- Это всё, на что ты способна?

Марлин выгнулась и ударила его в лицо собственной головой. Боль растеклась по округлым косточкам черепа и замерла жгучей мигренью над правым глазом. Он вскрикнул и прижал ладонь к носу. Не было характерного хруста, да и форма ничуть не пострадала, но вот же - кровь льётся алым ручейком по подбородку.

Марлин лихорадочно нашарила в ворохе листвы свой нож и мазнула наотмашь по его обнаженной руке. Больше крови. Горячие соленые капли упали на её лицо, собрались в ложбинке плотно сомкнутых губ. Стон заменяет безумная улыбка, и она смотрит в растерянности на странного парня, который будто бы даже получает удовольствие от этой борьбы без правил.

Марлин вывернулась из-под него гибкой змеей, отползла прочь. Грязная. Дезориентированная. Лишившаяся на краткое мгновение непоколебимой уверенности в собственной сноровке. Блэк схватил её за голень, потянул обратно. Куртка задралась, обнажая тонкую полоску живота. Стылая земля, соприкоснувшаяся с кожей, обожгла холодом. В точности, как его взгляд.

- Что тут у тебя, Блэк? – Марлин дернулась изо всех сил, сбрасывая с себя тиски его пальцев, и рывком поднялась на ноги. Рукавом отерла с лица чужую кровь. Красные разводы на зеленой плащевке.

Огляделась нервно и зло. Север, юг, запад, восток. Бежать некуда, а сражаться теперь уже бессмысленно. Четверо непрощенных обступили её кольцом. Тот, что снисходительно обратился к Сириусу, походил на злого эльфа. Жемчужные волосы, собранные у висков в тонкие косы, струились по плечам, а стальные глаза смотрели холодно и бесстрастно.

- Патрульная, - неохотно откликнулся Блэк, разочарованный столь скорым окончанием игры. – Ищет пропавшую девушку.

Молодые люди обменялись короткими многозначительными взглядами. Марлин уверилась в том, что если они лично и не причастны к исчезновению, то, во всяком случае, точно что-то знают об этом. Впрочем, теперь ей стоило думать в первую очередь о собственном спасении. Роль пленницы едва ли позволяла продолжать расследование.

- Возьмём с собой. Потом разберёмся, что с ней делать, - распорядился эльф. Лес взволнованно зашумел. Взметнулись к темнеющим небесам птицы, оставшиеся зимовать в Туманном Альбионе. Податливые деревья со скрипом пригнулись к земле. Ветер разнёс по опушкам и чащам тревожное эхо. Марлин стиснула зубы, не тратя сил на бессмысленные споры.

Различив движение позади себя, она обернулась, и в этот самый момент ощутила гулкий подлый удар. Затылок онемел, а в глазах потемнело. Окружающий мир сузился до размеров монеты и окончательно померк. Ноги сделались ватными, и Марлин потеряла сознание, рухнув в вытоптанную, размазанную грязь.

***

Она очнулась в крошечной комнате. Задранные кверху руки были скованы тяжелыми металлическими кольцами, к которым с потолка тянулась короткая цепь. Влажный кашель вырвался из грудной клетки, царапая горло. Во рту пересохло, а голову истязала усиливающаяся с каждым движением мигрень. Воздух переполнял букет тошнотворных ароматов. Плесень. Сырость. Затхлость.

Рассмотреть скудную обстановку позволял лишь свет, льющийся сквозь маленькое решетчатое окошко в двери. Каменные стены без какой бы то ни было отделки. Отсутствие всякой мебели. Душная сырая каморка. Келья для утративших слепую веру.

- Очухалась? – дверь распахнулась с металлическим скрежетом, и внутрь вошёл один из парней, схвативших её в лесу. Не было в нём мрачной красоты Блэка. Не было и белесой роскоши эльфа. Правильное, но не запоминающееся лицо. Густые, но блеклые волосы. Злые, ничего не выражающие глаза.

- Зачем вам я? – в голове вертелись гудящим роем варианты, один паскуднее другого.

