Правый глаз снова дернулся очень сильно.

Постояв несколько секунд, она уверенно сорвала с бедер рукояти … и отнесла их в сторону, аккуратно сложив на стойку. Два из четырех выхваченных учебных мечей полетели в руки няньки. Сложенные домиком брови Аскари проигнорировала, бросив ему лишь злобное, — Я могу тебя и убить сейчас, нянечка. Одна рана и ты сгоришь в считанные часы.

Тот же поймал брошенное оружие, не скрывая интереса к ее словам.

— Позже… позже я расскажу тебе… почему я назвала их Поглотителями. Если ты не помнишь…

И бросилась без предупреждения на Центуриона, замахиваясь непривычным для себя оружием.

Ей бы хоть один брошенный мельком взгляд на обзорные балконы, и она бы увидела застывших в сумраке черные силуэты, застывших столбами. Но слишком много навалившихся колющих эмоций вдруг потребовало выхода, и она видела только скользящую перед собой фигуру в красной броне.

В этом бою сам Аскари не раз порадовался, что мечи тренировочные. Вопреки его ожиданиям, при всей своей подготовке он два раза пропустил удары, что в настоящем бою были бы смертельными. Но сама Рей не получила ни одного. Потому что Аскари не нападал, просто все время парировал или изворачивался от ее выпадов. Раз за разом пытаясь потеснить его, она со сжатыми зубами пыхтела и бросала ядовитые взгляды на противника. И спустя полчаса непрерывного рваного боя, снова вызверилась, крича на Центуриона:

— Дерись!!! Дерись же, чтоб тебя! Хватит увиливать! Нападай!

За пеленой подступившей ярости так и не заметила, как Аскари бросил в сторону закрытого стеклом балкона быстрый взгляд.

Как и не углядела отрицательное покачивание головой центральной застывшей фигуры в черном.

Центурион сразу бросил свои мечи на пол, сдержав порыв отшатнуться от кончика чужого оружия, застывшего напротив его зрачка в считанном сантиметре. Ей бы один мизерный шажок, один вздох, и нянька обзавелась бы имплантом глаза.

Ее крик оглушил ее саму.

— Дерись! Подними оружие и дерись!

На нее было страшно смотреть. Растрепанные волосы торчали во все стороны, зрачки почти поглотили радужку, светя на Центуриона двумя прожекторами и прожигая насквозь до самых потайных глубин души. Растянутые в некрасивом оскале губы отталкивали блеском мелких острых зубов.

— Дерись, — гораздо спокойнее повторила Рей, затихая и запираясь в свою раковинку прямо на глазах. Это уже не было криком, больше усталой просьбой. Но Аскари так и стоял, молча немигающе глядя на нее. Видя, что соперник не намерен продолжать бой, Рей довольно изящно отбросила в две стороны учебные мечи.

—Да и хрен с тобой.

Рей неторопливо подошла к своим мечам… и Аскари снова едва сдержался, чтобы привычно не отскочить. В один очень быстрое и неуловимое движение его подопечная подскочила к нему с уже выдвинутым чернющим лезвием и почти приставила острие клинка к его щеке. Кожу тут же закололо, словно меч имел кучу коготков и вовсю пытался вцепиться в его лицо. Подрагивающая от усталости тонкая ручонка точь-в-точь повторила движением кисти шрам на лице принца, будто намекая, что и он может запросто приобрести такую же отметину.

— Хочешь узнать, Аскари, что было бы с тобой, порань я тебя вот этим? Заодно и спросишь у своего господина, как он вообще выжил.

Еще один прозрачно–черный клинок с жутким шипением выдвинулся из норы.

— Смотри, Аскари! Смотри! И не забудь доложиться всем о своих впечатлениях!

Два ловких взмаха руками, и перерубленная пополам металлическая стойка с учебным оружием заметно задымилась, зашипела, чернея и пузырясь. Еще несколько яростных ударов, и по стенам поползли обугленные полосы. Рей рубила все подряд, пока спустя долгие минуты ярость не пошла на спад, и она обессиленно не замерла в углу, почти наступая на искрящихся разбитых тренировочных дроидов.

— Видишь? Видишь, к чему это приводит? Видишь, до чего доводит мой гнев? Видишь, почему нельзя находиться рядом со мной в такие моменты? Я разрушаю все, что меня окружает. И свою жизнь тоже, Аскари. Я травлю себя тоже. С самого детства я ломаю и разбиваю все, что вокруг меня. Все, к чему я прикасаюсь, все гниет и горит. Абсолютно все. В следующий раз…. в следующий раз…. я не стану сдерживаться. Беги сразу, дальше чем видишь, беги, — голос был настолько тихим, что Центурион едва разбирал ее шепот.

