Когда Лунатик совершал смертельный прыжок, Сохатый преградил ему дорогу, и распахнутая пасть сомкнулась, так и не достигнув желанной человеческой плоти. Оборотень гневно взвыл и попытался оттолкнуть оленя сильным торсом, но тот склонил голову, подставляя под удар крепкие рога. Люпин в обличье зверя зарычал и бросился в сторону, но Джеймс настырной тенью перемещался подле друга, не позволяя тому продолжить погоню.

Северус бежал, не оглядываясь, увеличивая расстояние между собой и оборотнем. Он мечтал добраться до подземелий Слизерина или хотя бы парадного холла. Уже потом, с рассветом, можно всё рассказать директору, разобраться в этой странной истории. Неужели староста Гриффиндора и впрямь болен ликантропией?

Бродяга осознал, что бой между Лунатиком и Сохатым не прекращается. Сил и выносливости Ремуса бы хватило, чтобы догнать убегающую жертву в несколько десятков прыжков. Но достаточно ли будет возможностей оленя, чтобы противостоять полу-волку и дальше? Не решит ли Люпин впиться острыми зубами в мохнатый бок, заразив своей болезнью Джеймса?

Сириус обратился в черного пса и сорвался с места. Он мчался к месту сражения, пружинисто отталкиваясь от земли мягкими лапами. Он протяжно завыл, чтобы Поттер знал – помощь рядом. Его лучший друг рядом.

Вместе Джеймсу и Сириусу удалось успокоить Люпина. Когда тот, измотанный и испуганный, забылся тревожным сном в ожидании мадам Помфри на дощатом полу Визжащей Хижины, парни спустились обратно в тоннель и быстрым шагом направились к школе.

Той ночью Блэк больше не услышал от лучшего друга упрёков. Сохатый красноречиво молчал, и такое его поведение было для Бродяги куда страшнее ссоры с криками и размахиванием кулаками. Юный волшебник понимал, что обязан Поттеру своей жизнью. Если бы с Северусом что-то случилось, Сириус покинул школу с клеймом убийцы. Ремуса бы тоже, скорее всего, исключили, едва информация о его ликантропии достигла ушей влиятельных слизеринцев. Простая шутка могла искалечить три судьбы.

Но Джеймс этого не допустил. И какие бы мотивы не двигали храбрым мародёром, Сириус испытывал к нему огромную благодарность.

2 сентября 1976 года, Хогвартс, кабинет трансфигурации

Когда профессор МакГонагалл вошла в аудиторию, ученики стремительно расселись по своим местам и притихли. В свои сорок лет Минерва выглядела очень молодо, но её строгий нрав не давал ребятам повода думать, что урок трансфигурации – время и место для шалостей или неподобающего поведений. Весь её тщательно продуманный образ являлся воплощением сдержанности и серьёзности. Пышные тёмные волосы женщина всегда собирала в аккуратный пучок на затылке, блуза под мантией оставалась чопорно застегнутой на все пуговицы в любую погоду, и даже очки в тонкой оправе не позволяли себе вольности сползти по переносице.

- Добрый день, - поздоровалась профессор и сразу перешла к делу. – Сегодня мы с вами приступим к изучению заклинания Репарифарго. Кто может сказать, для чего оно используется? Эванс, прошу.

- Заклинание Репарифарго позволяет придать объекту, подвергнутому неполной трансфигурации, первоначальный вид.

- Очень хорошо. Пять очков Гриффиндору. Итак, Репарифарго – это базовое заклинание, которым должен в совершенстве овладеть каждый ответственный волшебник.

- Стало быть, Поттеру и Блэку нет смысла оставаться на занятии, - прошептал Снейп. Достаточно тихо, чтобы МакГонагалл проигнорировала его язвительное замечание, не желая терять драгоценное время. Достаточно громко, чтобы привлечь внимание Джеймса.

- Что ты там бормочешь, Нюниус? Если тебе есть, что нам сказать, говорит это громко и в лицо, - в голос откликнулся Поттер, обернувшись на долю секунды к язвительному слизеринцу.

- Поттер, прошу вас сосредоточиться на уроке, - холодно сказала МакГонагалл.

- Будь на его месте Слизеринец, профессор МакГонагалл, вы бы уже сняли очки, старательно заработанные гр…ызущей гранит науки Эванс, - вальяжно протянул Мальсибер, задержав дыхание на первых буквах и так не произнеся вслух «грязнокровка».

- Что ты хотел сказать, Мальсибер? – Джеймс вскочил с места, нацелив на слизеринца волшебную палочку.

- Поттер, сядьте немедленно, - МакГонагалл повысила голос, направляясь к затеявшим перепалку ученикам по длинному проходу между партами.

- Джеймс, пожалуйста, не надо, - Лили протянула руку и мягко коснулась теплой ладонью спины однокурсника.

- Я хотел сказать то, что сказал. А вот ты услышал то, о чём, видимо, подумал.

- Вермикулюс, - взревел Поттер, и Мальсибер с громким хлопком превратился в дождевого червя.

- Экспеллиармус, - с опозданием обезоружил Джеймса Снейп.

- Защищаешь своих друзей Пожирателей? – запальчиво крикнул гриффиндорец. – Сам то ещё не успел меткой обзавестись, Нюниус?

- Поттер, к директору, - ледяным тоном приказала МакГонагалл. – Ваше поведение не допустимо! Блэк, вернитесь на место. Поттер отправится к директору без сопровождающих.

Профессор бережно подняла со стула извивающегося червя и, велев ученикам читать первый параграф учебника, отправилась в больничное крыло, чтобы убедиться в том, что кроме гордости у Мальсибера ничего не пострадало в результате действий гриффиндорца. Следом за ней аудиторию покинул Джеймс, с силой хлопнув дверью.

========== Глава 6. Переменчивые и легко заменимые желания ==========

2 сентября 1976 года, Хогвартс, коридоры

Когда урок трансфигурации подошёл к концу, Сириус торопливо сгреб в портфель свои вещи и ринулся в коридор. Он планировал наведаться в кабинет директора школы, чтобы выступить свидетелем и рассказать о провокации слизеринцев. Дамблдор, конечно же, не был замечен в несправедливых решениях. Особенно в отношении своего любимого факультета львов. Но, кто знает, что взбредёт в голову непредсказуемому старику. Применение заклятья вне рамок дуэльного клуба – серьезная провинность, наказанием за которую может стать отлучение от квиддича или ещё что похуже.

Сириус уже занёс ногу над нижней ступенью движущейся лестницы, когда в поле его зрения попала любопытная картина. Лили Эванс, честь и достоинство которой так рьяно защищал Поттер пару десятков минут назад, беседовала со Снейпом. Он склонился так близко к девушке, что его гладкие, тяжелые волосы касались её рыжих локонов.

Сириус сделал несколько осторожных шагов в направлении однокурсников и, убедившись, что они не глядят в его сторону, уже увереннее стал пробираться ближе. Юный волшебник не прятался и не притворялся, что увлечен книгой. Он просто двигался вперёд и, оказавшись на достаточном расстоянии, чтобы расслышать разговор, сел на пол, вальяжно привалившись к стене, словно ожидал замешкавшихся друзей.

- Северус, то о чём говорил на уроке Джеймс – это правда? – зелёные глаза Лили были серьёзны и печальны.

- Что именно? – Снейп поёжился, словно гуляющий по коридору сквозняк пробрался под мантию. Он упирался тонкой ладонью в стену за плечом Эванс, образуя тем самым замкнутое, катастрофически крохотное пространство, в котором было место только для него и для неё. Такой хрупкой, печальной, и вместе с тем решительной.