Прильнув к его плечу, Доркас задержала дыхание. Не то ощущая её напряжение, не то фантастическим образом читая мысли, Римус ослабил хватку. Позволил ей самой улечься удобно. Достаточно далеко от него, чтобы не надеяться на логическое продолжение страстных объятий. Слишком близко, чтобы взять да забыться спокойным сном. Благодарно скользнув ладошкой по его груди, Доркас шепнула:

- Мне тоже потребуется время.

- Я понимаю, - нежно сжав её пальцы, он невесомо коснулся губами мизинца.

Проснувшись с туманным рассветом, Римус обнаружил к собственному удовольствию, что зубная щетка его всё ещё спрятана за плиткой, сколотой под раковиной. Ополоснув горячее после сна лицо водой, он задумчиво уставился в зеркало. Ночью ему казалось, что всё наконец-то возвращается на круги своя. Доркас, свернувшаяся клубочком, дышит ему в плечо. Вместе они переживут все беды, преодолеют препятствия, решат любые задачки, где икс – это волшебство, а игрек – потенциал его возрождения.

Но теперь, когда молочная дымка застелила заснеженные поля и дороги, когда Римус придирчиво оглядел своё лицо, сомнения вновь завладели его разумом. Сколько воды утекло с момента её исчезновения? Как много они теперь не знают друг о друге? Окрепшие мышцы, шрамы и ожоги можно ощупать, обласкать, запомнить. Но удастся ли восполнить ту брешь, что разверзлась, пока ребята взрослели вдали друг от друга? Родство душ теперь лишь миф, красивая легенда, прошлое. По факту Римус и Доркас – чужие люди. Знает ли она, как мистер Медоуз уволил миссис Люпин, учительницу воскресной школы при церкви? Решил в одночасье, что ни кто иной, как возлюбленный дочери, виновен в исчезновении да выместил зло на матери паренька. Знает ли, как богатая чистокровная дамочка из завсегдатаев «Дырявого котла» предлагала ему за интимную связь годовой доход мистера Люпина? Знает ли, как он заглушал боль потери алкоголем и веществами, распространителей которых Доркас приравнивала всегда к Пожирателям смерти по степени наносимого обществу вреда?

А что он знает о ней? Кроме того, что тело её подвергли ряду бесчеловечных экспериментов? Молила ли она о пощаде или принимала страдания, гордо стиснув зубы? Теряла ли рассудок от страха? Прислуживала ли своим мучителям? Дружила ли с другими похищенными людьми?

- Готов? – Доркас в черном платье, повисшем на худом теле несуразным мешком, скрестила руки на груди. – Мне пора спускаться к родителям. Встретимся через полчаса за калиткой.

- Захватишь для меня пару тостов? – Римус беззаботно улыбнулся, не желая демонстрировать собственное смятение, и тотчас чертыхнулся про себя. Его притворство лишь доказывает, что прежних отношений больше нет. Пять лет назад он рассказал бы ей как на духу всё, что беспокоит. Предложил бы вместе разобраться с проблемой. Но теперь он не в силах предугадать реакцию, и оттого улыбается, просит тосты и с деланной уверенностью плюхается в кресло с какой-то книгой.

Вскоре Римус с хрустом откусил румяный бок большого яблока. Он поймал ладонь Доркас и опустил в карман своей куртки, переплетая с ней пальцы. Её близость будоражила воображение, волновала и казалась поразительно приятной. Но, к собственному удивлению, Римус ощущал ту странную эйфорию, что накрывает лишь в сезон первых встреч с пока ещё незнакомым человеком, но уже безмерно притягательным. Чего-то подобного стоило ожидать от общения с Эммелиной – неизведанной до конца, безбожно красивой. Но Доркас – та самая Доркас, которой надлежало вызывать чувство уюта, предсказуемости и простоты – отзывалась в его груди сумасшедшим фейерверком.

Чтобы избавиться от изрядно надоевших мук выбора, Римус принялся пересказывать ей предельно подробно события минувшего вечера. У самого входа в аптеку он неловко пошутил:

- Так что не бди МакГонагалл так тщательно за Моржом, ночь бы я провёл в его компании, а не в твоей.

