— Я буду помнить об этом, мама. Обязательно запомню.
— Ну, а эта авария… Говорят, что ты выпила очень много алкоголя в тот вечер. И решила с кем сразиться наперегонки. На своем глайдере. Ну… и с управлением не справилась. Протаранила на огромной скорости здание. Ты так сильно пострадала, милая. Врачам пришлось заменить тебе часть органов на искусственные. Обожженную кожу тоже заменили. Но ты не беспокойся, это все потом по цвету сравняется. Ну и вот твоя память. Нам… говорили… Что ты… Но как оказалось, ты забыла все.
Мама ей еще что-то шептала.
Но Элиста уже была задавлена вспухшим, возникшим ниоткуда горьким стыдом, что отдавался во рту огнем и кислятиной. Что начал грызть со всех сторон, проникая под кожу едкими царапучими когтями. Но от двух вырванных через некую силу слов полегчало мгновенно.
— Прости… мама.
Облегчение сменило стыд, и ее мама лишь крепче прижала дочь к груди.
Налаженная размеренная жизнь оказалась… скучной.
До предела скучной и тоскливой.
С каждым днем открывалось что-то новое и Элиста искренне радовалась этому. Если, конечно, открытие было хорошим.
Небольшой прудик у поместья, где жила вся семья, ее порадовал. И небо было всегда чистым и красивым. Даже ночью. Хотя первое время она откровенно побаивалась просто выходить из дома, предпочитая разглядывать свою комнату в попытках что-нибудь вспомнить. Но каждая вещь ощущалась чуждой, ненужной. Мелочи не были неродными, одежда была слишком… противной. Высоченный потолок откровенно давил кажущейся неимоверной тяжестью. На самом деле идеально белый, без единого пятнышка, белоснежный потолок давил грубой серостью. И дышать из-за этого было нечем. Даже кружевная люстра была мерзкой, а постель потом вообще стала неуютной.
Яркое солнце светило ласково, но Элиста в первый же час пребывания вне дома умудрилась покрыться пятнами.
Будто никогда не загорала.
Вообще никогда.
Родители тогда только обескуражено пожали плечами и переглянулись, когда она поделилась с ними своими умозаключениями о загаре.
Мимо пролетали какие-то якобы особые даты, и тогда дом наполнялся запахами и гостями. Дом сразу становился средоточием человеческой праздности и веселья.
Элиста честно улыбалась всем. Маме, папе, услужливым людям вокруг. И частым гостям, чья радостная искренность и упоение жизнью вообще не оставляла сомнений. Честно была приветливой, но внутри была… равнодушной.
Счастливой по расписанию быть почему-то не выходило.
Но потом ей понравилось наблюдать. Часами просиживая на берегу под зонтом, она могла неподвижно сидеть, пристально глядя на все вокруг. Казалось бы, обычная для всех вода почему-то отдавала некой диковинкой. Все сидела, вглядываясь в эту воду, не понимая, как так все вдруг и куда все внутри нее пропало. Вот как так, просто взяло и исчезло. Постоянно чирикающие птицы самых разных пород вообще не переставали поражать воображение. Хотя родители каждый день ей твердили, что здесь она прожила всю сознательную жизнь, от попыток вспоминать только болела голова.
Пока не решила, что хватит ломать себе голову.
Надо было жить дальше. И раз у нее все в памяти чисто, то значит, надо начинать все заново. Окончательно отречься от непонятного прошлого ей помог случай.
В один из тихих вечеров к ней заявился гость. Как ни странно, именно в тот вечер в доме была лишь она и кто-то из прислуги. Весьма громкие возгласы и шум отвлекли ее от созерцания себя в зеркале. Любопытство переселило, и Элиста спустилась вниз. Сразу заметив виновника безобразия и шума, ехидно внутри себя ухмыльнулась. Разодетый в яркие цвета парнишка пытался прорваться с боем в дом мимо высоченного и дородного охранника. Все эти попытки жестко пресекались, чему она была несказанно рада. Элисте сразу стало не по себе, когда гость, углядев ее, удвоил усилия.
— Дорогая, я так по тебе соскучился, — заорал парнишка. — Да пропусти ты!
Последняя фраза явно адресовалась не ей.
Громила-дворецкий все еще стоял незыблемой стеной на его пути. Позорное смятение никак не отпускало, и Элиста, собрав максимум холода в свой голос, открыла рот. Незваный гость ей категорически не нравился.
