Незыблемая защита.
Несдвигаемый уют.
Ей нравилась даже та самая аура власти, почему-то смешавшаяся с тщательно скрываемой яростью в чернеющих бездной глазах мужчины, почти скрытых алыми пятнами зрачков. Ее прямо физически укутало чем-то неуловимым… но весьма важным.
Элиста стояла в странных объятиях, совсем не замечая, как ее саму ласкают глазами, постоянно спотыкаясь на приоткрытых, как для поцелуя, губах. Не замечала, как странно подергивается совсем не по-мужски пухлый большой рот. Не замечала собственный мелкий странный озноб, переходивший в крупную дрожь, чувствуя лишь то, как все сильнее и чувственнее ее опаляет мужское дыхание и усиливается с каждой секундой хватка пальцев на кисти, заведенной за спину. Казалось, еще чуть-чуть, еще миг, и принц сломит ее, вдавив в себя.
Но ей было уже плевать…
Осознание, что вот он, тот самый, тот которого она ждала эти годы, закружило сознание в водовороте откровенного счастья.
И… реальность ворвалась в голову вместе с хрустом и криком.
Хрустом сломанной напрочь кисти и ее невольным криком боли.
Сладчайший момент единения глаз и душ был разрушен бесповоротно. Сам того не желая, наследный принц Кайло Рен, сломал ей заведенную за спину руку, потеряв контроль.
Без труда вывернувшись из странных объятий, Элиста гневно уставилась на явно растерявшегося мужчину. Первый Рыцарь часто-часто заморгал, с нескрываемой паникой глядя то на ее стремительно отекающую кисть, то на ее лицо, протягивая руку в явном желании помочь, но она только отшатнулась, бросив гневный взгляд. Все последующее ей казалось наигранным, как в кино.
Потому что следующий его шаг к ней сбила хлесткая пощечина. Все звуки исчезли, а Элиста с обрушившимся на нее ужасом осознала всю ситуацию.
Она только что прилюдно залепила самому наследному принцу пощечину.
Элиста замерла, баюкая на груди искалеченную конечность, со слезами на глазах, но с почти звериным гневом вперемешку со страхом таращилась на виновника.
Наступившую тишину можно было резать на куски.
Окончательно растерявшись, она оторвала взор от застывшего с непонятным выражением лица Первого Рыцаря, на чьей бледной щеке откровенно нагло алел отпечаток ее ладони. Она смотрела на окруживших кольцом людей паническими глазами, но вместо помощи ожидаемо видела только страх, досаду, кое-где даже мелькало и неприкрытое злорадство. Элиста все ждала хлесткого приказа или малейшего движения от наследника Империи, что обязательно должен был приказать схватить ее и заключить под стражу. Но тот лишь неподвижно стоял, стиснув зубы и уставившись на нее, и ни его охрана, ни черные расплывчатые от слез фигуры Паладинов Ордена, даже не шелохнулись.
Лишь гуляющие желваки показывали, насколько разъярен почетнейший гость.
Подбежавшая к ней мама не стала дожидаться продолжения представления. Аккуратно утягивая за плечи, мать увела обезволевшую дочь, шепча слова утешения и постоянно оглядываясь на застывшего Рена.
Сидя во врачебном кабинете и держа кисть в хирургическом аппарате, Элиста дергалась от каждого звука. В каждом шорохе и далеком голосе ей казались шаги стражников, пришедших увести ее в тюрьму, или куда там уводят тех, кто посмел напасть на сына самого Императора. Но дроид в аппарате все склеивал осколки раздробленных костей, и уже стянул разрезы плоти, сшивая мышцы и кожу, а за ней так никто и не приходил.
Дроид уже выдал ей рекомендации по уходу за рукой и бездушно выпроваживал прочь, а Элиста все ужасалась. Рука рукой, но она ударила самого Кровавого палача. Еще и прилюдно. За дверью почему-то были только измученные нервами родители.
И все.
Ни вездесущих папарацци, ни грозных блюстителей закона. Даже самого завалящего Центуриона из охраны Первого Рыцаря не было, ни на самый крайний случай паладина из его ордена. Только родители.
Как ни странно, ей даже позволили покинуть Сенатский дворец. Никто не бегал вокруг, пытаясь арестовать или казнить на месте. Даже в спину никто не таращился. Некому было таращиться, глайдер стартовал без единого живого человека на посадочной площадке.
