- Долгая история, - вытащившие её из плена патрульные смотрят во все глаза. Впрочем, как и другие гости.

- Ремус, представишь нас? – рука брюнетки властно обвила его плечи.

- Доркас, это Эммелина. Эммелина, это Доркас, - пробормотал он скороговоркой, ощущая, как её вспыхнувший было взгляд обретает ледяную пустоту. – Эм, Доркас моя давняя подруга. Мы не виделись много лет, и я хотел бы…

- Не стоит, - вскинутая ладонь и тон, не терпящий возражений. – Не хочу рушить ваши планы.

- Не глупи, - нахмурился, потянулся, чтобы поймать дрожащую ладошку. Спрятать в своих руках, согреть, увести прочь от толпы.

- Если захочешь поговорить, на этот раз сможешь найти меня без труда, - чужое любопытство для неё, словно тиски. Комната сужается. Стены прилипают к телу, сдавливают грудную клетку, и дышать становится почти нечем.

- Вот и славно, - Эммелине не терпится уйти подальше. Это тоненькое невзрачное создание для неё не угроза, само собой. Но досадное недоразумение.

- Увидимся, - устраивать сцену у Ремуса желания нет. А упрямство Медоуз безусловно приведет к драматическому всплеску эмоций с обеих сторон, если немедленно не прекратить разговор. Пусть даже вопреки нестерпимому желанию никогда больше не отпускать её.

Теперь Ремус рассеян, и вся эта рождественская мишура, толпа незнакомцев, вычурный наряд Эммелины не приносят ничего, кроме раздражения. Задел по неосторожности рыжеволосую девчонку. Грубо и, наверно, болезненно. Та ойкнула от неожиданности, но сдержала хлесткое словцо, скользнув взглядом по шрамам. Пусть её молчание будет следствием страха, а не жалости. Иначе, совсем тошно.

- У тебя есть какой-нибудь сироп? – потирая плечо, Лили заглянула в кухню. Сделала несколько нерешительных шагов к МакКиннон. Та одним глотком осушила бокал джина из отцовских запасов. На губах остался терпкий привкус хвои и можжевельника. – Клубничный или апельсиновый? Хочу сделать себе коктейль.

- Я похожа на человека, который варит сиропы? – брови медленно приподнялись в искреннем недоумении.

- Нет, - смешок вышел сухим и сдержанным. – Я тебе не нравлюсь, верно?

- Как мне кажется, это взаимно, - ладони легли на прохладную столешницу, укрывая от чужого любопытства старую фотографию. Для выяснения отношений с сумасбродной девчонкой алкоголя в крови явно не достаточно.

- Не совсем так, - Лили недовольно поджала губы. Села без спроса на свободный стул. Точно напротив патрульной. Та явно не боится смотреть в глаза, но не очень-то любит долгий зрительный контакт. – Я злилась на тебя. На всех вас. Потому что поиски сестры не приносили результатов. А она очень дорога мне, понимаешь? У тебя есть братья или сестры?

- Нет, - рыжеволосую, наверняка, не удовлетворит такая краткость.

- Тогда представь, что пропал твой отец, или мама исчезла. Тебе страшно, одиноко, больно. Но никто ничего не делает. Никто не отвечает на твои вопросы. Ведут себя с тобой так, словно ты малявка или глупышка, - Лили осеклась, заметив, как жесткое лицо Марлин смягчается в гримасе глубокой печали. – Прости, я что-то не то сказала?

- Напротив. Описала все очень емко и точно, - в усмешке нет привычного сарказма. Только усталость.

- Ты потеряла родителей? – тихий сочувственный шепот, от которого почему-то даже не тошно. Тревожно затрепетало пламя свечи на подоконнике.

- Нет, - МакКиннон нахмурилась, словно одно только напрашивающееся предположение такого рода вывело её из себя. Говорить об истинном положении дел всё ещё тяжело, словно только вчера обшаривали дом патрульные. Словно надежда ещё не сгорела дотла в веренице долгих тоскливых ночей.

- Прости, их нет дома, ты сидишь грустная, и я подумала… - оправдание прозвучало сбивчиво и сумбурно.

- Во-первых, я не грустная. Во-вторых, мои родители – во Франции с очередной дипломатической миссией. Они пытаются наладить взаимодействие между государствами в отсутствие привычных средств связи, - кулак уперся в подбородок, сминая гладкую кожу, отчего губы стали казаться недружелюбно сжатыми. В глазах собралась блестящая влага, но слезы не выступили. Не покатились по щекам. – Моя бабушка пропала в сочельник.