Выменять на провиант? Птица не того полёта. Не станут из-за неё старейшины вступать в переговоры с непрощенными. Эксперименты по возрождению магии? Равносильно смерти. Прислуживание в духе сгинувших к чертям домовых эльфов? Скорее, она сама вскроет себе горло, чем вытерпит такое унижение.

- На что-нибудь да сгодишься, - уклончивый ответ юноши вызвал прилив раздражения. Он приблизил своё лицо к её. Удушливое табачное дыхание вытеснило прочие запахи, и она попыталась отвернуться, утыкаясь носом в шершавый рукав куртки.

- Тебе что-то не нравится, патрульная? – яростно сощурил глаза и грубо рванул вниз бегунок молнии.

Осознание собственной беспомощности ударило Марлин в лицо жаркой волной. Прокатилось по скованному телу колкими мурашками. Свернулось под ребрами тугим клубком. Дёргаться и кричать – бесполезно. Сопротивление лишь распалит его интерес. Молча терпеть не прошеные прикосновения – не выносимо.

Он вытащил из кармана её же нож, задумчиво вдавил лезвие себе в ладонь, словно проверяя остроту, приноравливаясь к чужому оружию. Удовлетворенно кивнул и поддел кончиком воротник, вклинился меж тесными рядами петель, рассек шерстяную нить и дернул рукоять, разрезая свитер пополам. Касаясь ледяной сталью теплой кожи.

Марлин подняла глаза к потолку, чтобы не позволить слезам сорваться с ресниц. Скользнуть по пунцовым от стыда и гнева щекам к подбородку. Упасть на его наглые руки, исследующие пошло и бесчувственно линию шеи, мягкую грудь, впалый живот.

Дверь с треском ударилась о стену, заглушая участившееся дыхание молодого мужчины. Прерывая его. Заставляя вздрогнуть от неожиданности и отступить. Вошедший Блэк посмотрел на него с приглушенным, будто бы привычным отвращением. Устало поморщился, перекрещивая руки на груди. Бросил равнодушный взгляд на пленницу. Не прикрытая верхней одеждой худоба его казалась даже болезненной. На руке, там, где вскрыло нежную кожу беспощадное лезвие, виднелась утратившая кипенную белизну бинтовая повязка.

- Патрульная – моя, - зрачки Блэка расширились, отчего серые глаза казались теперь совсем тёмными.

- С чего это вдруг? – мужчина оскалился. Зубы его покрывал бледный желтоватый налёт. Того оттенка, что обычно даруется природой, но не является следствием пренебрежения гигиеной.

- С того, что я её нашёл.

- И не смог одолеть.

- Хочешь, чтобы Малфой узнал о твоих пристрастиях к грязнокровкам и маглам? – ядовитая улыбка застыла на тонких, очерченных пыльной розой губах. В глазах пьяняще бушует шторм неприкрытого превосходства.

- А сам-то что с ней будешь делать? – поражение почти признано, но нестерпимое желание уколоть напоследок, вывести из равновесия не позволяет покорно покинуть каморку.

- Не твоего ума дела, Мальсибер, - разговор окончен. Властной интонацией поставлена жирная точка.

Мужчина зло щурится, сжимает челюсть, сдавливая рвущийся из гортани сарказм. Бросает скользкий взгляд на застывшую в тревожном нетерпении Марлин. Нехотя вкладывает в протянутую ладонь Блэка нож. Выходит в коридор, и эхо возвращает его шаги, швыряет стук набоек сквозь зарешеченное окно.

- Не завидное положение, - Блэк усмехнулся. Остановился на расстоянии вытянутой руки. Наблюдать, но не трогать. Полоски свитера тёмные, а кожа светлая. Не знающая солнца и грязной речной воды. Изнеженная душистым мылом.

Марлин прикусила губу и уставилась в пол. Ботинки у Сириуса черные и громоздкие. Этакие обувные вездеходы. В болоте не увязнут, по льду не заскользят, в луже не дадут течь. А взгляд – не такой как у Мальсибера. Колючий, но не жалящий. Любопытный, но не сальный. Испытующий, но не победоносный.