Поймав на себе тяжелый взгляд, юноша, не мешкая, толкнул внутрь тяжелую дверь. Над его головой тонкий маятник забился в кольце длинных зеленых трубочек, извещая владельца о приходе новых клиентов. Римус припомнил, что такая конструкция называется музыкой ветра.

- Мой дорогой мальчик, - Гораций всплеснул руками высокомерно и вместе с тем радушно. Юный Люпин, конечно, не мог похвалиться блестящим происхождением или выдающимися талантами. Но, будучи подмастерьем трактирщика, не раз выполнял просьбы старого аптекаря. То раздобудет редкий сорт виски, то разговор подслушает бывших сотрудников Министерства Магии, то запечет сочный ростбиф, когда кухня уже закрыта.

- Приветствую, мистер Слизнорт, - Римус, изучивший предпочтения мужчины, отвесил легкий поклон.

- Кто твоя очаровательная спутница? – Гораций лукавил. Девочку с острыми болезненными чертами лица едва ли можно было назвать красавицей, но улыбалась она столь уверенно и кокетливо, что он позволил себе маленькое допущение.

- Доркас Медоуз, сэр, - Римус выдержал короткую паузу, наслаждаясь произведенным эффектом.

- Мерлинова борода, - глаза аптекаря вспыхнули неподдельным интересом. Выбравшись из-за прилавка, он приблизился к юным посетителям и крепко стиснул руку Доркас в своей. Водянистые глаза впились в седые пряди, что блеснули, едва девушка картинно скинула с головы капюшон. – Милая моя, как же вам удалось сбежать от непрощенных? Вы – теперь главное действующее лицо всех самых интересных разговоров на этой улице.

- Счастливое стечение обстоятельств, сэр, - лучезарная улыбка, и старик кривит губы, лишенный столь желанных подробностей.

- Наверно, вы пришли сюда не просто так, - Слизнорт почти силой усадил Доркас в кресло. Суетливо вынес из подсобки поднос с наполненными душистым чаем чашками и пиалой с вареньем.

- Вы так проницательны, сэр, - ресницы Доркас затрепетали. Щеки залил нежный румянец, и Римус, стоявший за спиной аптекаря, закатил глаза, с трудом сдерживая усмешку. Ни один знакомый с этой девчонкой человек в здравом уме не поверил бы разыгранному спектаклю. Но Слизнорт, польщенный вниманием столь обсуждаемой нынче персоной, ничего не замечал.

- Смелее, дитя моё, что вы хотели? – Слизнорт благосклонно сложил руки на округлом животе. - Может быть, мазь для возвращения пигмента коже, лишенной солнца так долго? Или лучшее в городе снотворное, что не позволит страшным воспоминаниям нарушить ваш ночной покой?

- Сказать по правде, - Доркас закусила губу, точно никак не решалась задать свой вопрос. Получив ободряющий кивок от аптекаря, она продолжила, - Римус рассказал мне о вчерашнем происшествии в Дырявом котле. О женщине, которая будто бы изрекла пророчество. И о ваших словах…

- Не понимаю о чём вы, - забормотал Слизнорт, нервно разглаживая завиток усов.

- Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда. Рожденный теми, кто собрал воедино осколки, - невинно повторил Римус, присаживаясь напротив аптекаря. Уперевшись кулаком в подбородок, театрально нахмурился, словно силился вспомнить подробности вечера. Проигнорировал беспокойство, охватившее собеседника. – Вы доказывали мистеру Краучу, что исчезновение волшебства – явление временное, а Дамблдор, наверняка, знает, где находятся осколки той самой чаши, что может возродить…

- Я был пьян, мальчик мой, - сконфуженно рассмеялся аптекарь, торопливо поднимаясь на ноги. Завертевшись на месте, нашел взглядом настенные часы и притворно ужаснулся. – Поверить не могу, что уже десять. К глубокому сожалению, я вынужден вернуться к работе.

- В лесу я видела оборотня, сэр, - Доркас сцепила пальцы в замок, стараясь не смотреть на вскинувшего брови Римуса. – Это дает мне основания полагать, что волшебство и впрямь возрождается.

- Вы, должно быть, ошиблись, дитя. Все-таки стресс серьезно сказывается на восприятии окружающего мира, - кадык прокатился вверх-вниз по крепкой шее.