Она спокойно засунула рукояти в ремни на бедра, и подхватив шлем… попросту ушла, заметно сутулясь под грузом своих мыслей. Аскари не сразу смог поднять глаза на балкон, где так и стояли замершими статуями паладины Рен во главе с ним. Не успел увидеть, как одна из теней отделилась от общей кучи и исчезла вслед ушедшей.

Рен, наблюдая за происходящим, хищно улыбался.

Несмотря на устроенный погром, он был абсолютно всем доволен. До этого, в странной гордости и восхищении наблюдая за боем, машинально отмечал странности в стиле, на ходу решая, как бы и где он исправил бы, заменил бы выпад и усилил удар. И сейчас благостное настроение прочно поселилось внутри, распустив щупальца некоего удовольствия по всему телу. Его Дама отлично показала острые зубы, намекая, что с ее мнением тоже придется считаться. Совсем недавно он сам остерегался, что она окажется безвольной, мягкотелой. Неглупой, но слишком доверчивой и может даже слишком наивной. Но Дама Гойя отлично показала себя с совсем другой стороны, и это его оставило весьма и весьма довольным. И решил, что потом разберётся, кто там сзади пораженно выдохнул, разглядев ее глаза. Решил, что потом даст по башке не верившему в нее. Сейчас он был слишком довольным. Повиновавшись его мысленному приказу, все паладины испарились, оставив его в одиночестве гордо созерцать разбитый в хлам зал.

Рей давно успокоилась, но все ее мысли продолжал занимать принц. То она придумывала способы очередной мелкой мести, то ее снова и снова начинали волновать воспоминания об увиденном в бою монстре. Так и прошел остаток вечера, в котором она или нарезала круги по комнате, или с трудом, но отгоняла крамольные мысли, в очередной раз стоя под ледяной водой. Сама не понимала, чего хотелось больше. Подойти и воткнуть в его широченную грудь клинок и попинать вдогонку или же сорвать с этого мощного опасного тела всю одежду и… Тело неугомонно откликалось тяжестью в низу живота, наполняя истомой, и она снова лезла под холодную воду, с визгом и проклятиями выскакивая.

Она победила, но сон все равно был рваным, неудобным и… жарким.

Уже совсем глубокой ночью по корабельному циклу со смятой постели ее поднял пронзительный писк от двери.

Незваный гость, сверкая в свете потолочного освещения красными бликами, безразличной маской всматривался в ее лицо, ища следы неудовольствия от столь позднего визита, но Рей лишь вопросительно подняла бровь, безмолвно спрашивая, что ему понадобилось в столь поздний час, кутаясь в сползающее с плеч плотное одеяло. Ей было все равно, как она выглядит, только в глубине души даже была чуть рада, что Аскари отвлек ее от очередного сна, в котором слишком интимно ее касались чужие пальца. Неподалеку торчал еще один истукан.

— Не твоя смена, Аскари? — ехидно проворчала она, кивая на очередного телохранителя.

— Не хочешь прогуляться, миледи? — вдруг позволил сползти равнодушию с лица Центурион, ехидно и очень хитро улыбаясь.

— Э-э. Что? Что… ты задумал? — сузив заспанные глаза, тут же напряглась Рей.

— Ну, ничего особенного, миледи. Но… если я скажу, что меня привело банальное любопытство, станет легче вытащить тебя из твоей берлоги?

Она думала очень недолго, — Ну… почему бы и нет. Все равно… скучновато.

Захлопнувшаяся перед носом няньки дверь открылась тоже довольно быстро. Замершая тенью фигура очередного паладина лишь проводила поворотом глухого шлема две удаляющиеся спины, но через несколько секунд, словно что-то надумав, понеслась следом.

Аскари молчал часть пути неизвестно куда, но потом решился раскрыть рот.

— Какой еще мощью… обладают твои мечи, миледи?

— Ты ради этого выдернул меня из постели, Аскари? — не задумываясь ни секунды, ехидно заметила Рей. — Ну… Они поглощают энергию. Почти любую. И выжигают поглощенной энергией. Раны нанесенные живому человеку, никогда не заживали. Э-э-э. Ну…. Кроме нашего принца. Когда-то давно, еще в моем юношестве, кое-кто схватился голыми руками за кристаллы, из которых были изготовлены клинки. Через пару дней ему отняли руки, а через день он лишился и жизни. Я… если честно до сих пор удивляюсь могуществу медицины в Империи, что помогла выжить Первому Рыцарю… ну… после раны на лице.