Едва живая капсула упорно не хотела запускаться и Центурион позволил себе на голом инстинкте со всей дури шарахнуть по стенке капсулы. С какого-то перепугу система запустилась, работая с заметными перебоями. Искренне мысленно умоляя капсулу не отключаться, Аскари поковылял к своей госпоже.

Укол стимулятора и обезболивающих ей, укол себе, и солдат, отрегулировав длину лезвия одного из своих мечей, принялся как можно аккуратнее отсекать полуживое тельце от стенки капсулы, приподнимая одной рукой за плечо. Бронированная обшивка поддавалась очень плохо, но Аскари упорно прорезал слой за слоем, постоянно поглядывая на небо и вслушиваясь в звуки вокруг.

Враг мог появиться в любую секунду.

Неся в руках тело с куском металла в груди, он продолжал шарить по небу в поисках чужаков. Даже для местных такое падение не могло остаться незамеченным, чего говорить о висевших в системе чужих кораблях.

Система жизнеобеспечения все еще работала. Пусть с перебоями, но работала.

Едва он уложил под сканеры тело, манипуляторы задергались, зашевелились, сканируя объект. Ему оставалось лишь убедиться, что капсула уже начала посильную поддержку жизни. Щурясь под светом трех звезд, он подобрал отброшенную крышку и накрыл тело сверху, стараясь попасть в пазы.

Им обоим нужно было дождаться своих, а Центуриону просто не дать кому-либо добраться до самого ценного человека.

Внутренние часы давно засбоили, пока он сидел рядом с капсулой, до рези в глазах всматриваясь в фиолетовое небо и раздумывая, какую кару ему придумает Первый Рыцарь. Аскари уже и не считал количество кругов, которые он нарезал вокруг своей госпожи, изредка сдвигая крышку для проверки. С каждым разом все больше убеждаясь, что система из всех своих возможностей поддерживает ей жизнь, но этого явно не могло хватить надолго.

Но утешала мысль, что она пока что еще дышит.

Что вообще умудрилась выжить.

Подопечная продолжала едва заметно подрагивать губами, продолжая свой диалог с кем-то неизвестным. Он как мог, вычистил ей глаза, прикрыв веки отрезанным куском ткани от ее же накидки.

Центурион не сомневался, что их найдут.

Рано или поздно, но найдут.

Это было лишь делом времени, которого ни у кого из них не было.

Внутренние часы окончательно сбились, и он не знал сколько времени прошло. Часы, дни или годы.

Но потом небо почернело от прибывающих кораблей и заискрило вспышками космического боя.

Только вот вместо радости от прибывшего на подмогу Флота Аскари ощутил подкатывающее под горло отчаяние.

Он боялся не своей смерти.

В последний раз заглянув под крышку, он позволил себе сесть на землю, опираясь спиной на капсулу.

И дал себе возможность чуть подремать.

Садившиеся со страшным воем черные кораблики разбудили его. Вглядываться в хищные очертания шаттлов не стал, он и так досконально все это видел и знал. Глаза и без этого слезились от яркого света и песка.

Встать навстречу бегущим людям тоже не удосужился.

Лишь разглядев приближающуюся фигуру в черном, стремительным шагом сокращавшую расстояние между ними, Аскари переваливаясь с руки на ногу, попытался встать на колени. Ему удалось, но удар сапогом в грудь повалил его обратно на песок. Заваливаясь мешком на спину, Центурион увидел снующих около капсулы медиков с дроидами, деловито переговаривающихся между собой. Он уже приготовился к смерти, но вместо этого услышал холодное:

— Свое получишь позже.

Двое пехотинцев довольно осторожно подхватили его подмышками, и уложив на носилки, поволокли к ближайшему шаттлу.

Следом понесли все еще живую Рей, не вынимая из капсулы.

Очнулся Аскари уже в медотсеке на флагмане. Подъехавший дроид молча сунул ему в руки распечатку о состоянии его здоровья и так же молча укатил. Одного мельком брошенного взгляда на текст хватило вполне. Результаты последнего сканирования его особо не интересовали, и он принялся одеваться, ощупывая себя по мере облачения. Броня была вычищена до зеркального блеска, оружие лежало рядом на столике. Шлема нового ему не принесли, но зато пришили новое ухо и влепили слуховой имплант.

Значит, казнить его пока не будут.