Бледные родители заговорили с ней только по прибытии домой.
Торопливые заверения папы, что они решат все проблемы и уже пытаются всеми силами замять скандал, ничуть не успокоили Элисту. Она только в родных стенах позволила себе разрыдаться от осознания масштабов происшествия. Ее сразу отправили к себе, сами же заперлись в кабинете. А Элиста все обнимала подушку, не сдерживая рыданий. Она ударила самого наследного принца.
Прилюдно.
Все за один миг покатилось на самое дно.
Все грозило собраться в один нерешаемый ком.
Ее карьера танцовщицы закончена. Карьеры ее родителей точно завершены. Никто не спустит ни ей ни им подобного проступка. Да, он сломал ей руку. Наверняка нечаянно. Но она ударила его.
Прилюдно.
Лежа на мокрой от слез подушке, в какой-то момент Элиста поняла, что… она будет сражаться. Пока непонятно как, пока сама не знала, какими способами. Но твердо решила, что будет сражаться. За себя и своих родителей. Пока еще непонятно конечно, с чем сражаться, ведь их почему-то просто отпустили, и никто до сих пор не постучал в двери с наручниками наперевес. Но она будет сражаться. Одна эта мысль, и Элиста резко успокоилась. Разглядывая едва заметные швы от хирургического вмешательства, строила предполагаемые варианты развития последствий, попутно удивляясь, почему дроид не залечил отчетливые синие пятна от чужих пальцев. Медицина была на высоте и уже залеченная рука никак не беспокоила. Но о том, что все-таки произошло нечто ужасное, свидетельствовали синяки. На обеих руках. Судя по отметинам и на второй руке, этой тоже грозили переломы. Переживать Элиста уже устала, как и придумывать что-либо, и сознание благодушно разрешало ей провалиться в сон. Анализировать столь странное поведение принца и ее чувства после его объятий не стала.
Разум благополучно отключился, не сумев напоследок ухватиться за странное шевеление на грани восприятия.
Она стала звездой во всех смыслах этого слова.
Утром планетарные новости пестрели ею. В каждой новости была она. Мрачно листая вкладки и новостные каналы, Элиста с каждой строчкой зверела. Чем больше она вчитывалась, тем больше расстраивалась и злилась. На свет вылезло все ее прошлое и настоящее. Где-то инцидент был описан с посекундной точностью, а где-то ей приписывали аж покушение на жизнь Кайло Рена на глазах у сотен свидетелей.
«Еще немного, и точно объявят, что я его там одним ударом прибила».
А потом раз…и все. Больше не было никаких новостей с ней.
Вообще ничего.
Метеосводки, новые платья от ведущих домов моды. Пропавшая любимая собачка очередной светской львицы и скандал с изменой бойфренду какой-то певицы.
И все.
Как будто ничего и не было.
От шока Элиста принялась лазить по старым новостным каналам, где еще буквально полчаса назад висело ее полуобнаженное старое фото с вечеринки из прошлого. Но и там было пусто. Вываленное на всеобщее порицание грязное белье испарилось. Вчерашнее событие сейчас ей показалось каким-то далеким прошлым или просто галлюцинацией, если бы не подтверждение в виде чернеющих пятен на кистях. Шок чуть отступил, едва она поняла, что скандал реально задавлен, и не просто насильно вытерт из жизни планеты, но с откровенным намеком на табу. И Элиста прекрасно понимала, что это влияние гораздо более могущественных сил, чем власть ее родителей. Ей оставалось только ждать последствий. Даже мелькнула мысль, что за ней никто не придет. Что наказания не будет.
Но обольщаться не стоило. Такое не спускают с рук.
При утреннем свете отметины нахально темнели, выглядели некими клеймами. От ленивого созерцания синяков отвлек тихий стук в дверь — до синевы бледный папа пришел с плохими новостями.
— Детка… собирайся. Нас ждут.
Зачем ей нужно было собираться, она так и не поняла, в тюрьме ей ничего не нужно будет. Только нацепила первое попавшееся платье и накидку с капюшоном, и неторопливо вышла из комнаты. Вопреки всем ее ожиданиям, в доме никого не было кроме родителей и прислуги. Хотя она ожидала толпы блюстителей закона и прочих законников, гостиная была пуста, только на парковочной площадке перед домом родительский глайдер с запущенными двигателями.
