- Ты хочешь стать Пожирателем смерти?

- Лили, я…

- Просто ответь на вопрос. Да или нет?

- Всё не так просто, - в голосе Снейпа зазвучали отчаянные нотки, и чем больше он нервничал, тем холоднее становился взгляд Эванс.

- То есть ты не отрицаешь, - Лили задумчиво прикусила верхнюю губу. – Ты понимаешь, что они убивают таких, как я? Они считают таких, как я, чем-то скверным. Не достойным права творить волшебство.

- Никто никогда тебя не тронет, слышишь? – Северус болезненно поморщился и склонился ещё ближе к лицу подруги. – Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

- Откуда такая уверенность?

- Ты мой самый близкий человек, и никто не посмеет забрать тебя у меня.

- Ты сейчас говоришь о Пожирателях или о Поттере?

- Обо всех, - Снейп облизнул пересохшие губы, переплетая нежные фарфоровые пальцы Лили со своими, узловатыми и шершавыми. – Пожалуйста, прости меня.

- Пока ты поддерживаешь взгляды Волан-де-Морта и его приспешников, я – самый далекий от тебя человек из всех возможных, - староста Гриффиндора мягко отстранила Северуса, задержав ладонь на его груди чуть дольше, чем требовалось, и двинулась прочь, постепенно переходя на бег. Сириусу показалось, что в её глазах блеснули слёзы.

Когда Блэк добрался до кабинета Дамблдора, воспитательная беседа была окончена. Недовольный Джеймс всматривался в Карту Мародёров. Его мантия была перекинута через ремень портфеля, мятый подол кипенно белой рубашки выбился из брюк, а волосы казались ещё более взъерошенными, чем обычно.

- Ну? – Сириус заглянул через плечо друга, предположив, что тот внимательно следит за точкой с подписью «Мальсибер». Слизеринец покинул больничное крыло, вероятнее всего, вернув себе человеческий облик при помощи мадам Помфри, и направлялся к Восточной башне.

- В совятню идёт. Будет жаловаться родителям и требовать справедливости, - пробормотал Джеймс, сворачиваю карту.

- Что сказал Дамблдор? – нетерпеливо перебил Сириус.

- Спросил, обоснованы ли мои выводы о причастности Мальсибера и Снейпа к Пожирателям смерти. Я рассказал про тот разговор в подземелье.

- И всё? – Блэк недоуменно вскинул брови. – Ни воспитательной беседы, ни снятых очков?

- Да была беседа. Только какой в ней толк? – Джеймс раздосадовано пнул стену носком ботинка. – Дамблдор сказал, что лучшее, что я сейчас могу сделать для Ордена - проявить осторожность и бдительность. Никаких тебе операций, боёв и шпионских вылазок. Он считает меня ребенком, представляешь? Даже зная, что я – анимаг, что мне нет равных в полетах на метле, что изучил раза в три больше боевых заклинаний, чем любой мой ровесник, что…

- Сохатый, остановись. Я ещё не успел созвать членов твоего фан-клуба, - с ехидной улыбкой подначил друга Сириус. – Такая речь впустую пропадает.

Джеймс оборвал себя на полуслове, и только его обиженное сопение теперь нарушало тишину коридора подле кабинета директора. Какое-то время гриффиндорцы шли молча. Их перегруженные учебниками сумки бились друг о друга, пока Поттер не перевесил свою - на другое плечо, плохо скрывая раздражение.

20 марта 1973 года, Хогвартс, гостиная Гриффиндора

- Фрэнк, ты уже слышал про профессора Стебль? – близнецы Пруэтт уселись по краям от Фрэнка Лонгботтома на массивной оттоманке. Парень отложил в сторону свежий выпуск Ежедневного пророка и выжидающе посмотрел на друзей, призывая их продолжать рассказ. В столь поздний час остальные студенты уже разбрелись по спальням, поэтому мальчики разговаривали в полный голос, не боясь, что их могут услышать.

- Мы случайно стали свидетелями её разговора с МакГонагалл, - пояснил Гидеон, инициалы которого были вышиты заботливой маминой рукой на тонком джемпере из шерсти нюхлера.

- Случайно? – Фрэнк иронично улыбнулся.