Мертвецам незачем новые уши.

Неподалеку от его палаты у других дверей стояли два паладина из ордена его господина, и Аскари решил наугад зайти. Его никто не стал задерживать.

Рен сидел в кресле у изголовья Рей, опутанной трубками и прочими аппаратами жизнеобеспечения. При виде Аскари, Рен сразу стянул с себя шлем, и криво по-страшному улыбаясь, встал с места.

— Инженеры сумели найти голозаписи из рубки управления упавшего шаттла. Пилоты были заменены чуть ли не в последнюю секунду. Заговор раскрылся слишком поздно. Трекеры корабля были разбиты еще в ангаре, но вас нашли по твоему идентификатору. Ведь ее чип был сожжен тем куском обшивки.

Одним неуловимым движением Рен подскочил к Центуриону и застыл, нависнув над ним. Аскари так и не смог поднять глаза, дабы глянуть принцу в лицо. Еще миг и страшный удар кулаком в челюсть снес няньку к стене. Рисковать и подниматься тот не стал, считая заслуженным удар. Рыцарь в два шага подошел к упавшему и поднеся лицо к самому уху, прошипел, — Я видел эти записи! Видел! Слышишь, тварь! Это ты! Ты, мразь, должен был тащить ее из последних сил за шкирку и ты должен был заталкивать ее в капсулу, чтобы на последних секундах перед столкновением залезть во вторую! Сейчас ты жив лишь потому, что она посчитала важным попытаться спасти сначала тебя, а не себя! Твоя душа больше тебе не принадлежит. Теперь только ей решать, как с тобой поступить, когда очнется. Пошел вон!

Выскочивший из палаты Аскари подумал, что обойтись всего одним ударом за такой косяк, было неслыханнейшей удачей.

Но первой лучшей новостью за сегодня было то, что его госпожа жива.

Сегодня определенно был его день.

У прибывшего на флагман Кира чесались руки сходу заехать Рену по шлему, но он смог сдержаться, навесив на себя самое постное лицо. Он ментально разрывался на миллионы кусочков, тщетно силясь дозваться до сестры. Почти агонизируя, брат влетел в палату.

Бить принца Кир не стал.

Он сделал хуже.

Сделал вид, что Рена тут попросту нет, демонстративно игнорируя присутствие того. Придерживая многочисленные шланги и прочие трубки, аккуратно лег поверх одеял вплотную к бессознательной сестренке, и уложив ее голове себе на плечо, едва слышно замурлыкал старую мелодию на манер колыбельной. На вышедшего из помещения принца Кир даже не обратил внимания, позволяя злым бессильным слезам стекать по щекам.

После по всей Империи гуляли слухи один страшнее другого.

Но все дружно называли ту неделю Кровавой.

Кто-то говорил о бойне, устроенной Первый Рыцарем, унесшей тысячи и тысячи жизней. Кто-то знал сотни людей, допрашиваемых самим Кровавым Палачом и замученных им же собственноручно. Некоторые судачили о целых выжженных напрочь планетах и взорванных звездах, которые погасил голыми руками лично наследный принц. Настоящую правду знали совсем немногие, но и эти предпочитали молчать, не скрывая своего отношения ко всему происходящему. Кир, как один из этих посвященных, был полностью согласен с принцем.

Всю эту неделю он просидел в одной палате с сестренкой, отвлекаясь иногда на свой даталинк. Рей не желала просыпаться, давая брату сполна прочувствовать всю ту яму беспредельной тоски и одиночества, через которую она сама прошла в свое время. Но Киру было все легче. Он по крайней мере уже успел влиться в реку жизни в Империи.

Все попытки брата прорваться в голову Рей обрывались чернотой.

Будто рядом с ним находилась пустая оболочка без души.

Время шло, дни утекали водой сквозь пальцы, но успех был нулевым. Окаменев от горя, черствея на глазах, через месяц Кир холодно сообщил нарисовавшемуся в палате Рену о своем скором возвращении в Святилище. Но не упустил шанса напоследок выдать, — Я все еще не понимаю ничего в отношении вас двоих, мой Лорд. Вы приходите сюда каждый день. Часами торчите здесь. Но я искреннее жалею, что осмелился в свое время подтолкнуть ее к возвращению сюда. Я… забираю ее. Ей здесь не место, мой господин.