- Нет, - мистер Эванс категорично покачал головой. – Ты – наша дочь. И мы не хотим, мы не можем забыть тебя. Кроме того, мы бы не смогли объяснить, где вы находитесь, даже если бы захотели. А мы и не захотим.

- Вы не понимаете, - Лили в отчаянии повысила голос. – Он может пытать вас. Может убить. Я не хочу жить в постоянном страхе за вас.

- Ты бы согласилась забыть о Гарри? – тихо, почти шепотом спросила миссис Эванс. Краска схлынула с её лица, высвечивая до того неприметные морщины.

- Не сравнивай, - попросила рыжеволосая волшебница, прикусив губу.

- Мистер Эванс, я знаю, звучит это всё, мягко говоря, странно, - вмешался Джеймс. – Но, поверьте, мы думаем в первую очереди о вашей безопасности. Кроме того, с воспоминаниями сойдут на нет и чувства. Мы просто перестанем быть частью вашей истории.

- Вы сами не понимаете, о чем просите, - мистер Эванс нахмурился и, рывком поднявшись с любимого кресла, направился на кухню, бросив через плечо: - Мне нужно выпить. Кто-то желает бокал джина?

- Пожалуй, я вам помогу, - Сириус изящно оттолкнулся от двери и последовал за мужчиной. Петунья не смогла сдержать оценивающего взгляда, когда этот красивый юноша прошествовал мимо неё с гордо поднятой головой.

Оказавшись в небольшой, но удивительно функциональной кухне, Блэк вздохнул, формулируя у себя в голове весомые аргументы, но, как всегда, отдался интуиции и заговорил от сердца:

- Своим отказом вы обрекаете дочь и внука на смерть.

- Что? – пораженный бестактностью парня, мистер Эванс чуть не выронил из рук бутылку с алкоголем.

- Когда Волан-де-Морт придёт за вами, а вы можете даже не сомневаться, что он придёт, Лили с Джеймсом бросятся спасать вас. Покинут надежно защищенный дом, раскроют его местоположение, - Сириус лукавил, отчетливо понимая, что к моменту, когда девушка узнает о визите Темного Лорда к родителям, те с высокой долей вероятности уже будут мертвы. – А он только и ждёт возможности выманить их. Даже сегодняшний визит к вам – колоссальный риск. Не просто же так в вашей прихожей дежурит дюжина сильнейших волшебников.

- Но…

- И это самый простой сценарий. Вас могу взять в заложники, чтобы вынудить Лили выбирать между сыном и родителями. Каково ей будет жить после таких решений, вы не думали?

- Но неужели…

- Вам решать, - Сириус пожал плечами. Он искренне жалел этого растерянного, раздавленного просьбой дочери мужчину, но полагал, что лишь суровая правда и минимум сантиментов подтолкнут его к желаемому Поттерами решению. – Мне добавить нечего.

Вернувшись в гостиную, Блэк остановился у каминной полки, на которой тянулись ровным строем фотографии. Рыжеволосая девочка верхом на пони. Старшая сестра с гордостью толкает перед собой коляску, в которой улыбается беззубым ртом младшая. Молодые родители позируют на берегу моря, усадив дочерей себе на плечи. Семье Эвансов было суждено исчезнуть по вине Темного Лорда, но Сириус всей душой надеялся, что, во всяком случае, жизни этих людей не оборвёт ослепительная зеленая вспышка.

- Мы согласны, Лили, - мистер Эванс вышел из кухни. Голос его звучал твердо, но руки, которые мужчина тотчас спрятал за спиной, мелко тряслись.

- Нет, Пол, что ты такое говоришь? – миссис Эванс подалась вперед, гневно уставившись на мужа.

- Мы согласны, - повторил он, глядя жене в глаза со смесью обреченной решимости и отчаяния.

- Ну уж нет, папа, - Петунья помотала головой. – Ты больше не можешь принимать за меня решения. Теперь у меня есть муж, и если мой бедный Вернон только узнает, что какие-то безумцы, разгуливающие по улицам в халатах, намереваются забраться в его голову и что-то удалить…

Девушка задохнулась от гнева, и жилы на ее длинной шее напряглись, выступая под бледной кожей. Она вскочила с мягкого округлого пуфа, где до того сидела почти безмолвно, бросая раздраженные взгляды то на сестру, то на её мужа, посмевших вторгнуться в привычный спокойный мир Коукворта с дурацкими волшебными палочками и леденящей кровь историей.

