большинство окружающих людей, виделась Марлин умением ничуть не менее сложным и вместе с тем бесполезным, чем танец на пуантах или беглая речь на древнегреческом.

Виделась до сего момента. До Сириуса Блэка с этим его нечитаемым взглядом и неизменной насмешливой улыбкой, блуждающей от одного уголка губ к другому. В том, как он лениво поднимался с пола, загибал разворот журнала на интересной странице, сладко потягивался находилось столько достоинства и наслаждения быстротечными мгновениями, что не залюбоваться украдкой было почти не возможно.

- Откуда начнём? - будто бы случайно соприкоснулись предплечья. Можно подумать, комната такая тесная, что все допустимые личные границы нарушаются сами собой.

- Это была твоя идея. Ты и предлагай, - неуклюже отшатнувшись, Марлин сунула руки в тесные карманы брюк.

- Это твой дом, - Сириус не преминул выделить интонацией принадлежность жилища не то язвительно, не то завистливо. Прошёлся ладонью по каминной полке, будто всерьёз надеялся обнаружить рычаг, открывающий тайник. Брезгливо стряхнул собравшуюся на коже пыль и мимоходом спросил: - Я же не был у тебя первым, верно?

- Нет…Что…Почему ты вообще спрашиваешь об этом? - нахохлившись, она воззрилась исподлобья на продолжавшего ощупывать открытые полки Блэка.

- Без всякой веской причины, - долгий красноречивый взгляд беззастенчиво заскользил по ее зажатому в тиски неловкости телу.

- Бабушка проводила много времени в библиотеке, - встряхнув головой, Марлин зашагала прочь из гостиной, желая как можно скорее свести к тишине щекотливую тему. Стыда за скудный любовный опыт патрульная не испытывала. В конце концов, что это за достижение такое - череда свиданий и вереница поклонников? Но и вдаваться в перипетии отношений с мужчинами в ее планы уж точно не входило.

Когда ребята сосредоточенно ощупали каждый дюйм рабочего стола, попрыгали на скрипучих половицах и перебрали книги с самых пыльных и непопулярных в семействе МакКиннон полок, Сириус деловито подцепил со стены массивную картину с романтичным сельским пейзажем.

- Это отец повесил уже после ее исчезновения, - Марлин глянула на часы, что заводились от движений руки и уже много лет блюли пунктуальность хозяйки. - Может, попробуем в спальне?

- Насколько я помню, именно в спальне мы и пробовали, но если ты настаиваешь… - Сириус иронично изогнул бровь, вполне умышленно исказив суть сказанного.

- Попробуем поискать осколок в бабушкиной спальне, - она отчетливо выговорила каждый слог, словно пыталась донести свою мысль до невладеющего английской речью человека. На щеках полыхнул слабый румянец.

- Веди, - победная усмешка слишком рано мелькнула на губах. Будто естественное смущение что-то доказывает.

Комната на втором этаже с окнами на запад оказалась просторной и практически свободной от мебели. В спертом воздухе стоял устойчивый запах сухоцветов и старых отсыревших тряпок. На сером от пыли дощатом полу - ни единого следа чужеродных сапог или домашней обуви внучки.

Словно наполняя лёгкие жадным вдохом перед нырком в глубину, Марлин замешкалась у входа, но, неосознанно облизнув пересохшие губы, все же прошла к дальней стене, где на изящном трельяже выстроились неровным строем толстые свечи.

Чиркнула спичка, и один за другим заалели в полумраке старые фитили, высвечивая каркас широкой дубовой кровати. Сириус методично постучал костяшками пальцев по деревянным панелям в нижней части стен, безрезультатно выискивая пустоты. Марлин распахнула скрипучие створки платяного шкафа и безо всякого любопытства осмотрела полки. Аккуратные стопки одежды, свернутой ее рукой. Кусочек лавандового мыла, что бабушка неизменно подкладывала к белью для аромата. Коллекция строгих платьев на поролоновых вешалках. Коробка с пустыми карточками, на которых когда-то давно двигались фигурки добрых знакомых и родственников.

- Это бессмысленно, - раздраженно хлопнув дверцей, Марлин обернулась к Сириусу. Разглядывание вещей, что прежде принадлежали живому человеку, подчеркивали фигуру, перебирались ухоженными пальцами и имели свою историю, все ещё вызывали тягостное щемящее чувство задремавшей, но не покинувшей душу скорби.

- Это зацепка, - спокойно возразил он, склоняясь над прикроватной тумбочкой.

- Или разыгравшееся воображение, - один протяжный выдох, и огоньки погасли. Лишь свет убывающей Луны плещется через подоконник зыбким квадратом.

- Можем продолжить позже, - Сириус потянулся к ее плечу, но Марлин увернулась и вышла из комнаты, не проронив ни слова. С помпезного портрета, обездвиженного и темного, проницательно смотрели в спину удаляющейся внучке серьёзные мужчина и женщина.

За несколько минут до встречи с Джеймсом непрощенный и патрульная вышли на крыльцо. Пока она тщательно запирала замки, словно хлипкая дверь убережёт от вторжения незваных гостей, он рассматривал синие отметины на стене, выцветшие от времени, но все ещё вполне различимые. Маленькая история маленькой девочки. В три года она почти доставала нынешнему Блэку до пояса. А в двенадцать смотрела бы точно в сердце. В четыре перестала быть волшебницей. Не иначе как сама обрисовала цифру примитивным черепом. Не чёрная метка, но и уж точно не детский рисунок.