- Мне не хватает гирлянд, - Поттер задумчиво уставился на елку, украшенную аляписто и старомодно.

- Как может не хватать того, к чему даже привыкнуть не успел? – хмыкнула Марлин, поправляя на фуршетном столе бронзовый подсвечник. Его массивное основание окаймляли позолоченные шишки, шарики хлопка и крошечные сосновые лапки. – Сколько празднований Рождества ты помнишь до конца «света»?

- По меньшей мере, одно, - он придирчиво склонил голову на бок, рассматривая дюжины свечей, расставленных по периметру комнаты. – И оно было прекрасно.

В дверь постучали. Сперва робко, затем требовательно и нетерпеливо. Марлин тяжело вздохнула. Вся эта вечеринка с толпой знакомых и незнакомых людей не приносила девушке ни капли удовольствия. Гомон, смех над глупыми шутками, пролитое на ковер вино – в гробу она видала такие праздники. Но с Джеймсом разве поспоришь? Упрямее него разве что лесной олень в попытке сбить соперника раскидистыми рогами.

Оправила черное платье, не привычно льнущее к ногам. Одеяние норовило то и дело поползти вверх по бедрам. Открывало больший пласт бледной кожи, чем допускала нравственность Марлин. Казалось бы, ничего особенного. Скромный вырез лодочкой, длинные рукава, простая плотная ткань. Но когда твой ежедневный гардероб – сплошь брюки, чувствуешь себя, точно в свадебном платье со шлейфом длиной в целый путь к алтарю.

Протиснувшись меж хохочущих патрульных, Джеймс и Марлин добрались до прихожей. На крыльце переминалась с ноги на ногу замерзшая Лили. Её легкая шубка едва ли подходила для длительной прогулки, а кудрявую голову успела покрыть снежная шапка. Северус за её спиной флегматично рассматривал плеяду кашпо с вялыми растениями. Встретившись взглядом с соперником, он нахмурился. Схватил Лили за руку, запоздало помечая свою территорию. Свою собственность.

- Заходите скорее, - радушно распахнул дверь Поттер. Пропустил опаздывающих гостей в тепло дома. Небрежным движением поправил на переносице очки в толстой оправе. Галантно улыбнулся, с кошачьей грацией пробираясь за спину Эванс. – Позволь я помогу тебе раздеться.

- Я и сам в состоянии помочь раздеться своей девушке, - Северус решительно потянулся к намокшей шубке. Уперся в выставленную молниеносно ладонь Джеймса.

- Это мой дом и моя привилегия – помогать гостям раздеться.

- Вообще-то, это мой дом, - со скучающим видом поправила МакКиннон, накручивая на палец локон.

- Ты тоже хочешь меня раздеть? – хмыкнула Лили.

Все четверо неловко замолчали. Северус беззастенчиво рассматривал неброский интерьер дома МакКиннонов. Хотел бы он, чтобы вход в его собственное жилище хоть немного походил на это место. Или на просторный холл Эвансов. На что угодно, лишь бы не видеть пустые бутылки, разбросанные отцом. Следы его ярости на драных обоях. Затрапезную куртку матери на вечно отваливающемся крючке.

Кто-то из братьев Пруэттов взорвал посреди гостиной хлопушку. Разноцветное конфетти усеяло пол, сорвав с губ Марлин ещё один тяжкий вздох. Убирать последствия чужих забав без магии – не самое праздничное занятие.

Карадок Дирборн походил на одичалого лесоруба с отросшей до груди бородой. Он погнался за какой-то блондинкой с зажатым в руке бокалом бурбона. Та, хихикая, пряталась за спины других гостей. Её соблазнительная улыбка растаяла на малиновых губах, когда кто-то некстати выставил вперед ногу. Карадок споткнулся, и жидкость с резким спиртовым запахом оказалась точно в зоне декольте алого платья.

Эммелина Вэнс принимала одну кокетливую позу за другой. Словно проштудировала охапку глянцевых журналов накануне праздника. Как поставить руку, чтобы локоть казался острее. Как склонить голову, чтобы подчеркнуть изгиб шеи. Как приосаниться, чтобы сделать талию тоньше. Она привела с собой парня, с которым бегала на свидания чуть больше месяца.