— Проводи гостя в белую гостиную, Эрл.
Охранник тут же посторонился, пропуская парнишку. Но тут же ухватил хлыща за воротник, перехватывая рванувшего навстречу хозяйке гостя.
«Ничего так реакция, однако».
— Отпусти меня немедленно, мужлан! Элиста, дорогая, тебе надо сейчас же уволить его!
— Я сама. Решу. Кого. Выкинуть.
От собственного мерзкого голоса еще больше растерялась.
Правда, сумела сохранить каменное лицо.
С каждой секундой гость нравился ей все меньше и меньше. Неожиданно теплый взгляд от дворецкого при ее фразе вообще… пристыдил. «Насколько же я стервой была-то?» Новая порция неслыханного ранее раздражения, и Элиста твёрдым шагом потопала за спинами все еще брыкающегося парнишки и охранника. Эрл почти швырнул гостя на один из диванчиков… и остался стоять позади с намеком, что в случае чего, он тут, рядом. Защитит. От приторного слащавого голоса хлыща заломило зубы, едва она уселась напротив на другой диван.
— Дорогуша, выгони его, а? Он же мешать будет, а?
Эрл не успел среагировать.
Гость каким-то неуловимым движением в один момент пересел к ней поближе. Наглости у того хватило еще и лапу ей на колено уложить и недвусмысленно потянуться к ней губами. Элиста все же успела ошарашенно отшатнуться от вытянутых в трубочку губ.
— Ты… ты что себе позволяешь, придурок? — брезгливо выплюнула она, скидывая липкую ладонь с ноги. Но эта же ладонь тут же легла ей на грудь.
— Чего ты ломаешься, сладенькая. Тебе же нравится, — томно выдал гость.
Голова хлыща резко мотнулась от удара кулаком, а костяшки руки разнылись. Тряся окровавленным лицом и зажимая разбитый нос, хлыщ обиженно завыл. А Эрл даже чуть улыбнулся, искоса поглядывая на хозяйку.
«Ого, откуда я так умею?»
— Ты что творишь? Охренела совсем? Не делай вид, что ты меня забыла, шлюха! Да ты…
— Вон.
Эрлу хватило одного ее кивка. И занесенную для ответного удара лапу хлыща тоже успел перехватить и от боли в вывернутом плече гость взвыл еще сильнее.
— Эй! Да какого… Больно же.
Белая гостиная вдруг на секунду стала ярко-алой.
Стены покрылись разводами красного цвета, красивая лепнина по краям потолка смазалась, превратившись в смачное буро-коричневое месиво. И все бы ничего, но эта мимолетная галлюцинация напугала ее. Потому что все это в какой-то неуловимый миг вдруг подало идею.
Очень плохую и сладко-тягучую.
Ей вдруг захотелось собственноручно вскрыть чем-нибудь, чем угодно, грудную клетку гостя и постоять, поглядеть, как будет останавливаться его сердце. Но с неимоверным трудом, изо всех сил стараясь, смогла избавиться от злобной пелены, больше удивляясь своему удару кулаком.
«Интересно, интересно. Вот это да! И откуда у меня такие рефлексы?».
Чуть недоуменное, но хитрое выражение лица Эрла ее почему-то жутко порадовало.
В отличие от брыкающегося в его руках пижона. Непонятно как, но гость сумел вывернуться из своей яркой хламиды, оставив тут в пальцах охранника. И зачем-то бросился на Элисту.
В этот раз ему прилетело от нее уже в челюсть.
Удар сразу вырубил нахала, но Эрл не дал тому рухнуть головой вниз. И пока Элиста с удивлением разглядывала свой кулак, гость был вышвырнут на пределы дома на руки уличной охране.
Удивляться ей быстро надоело.
Захотелось прояснить ситуацию. И повод был очень удачный.
Сидевшие в комнате отдыха прислуги люди заметили ее приход не сразу. Но сразу подскочили с мест, на глазах теряя расслабленность. Элиста даже не удивилась тому, что сумела заметить ловкое движение рукой одного из мужчин, быстренько смахивающих со стола карты и деньги. Удивляться сил почти не было. Пятеро здоровенных мужиков осторожно вернули задницы на свои стулья, едва она рывком поставила рядом еще один стул и пригласительно махнула рукой. От выжидательных взглядов сразу стало чуть не по себе. Будто они ждали чего-то неприятного или мерзкого. Устало потерев лоб, Элиста не стала тянуть время.