- Что с ней случилось? – Лили протянула руку в попытке накрыть ладонь патрульной, но та отшатнулась. Оставила на столе черно-белое изображение. У статной женщины родинка над верхней губой, а лицо не старухи, но умудренной опытом дамы. Строгой, но ласковой. В объектив она не смотрит. Любящий взгляд прикован к макушке хохочущей девочки-подростка. Неужели Марлин способна так заливаться смехом?

- Не хочу об этом говорить, - МакКиннон рывком поднялась со стула. Подхватила снимок. Спрятала в ближайший ящик, прикрыв льняным полотенцем с сентиментальным рождественским рисунком.

- Я просто хотела сказать, что очень благодарна тебе. Если бы не вы с Джеймсом, Петуния никогда не вернулась домой, - взгляд серьезный и искренний. Но Марлин привыкла искать в чужих действиях скрытый смысл. Доверять другим – целое искусство, которым она не владеет.

- Что ты хочешь узнать о нём? – потёрла глаза тыльной стороной ладони. Уперла руки в тонкую талию. В этом платье патрульная такая женственная, что даже не верится. – Ты же за этим пришла?

- От тебя ничего не утаишь, да? – если МакКиннон проще отрешиться от болезненных воспоминаний, демонстрируя грубую проницательность, пусть так. – Он с кем-нибудь встречается?

- Будь у него девушка, она бы присутствовала на вечеринке, - снисходительный, почти нежный тон – лучший ответ на глупый вопрос.

- А семья?

- У Поттера чудесные родители. Заботливые и понимающие. Состоятельные, даже по меркам современного мира, если тебя это интересует, - несерьезная усмешка тронула губы. При всех раздражающих качествах собеседницы, в меркантильности МакКиннон её не подозревала.

- А про меня он что-нибудь говорил?

- А что бы ты хотела услышать? – строго, будто Марлин столетний профессор естественных наук, а Лили – несообразительная ученица. – Он отправился на поиски твоей сестры, не раздумывая о возможных рисках ни секунды. Пригласил тебя вместе отпраздновать Рождество. Весь вечер глаз с тебя не сводит, хотя давно мог бы уединиться где-нибудь наверху с третью здесь присутствующих девушек.

- Звучит так, будто я ему и в самом деле нравлюсь, - Эванс расплылась в мечтательной улыбке.

- Он славный парень, Лили, - МакКиннон вздохнула и бесхитростно посмотрела на собеседницу. – Добрый и честный. Может быть, немного заносчивый. Но друга лучше и надежнее него нельзя даже вообразить. Не играй с ним. Если ты не намерена разрывать отношения с тем надменным типом, что раскритиковал мою стряпню, скажи об этом прямо.

- Это не просто, знаешь ли. Мы вместе столько, сколько я себя помню. Но Джеймс…я никогда не чувствовала к Северусу того, что чувствую к Джеймсу, - Лили уронила голову на руки и тихо застонала.

- Мы же спасли твою сестру, или я что-то путаю? – в напускной задумчивости ясно слышится подвох. – Обсуждай свои внутренние терзания с ней, а не со мной.

- Думаю, мы станем подругами, - игнорирование иронии звучит нелепо и непосредственно, но уголок губ МакКиннон невольно дернулся в улыбке.

- Мне не нужны подруги.

- Если я выберу Джеймса, у тебя не останется выбора, - Лили решительно поднялась со стула. Плеснула в пустой бокал Марлин немного джина из пузатой бутылки. Выпила крепкий напиток, не поморщившись. Взглянула искоса лукаво и любопытно. – А что у тебя с тем парнем из заброшенной психушки?

- Ни-че-го, - по слогам отчеканила МакКиннон. Раздраженно закатила глаза. Напоминание о Блэке едва сказалось благотворно на и без того скверном настроении. Он не появлялся уже несколько недель, обманув все тайные ожидания. – Если хочешь быть моим другом, оставь меня в покое.

- Ладно, - Лили непринужденно рассмеялась. Будто диалог их походил на милые сплетни в стенах женской спальни какой-нибудь закрытой школы. Послушно повернула дверную ручку и, обернувшись, шепнула, - счастливого Рождества, Марлин.