МакКиннон старалась не рассматривать его. Но взгляд то и дело устремлялся предательски к глубоким шрамам, исполосовавшим приятное лицо. Впрочем, гость и не думал стесняться своего изъяна. Стянул волосы в небрежный хвост на макушке. Ни прядки не оставил, чтобы прикрыть высокий лоб. Расхохотался звонко и беззаботно, так что несколько пар оглянулись выяснить, что за шутка такая кого-то развеселила. Закружил Эммелину в вычурном па. На зависть заскучавшим без танцев девушкам.

Едва Марлин и Джеймс столкнули бокалы, намереваясь выпить за крепкую дружбу длиною в долгие годы, в дверь вновь постучали. На этот раз появилась единственная гостья, приглашенная лично хозяйкой дома. Она смущенно переступила порог. Стряхнула снег с черных ботинок, гротескно больших на фоне столь тонких щиколоток. Робко протянула Джеймсу куртку, оставшись в мешковатом платье.

- Девчушка из темницы? – Поттер изогнул бровь, непонимающе взглянув на МакКиннон.

- Я её пригласила, - пожала плечами та. Словно имела обыкновение звать едва знакомых людей в свой дом.

- Ты по своей инициативе пригласила на вечеринку девчушку из темницы? – Джеймс прикрыл ладонью рот в напускном ироничном изумлении.

- Она мне понравилась, - пояснение простое и будто бы не совместимое с той Марлин, которую он знает почти с рождения.

- Тебе понравился человек? Живой человек, который дышит, ходит, разговаривает и, Мерлин упаси, имеет свою точку зрения по какому-нибудь вопросу? – руки прижаты к груди в пародии на сердечный приступ.

- Она не болтлива, рассудительна и, помимо всего прочего, одна из нас, - МакКиннон будто нарочно не обращала внимания на импровизированный спектакль друга.

- Я всё ещё здесь, - усмехнулась гостья, устав переводить взгляд с одного на другую. Протянула Джеймсу тонкую ладонь, - Доркас – звучит короче и проще, чем «девчушка из темницы».

Оказавшись в гостиной, Медоуз восторженно огляделась. Пять лет заточения – и вот, она будто бы возвращается к нормальной жизни. Пара бокалов алкоголя, и можно даже потанцевать. Или познакомиться с одним из патрульных. Её старые приятели давно живут своей жизнью. Рады, конечно, её спасению. Но о чём говорить с девчонкой, сидевшей взаперти, общаясь лишь с психопатом? Об инквизиционных пытках? О коже, которая больше никогда не обретет былую гладкость и нежность? О неработающих проводниках магии?

Она украдкой рассматривала гостей, когда к столу с закусками приблизилась красивая пара. Девушке Доркас теперь не чета. Куда её болезненной худобе до соблазнительных изгибов? А её наряд – разве может он сравниться с прекрасным жемчужным шелком, облегающим тело? Волосы у незнакомки – точно крыло ворона. Яркие и блестящие. А Доркас час потратила на попытку замаскировать седину нелепыми заколками.

Что до него – глупо было ожидать, что лидер уличной банды сохранит верность исчезнувшей бесследно подружке. Он почти не изменился. Только жестокости в глазах прибавилось, да мышцы окрепли. Играют теперь под безупречно выглаженной рубашкой. Раньше не вылезал из футболок да свитеров, а тут элегантности захотелось.

- Ты? – он замер, ощутив на себе пристальный взгляд. Отступил на шаг от нахмурившейся спутницы. Рывком преодолел разделявшее их с Доркас расстояние. Уставился недоверчиво. Протянул руку, дотронувшись до плеча, будто проверяя, не мираж ли перед ним.

- Здравствуй, Ремус, - в уголке губ вежливая улыбка, но глаза серьезны.

- Доркас, но как? Откуда ты…, - не в силах закончить мысль, сгреб хрупкое тело в объятия. Раненая рука ещё болит. Но боль эта не сравнится с болью потери любимого человека. Родители уверяли его, что в пятнадцать лет и речи быть не может о сильных чувствах. Что забудется, пройдёт, сотрётся из памяти. Не забылось и не стерлось, вопреки бесконечным попыткам найти замену.