Медленными шагами Аня добрела до дома за час, и не спеша поднялась до квартиры. Дверь, как всегда, была не заперта, и уже из коридора слышались мужские голоса. Аня проскользнула мимо кухни, где сидели три молодых парня, со спины довольно приличной наружности, и заглянула к матери в спальню. Та валялась на полу в неприличной позе совершенно голая, и, пребывая в пьяном угаре, громко храпела.

Аня вздохнула, развернулась и пошла к себе. Открыв учебник и конспекты, девочка пыталась выполнить домашнее задание, но мужской смех и разговоры мешали сосредоточиться. Тогда она отложила уроки и легла в кровать прямо в одежде. Так она спала уже много ночей. Укрывшись с головой одеялом, Аня попыталась уснуть. Тоже бесполезно. Девочка встала, и, выйдя из комнаты, ворвалась в кухню.

– Так, дорогие мои, вы не засиделись в гостях? – спросила девочка. Она грозно скрестила руки на груди и отставила одну ножку в сторону, нервно ей притопывая.

– Опаньки, какая к нам пожаловала цыпочка, – произнёс один из гостей и заулыбался во весь рот. Он сидел на шаткой табуретке и ковырялся спичкой в зубах, пытаясь достать кусочек воблы, которую совсем недавно с таким аппетитом мусолил тонкими разбитыми губами.

На столе стояли четыре бутылки водки, одна бутылка вина, а также валялись пачки с сигаретами и заветренные бутерброды с колбасой.

– Малышка, присоединяйся, – позвал второй, который курил сигарету и выпускал аккуратные колечки дыма вверх.

Этот мужчина был гораздо крупнее своих приятелей. Коротко стриженые волосы не скрывали неровный в шрамах череп. А рука, державшая сигарету, была полностью разрисована татуировками.

– Ага, составь нам компанию, – подытожил третий и громко икнул. После чего почесал себя между ног и улыбнулся.

– Нет. Я не только не присоединюсь, но ещё и полицию вызову сейчас, для разгулявшихся гостей, – не показывая страха, произнесла девчонка.

– Ты чего, коза? – вскочил на ноги первый, – Мы к тебе по-хорошему, со всей душой. А ты?

– И я прошу вас уйти по-хорошему, – произнесла Аня. – У меня завтра экзамен в школе, и я хотела бы позаниматься.

– Ты школьница? – спросил второй и привстал со стула, затушив об стол до половины выкуренную сигарету.

– Да, – тихо ответила девочка.

– А так сразу и не скажешь, – встрял третий и снова икнул. – Красивая какая, да и фигурка просто загляденье. Ты что, дочка этого чучела, которое спит?

– Не знаю о ком Вы.

– Да хорош тебе, всё ты поняла. Заниматься значит собралась?

– Да. Я к экзаменам готовлюсь.

– А не хочешь позаниматься с нами? Мы и экзамены примем все разом, – произнёс первый. – С нами занятия куда более приятными будут и плодотворными. В школу поиграем или в полицию. Ты ж хотела полицию вызвать, так вот мы здесь.

Все трое заржали.

– Нет, парни, уходите, прошу вас.

– Лапа, мы не уйдём, – произнёс третий.

– Да, да, – закивал второй. – Поэтому, лучше выпей с нами, расслабься, а мы поможем тебе позаниматься.

Они опять заржали. Первый вышел из-за стола, и, пошатываясь, начал надвигаться на девочку.

– Иди, крошка, не стесняйся. Бери пример с матери.

– Не подходите ко мне, а то закричу, – пригрозила девочка и потёрла слезившиеся глаза.

В кухне было сильно накурено, что добавляло тошнотворного запаха к сильному амбре дешевого спиртного.

– Кричи. Нам это нравится. Да и вряд ли тебе кто-то поможет. Лучше соглашайся добровольно. Обещаю, мы тебя не обидим.

– Прошу вас, уходите, – прошептала дрожащим голосом Аня.

В глазах девочки отражался испуг, а по щекам текли слёзы. Она попятилась и хотела бежать к двери, но её схватили за ворот ловкой хваткой, как расшалившегося котёнка, и втащили обратно.

– Не рыпайся, сука, – зашипел третий. – Садись и пей водку.

Первый налил целый стакан и протянул Ане. Она покачала головой.

– Не буду.

– Так значит, да? – зарычал второй. – Ну, пеняй на себя.