- Туни, послушай…, - Лили свела ладони в умоляющей жесте.

- Нет, это ты послушай, - севшим от злости голосом заговорила миссис Дурсль. – С такой сестрой, как ты, чудо – что мне вообще удалось найти себе хорошего мужа. Думаешь, ведьма в родословной – это то приданное, о котором мечтают респектабельные молодые мужчины? Нет, дорогая. И теперь ты хочешь, чтобы я поставила крест на нашем счастливом браке в угоду своих псевдо альтруистичных порывов?

- Дамочка, крест на вашем браке может поставить одно непростительное заклятие. Хотя, если вы уже сейчас мечтаете оказаться в соседних могилах с очаровательной эпитафией «умерли в один день», то…

- Сириус, пожалуйста, - Лили мягко оборвала язвительную тираду друга и вновь повернулась к сестре.

- С меня хватит, - тонкие ноздри Петуньи раздувались от ярости. Схватив маленькую сумочку, девушка, громко топая, вышла из гостиной. Обернувшись в дверях, она прошипела: - Если ты лишишь меня родителей, можешь смело считать, что сестры у тебя нет, и никогда не было.

Уронив пылающее лицо в ладони, Лили застыла. Плечи её не сотрясали рыдания, а глаза оставались сухими. В глубине души она с самого начала знала, что Петунья не поймёт и не примет любую просьбу, мало-мальски связанную с волшебством. Но оттого брошенные в сердцах слова сестры ранили ничуть не меньше.

10 марта, 1981 год, Лондон, Бартон Хаус, 7

Доркас жила в маленькой квартирке под самой крышей пятиэтажного дома из красного кирпича. В одной комнате располагалась её спальня – узкая кровать у окна, платяной шкаф и письменный стол. Над ним к стене была прибита сетка для записок и памятных мелочей, но ни на одной из прищепок не висели фотографии или стикеры с аккуратным убористым почерком девушки. На углу столешницы одиноко пустовала чернильница, а пол в изножье кровати укрывал выцветший восточный ковёр.

В другой комнате жила тётя Доркас. Худенькая, застенчивая женщина преклонных лет с тронутыми благородной сединой волосами. Она приходилась кузиной отцу Доркас и знала о волшебстве лишь то, что рассказывала в редких порывах откровений племянница. Миссис Медоуз всю жизнь проработала учительницей в начальной школе, а отношения её с мужчинами не складывались с поразительной фатальностью. Первый и единственный её муж погиб в автокатастрофе спустя месяц после свадьбы, второй сбежал к юной нимфетке, которая клялась, что беременна. Предложение третьего своего жениха Нэнси Медоуз не приняла, сосредоточившись на воспитании осиротевшей племянницы, окончательно поставив тем самым крест на личной жизни.

Сидя на треногом табурете в теплой кухне, Сириус наблюдал, как женщина суетливо выставляет на стол угощения – отварной картофель, пирог с почками, запеченная тыква и мягкий, нарезанный ровными кубиками сыр. С губ её не сходила искренняя улыбка, и Нэнси спрашивала то и дело, не остыл ли у молодых волшебников терпкий ягодный чай, не посыпать ли сушеным укропом гарнир, не включить ли музыку. Радость тётушки оттого, что нелюдимая Доркас, наконец-то, привела в дом друзей, была столь явной, что на душе Сириуса разливалось нежное и очень сентиментальное чувство, определения для которого парень подобрать не мог.

Для Блэка оставалась загадкой причина, по которой Ремус решил отпраздновать свой двадцать первый день рождения не в родительском доме. Возможно, так он демонстрировал Доркас свое безграничное доверие и привязанность. Или не желал тревожить простудившуюся маму. Или не хотел обременять друзей трансгрессией в самую отдаленную часть Британии. Как бы то ни было, Ремус, Питер и Сириус сидели в тот день на маленькой кухне Медоуз, взахлеб вспоминая хогвартские приключения, а Доркас, подперев подбородок кулаком, слушала бахвальство ребят, посмеиваясь над особо уморительными эпизодами.