- Да не важно, - отмахнулся Фабиан. – Вчера вся её семья погибла от рук Пожирателей. В Хогсмиде напали на магглорожденную волшебницу. Муж профессора вступился за неё, и успешно.

- Один против троих! – перебил брата Гидеон.

- Но вечером эти трое пришли к нему домой с подкреплением. Профессор вернулась с работы, а в гостиной три трупа. Муж и обе дочери. Старшая ждала письма из Хогвартса в следующем году.

- Это ужасно, - Фрэнк сочувственно поджал губы. – Не понимаю, почему Министерство бездействует. Это война, а Дженкинс говорит о ней как о паре незначительных массовых беспорядков.

- Просто у Дженкинс есть положительный опыт борьбы с беспорядками чистокровных. А вот опыта борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть нет, - встал на защиту министра магии Гидеон.

- Мы должны вступить в Орден Феникса, - твёрдо сказал Лонгботтом. – Я хочу быть в числе людей, которые прикончат этого фанатика и его марионеток.

- Что ещё за Орден? – хором переспросили Пруэтты.

- Я тоже случайно подслушал один разговор МакГонагалл. Вы же знаете, что она очень дружна с моей мамой? – пояснил Фрэнк между делом. – Так вот, когда она гостила у нас на Рождество, мама выразила опасения в связи со слабой политикой Министерства в отношении Пожирателей. И профессор успокоила её, рассказав, что Дамблдор лично основал организацию для борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Орден Феникса. Не знаю, кто туда входит, но уверен, что хочу быть в их числе.

- И я, - одними губами восхищенно произнес двенадцатилетний Джеймс. Последние полчаса он прятался под мантией-невидимкой вместе с Сириусом и внимательно ловил каждое слово семикурсников. В ту самую минуту Поттер уже отчетливо знал, что рано или поздно обязательно станет частью восстания против поборников чистоты крови. А с его-то талантами до победы будет рукой подать.

2 сентября 1976 года, Хогвартс, коридоры

- А с наказанием то что? – примирительно спросил Блэк через несколько минут молчания.

- МакГонагалл назначит, - равнодушно отозвался Джеймс. – Буду чистить парты в её кабинете неделю или ещё что-нибудь в таком духе.

- А я могу рассказать то, что тебе понравится, - заговорщически подмигнул Сириус. - Нет, не просто понравится. То, что приведет тебя в состояние неописуемого восторга, позволит достичь нирваны и познакомит с эйфорией. То, что сделает тебя счастливее на десять пунктов по шкале Мародеров.

- Говори уже, - Поттер шутливо толкнул друга в бок.

- Эванс сказала Нюниусу, что, цитирую «пока он придерживается взглядов Волан-де-Морта и его приспешников, она – самый далекий от него человек». Похоже, шансов у крючконосового ещё меньше, чем у Хвоста лишиться девственности до выпускного.

- Кого волнует, что она там говорит этому немытому выскочке, - Поттер вздохнул, и лицо его вновь обрело тоскливое выражение. – Вот если бы она сказала, что я – самый близкий ей человек, тогда – другое дело. А так…

- Стоп-стоп-стоп, - Сириус помотал головой из стороны в сторону, отчего его черные как смола волосы упали на глаза. – Что за упаднические настроения, господин Сохатый? Своими суждениями вы наводите меня на мысль об острой потребности в трех пинтах сливочного пива в пабе у сногсшибательной мадам Розмерты.

- Это звучит как весьма рациональное предложение, господин Бродяга, - Джеймс лукаво улыбнулся. – Вы, господин Лунатик, господин Хвост и ваш покорный слуга. Сегодня. Когда солнце сядет за горизонт.

2 сентября 1976 года, Хогвартс, гостиная Гриффиндора

За окном сверкали молнии и гремели раскаты грома, но в гостиной Гриффиндора уютно потрескивали в камине поленья, занятые огнём. Ученики рассредоточились по мягким креслам и диванам. Кто-то уже увлекся учебным процессом, кто-то делился с друзьями впечатлениями от летних каникул, кто-то дремал, а Мародёры, склонившись над своей картой, вполголоса выбирали маршрут в Хогсмид. Люпин без особой надежды на успех убеждал друзей остаться ночью в школе, Петтигрю не желал мокнуть под дождём, а Поттер и Блэк жаждали прогуляться на свежем воздухе перед посиделками в пабе.