Он схватил девочку за волосы и намотал их на кулак. От боли она открыла рот. Воспользовавшись этим моментом, подонки влили ей в рот стакан обжигающего алкоголя. Девочка поперхнулась и закашляла. Из её глаз лились слёзы, желудок жгло и охватывало судорогой, а голова закружилась. Но Аня не сдавалась. Она сплюнула остатки огненной воды и громко завизжала, пытаясь сбежать. Девочка надеялась, что крик услышат соседи и вызовут полицию, поэтому продолжала визжать. Один из троицы схватил её за ногу. Анюта с грохотом рухнула на пол и тут же получила удар в челюсть, потом ещё один, в нос. Раздался неприятный хруст, хлынула кровь. Она наполнила рот и Аня подавилась. Перевернувшись на живот, девочка опять поползла в коридор. Её снова поймали за ноги и стянули джинсы. Анюта закричала. Кто-то из скотов выругался матом, и, схватив бутылку со стола, разбил её, а оставшийся осколок поднёс к горлу жертвы.

– Слушай, тварь, если откроешь пасть ещё раз, убью, – спокойно произнёс он.

– Убивай, – захрипела Аня и снова закричала.

Почувствовав жгучую боль в шее, она приняла череду ударов. И стало тихо. Девочка потеряла сознание, и что происходило дальше, ей неизвестно. Она ничего не осознавала и не чувствовала.

А за стеной безмятежно и сладко спала пьяная мать. Она тоже ничего не осознавала и не чувствовала, как калечили её несовершеннолетнюю дочь, как били.

И как жестоко одним ударом чьей-то тяжёлой руки изменилась судьба молодой невинной девочки. Разрушилась навсегда, похоронив под руинами планы, мечты и надежды.

Очнулась Аня через неделю, в городской больнице. Рядом сидела состарившаяся и похудевшая бабушка.

– Пить, – захрипела девочка. Она лежала недвижимая и только вращала глазами, чтобы осмотреться.

– Деточка моя, я доктора позову, – вскочила со стула бабуля и побежала из палаты в коридор.

Пришёл доктор и осмотрел пациентку. Тут же прибежала медсестра и поставила капельницу. Бабушка смачивала марлю в воде с лимоном и прикладывала к распухшим губам внучки. Она гладила девочку по волосам и целовала разбитое лицо.

– Бабуль, что случилось? Почему всё болит? Где я?

– Анечка, ты не помнишь? Ты в больнице.

– Помню только свои крики. Я так старалась громко кричать, чтобы меня услышали. А зачем, не помню.

– Ой, а следователь так надеялся на твои показания. Я ведь сама-то ничего не знаю, кроме того, что увидела. Соседи молчат. Мол, никто и ничего не видел и не слышал. Мать валялась в пьяном угаре. Свидетелей нет.

– Что произошло? Почему следователь? Зачем свидетели?

– В тот вечер ты гостила у меня, а потом собралась в тот шалман. Я долго уговаривала тебя остаться, но ты не согласилась и ушла. Я, так и не дождавшись твоего звонка, в час ночи вызвала такси и поехала в притон, под названием «Квартира моей дочери». Дверь была приоткрыта, я вошла и чуть не обезумела от того, что обнаружила. Ты прости, что приходится рассказывать тебе это, но ты всё равно узнаешь, и хуже всего, если от чужих людей. В коридоре ты лежала в крови, а рядом валялась одежда и копна твоих отрезанных волос.

– Меня изнасиловали? – попыталась вскочить с постели пострадавшая девочка, но у нее это не получилась.

Бабушка, молча, смотрела на внучку, её руки дрожали.

– Милая моя, родная, главное, ты осталась жива. Всё переболит. Если бы тебя не стало, я тоже не осталась бы жить.

– Значит, изнасиловали, – грустно подытожила девочка. – И ты, бабуль, предлагаешь жить дальше? Тогда ответь мне, как? Как с этим жить?

– Солнышко, я с тобой. Вместе мы всё переживём. Я буду рядом, буду тебе помогать, во всём поддерживать. Вот выпишут тебя из больницы, и мы уедем к моей сестре. Там будем жить, – поделилась планами бабушка и погладила внучку по руке.

– Ба, кому я теперь буду нужна? О чём ты говоришь? Не успокаивай меня, я всё равно не собираюсь жить дальше, – сурово посмотрев на родственницу, девочка отдернула руку.

– Нет, – грозно окрикнула женщина. – Не смей. Ты не только будешь жить, но ещё научишься радоваться и улыбаться. Ты осталась жива, и это уже большое счастье. Мы преодолеем все трудности. А если ты ещё раз об этом заговоришь, моё сердце не выдержит. Оно ведь бьётся ради тебя. Посмотри сколько инвалидов рядом. И они дышат, смеются, женятся, рожают детей, участвуют в соревнованиях и работают. Они молятся за каждую прожитую минуту и за каждую следующую. Они сильные духом, борцы и молодцы. А ты руки опускаешь.