Саша кивнула. Историю Ясеневых она помнила.

– Родители ей в детстве любви не дали, так она из-за этого столько наворотила. Хорошо, они с Серёжей вовремя очухались. Вот и тебе пора в себя прийти. Надо уже себя начинать любить! Самой себя! Не от других эту самую любовь ждать. А просто понять, что ты чудесная, самая лучшая. Слышишь меня?! Я тебе больше киснуть не дам! Ты должна себе внушить, что ты лучше всех!

– Что-то мне это напоминает… «Самую обаятельную и привлекательную», что ли?

Они помолчали, глядя друг на друга, и вдруг захохотали, сначала истерично, на грани слёз, но потом всё веселее и радостнее.

– Будем жить, Санька! Будем жить!

– А теперь «В бой идут одни старики»!

– Ляксандра, не нервируй меня!

– А теперь «Подкидыш»!

– Молилась ли ты на ночь, Александра?

– А теперь «Отелло»!

– Уймись, Катунина!

– Ой, точно! Начну с того, что верну свою родную фамилию! И больше никогда её менять не буду.

– Не зарекайся! Я собираюсь тебя выдать замуж. И теперь удачно! А я просто так никогда и ничего не обещаю. Помяни моё слово! У меня и парень на примете есть. Золото, а не парень! Александром зовут. Он школьный друг моего Валдайцева.*

– Ангел, я тебя прошу! Мне никто не нужен. Совсем никто! Не хочу я замуж, и детей не хочу. Сил моих больше ни на кого нет.

– Так, понятно. Слушать этот бред я больше не намерена, буду действовать. – Ангелина встала, полная решимости помочь подруге.

Но, разумеется, как это часто бывает, всё получилось совсем не так, как планировалось.

С того дня, когда Захар заявил, что уходит от неё, прошло больше года. Саша по-прежнему была одна и от предложений подруги познакомить её с кем-нибудь неизменно отмахивалась. И с этим глухим упрямством ничего не могла поделать даже решительная Ангелина.

В тот день Александра везла маму к подруге в Бутово по МКАД. Воскресная «кольцевая» радовала высокими скоростями и отрадной пустотой. Шёл нудный мелкий дождь. Ехали они не спеша, – почему-то в отсутствие пробок не хотелось мчаться как на пожар – болтая о том о сём. Наверное, именно поэтому Саша издалека заметила его.

Прижавшись всем тощим, грязным телом к бетонному заграждению, разделяющему стороны широченной дороги, сидел крупный пёс. Явно ещё совсем молодой, подросток. «Как он там оказался? Собьют ведь, – растерялась Саша и в раздумье ещё снизила скорость. – Что же делать?»

Не успела она принять хоть какое-нибудь решение, как перед несчастным животным, прямо в крайнем левом ряду, моргая аварийкой, остановилась белая «Хонда Си-Эр-Ви». Из неё легко выбрался молодой, хорошо одетый мужчина. Другие машины загудели ему возмущённо: чего встал?! Нарушитель весело развёл руками и что-то – Саше показалось: «Простите, дамы и господа, но у меня важное дело!» – сказал.

Ещё сама не понимая, что делает, Александра тоже включила аварийку и начала притормаживать.

– Ты что, Санька? – заволновалась мама и завертела во все стороны головой. – Что случилось?

– Ничего, ничего, мамуль. Не волнуйся. Тут одному парню помочь нужно. Вернее, двоим… Ну, или парню и мохнатой девушке… Ты погоди немного, я сейчас.

– Сань, ты о чём? – вовсе всполошилась Лидия Георгиевна и снова завертелась на заднем сиденье. Но Александра уже распахнула дверцу, и в салон ворвались шум и запах «кольца». Попутные и встречные машины мчались со свистом. И Саша решила сделать вид, что не услышала последнего вопроса мамы. Ей надо было торопиться.

Парень из «Хонды» тем временем останавливал пролетавшие машины и что-то говорил водителям тех немногих, что всё же притормаживали. На Сашиных глазах он скорее недоуменно, чем возмущённо покачал головой вслед последнему из остановившихся автомобилей и снова развёл руками, сам себе говоря что-то.

– Я могу вам помочь? – Александра быстро подошла сзади и постаралась перекричать шум МКАД.

– Что? – обернулся он к ней и удивлённо вскинул брови. Лицо его было усталым, будто он не спал всю ночь, и очень славным. Таким славным, что Саша даже задержала на нём взгляд чуть дольше приличного и неожиданно для себя самой улыбнулась:

– Насколько я поняла, вы хотите спасти вон того страдальца или страдалицу? – Она махнула рукой в сторону по-прежнему вжимавшегося в отбойник пса. – Я готова вам помочь. Как будем действовать? Есть план?

– О Господи! – поразился парень. – Девушка, вы что, вправду остановились для того, чтобы нам помочь?!

– Ну да, – пожала плечами Саша, – командуйте.

– Приплыли… Мужики отказали, а тут девушка сама на помощь пришла. Правильно говорит тётя Тоня, что женщины – лучшие друзья, – продолжал удивляться спасатель попавших в беду собак.

Саша озадаченно посмотрела на него. Парень озорно улыбнулся и махнул рукой:

– Не обращайте внимания. Это я так, о своём. А вы не боитесь? Движение довольно сильное…

– Ему страшнее, – посмотрела в сторону несчастного животного Саша.

– Это точно. Тогда давайте так… – Парень на секунду задумался. – Я пытался подойти и затащить его в машину, а потом пристроить куда-нибудь или себе взять, но он очень напуган. Я боюсь, что, когда мы к нему приблизимся, он от ужаса драпанёт через все полосы, и его собьют.

– Запросто, – громко согласилась Саша и энергично кивнула, чтобы даже в непрерывном шуме он понял её.

– Поэтому я хотел поставить свою машину поперёк движения, но так всё равно восемь полос не перегородить. Нужна ещё хотя бы пара машин.

– Вы для этого другие останавливали?

– Ну да.

– И что? – Саше вдруг стало одновременно грустно и весело. Весело от того, что есть такие вот чудесные парни, которые готовы испортить свою хорошую одежду и запачкать салон своей новенькой машины, чтобы спасти бродячую собаку. А грустно от того, что парни такие явно в меньшинстве. – Были далеко и надолго посланы?

– Ага! – засмеялся парень. – Кто-то просто пальцем у виска покрутил, кто-то нежно и ласково высказался по поводу моих умственных способностей. И один только честно признался, что боится.

– Не обращайте внимания! – тоже засмеялась Саша. – Нас мало, но мы в тельняшках. Я тоже поставлю машину поперёк. Давайте так, вы оставьте такой зазор между вашей… – она коротко глянула на эмблему, – … «Хондой» и заграждением, чтобы только-только другая машина не прошла, а я такой же сделаю между вами и мной. Вы станете гнать зверька к обочине, а я стану махать руками и останавливать те машины, которые будут стараться влезть в ту дырку, которая останется между мной и краем дороги. Идёт?

– Идёт. А не боитесь? – Парень посмотрел на неё внимательно.

– Боюсь, – снова честно ответила Саша. – Но, повторюсь, – он боится сильнее.

– Спасибо… – Парень тепло улыбнулся ей. – А смешно вы собак называете. «Зверёк»…

– Да… я свою девицу так привыкла звать… – Саше вдруг стало неловко. – Давайте действовать, командор.

Он кивнул:

– А я своего зову рыбкой… У меня тоже собака… Ну, с Богом. Приступим к операции.

«Операция» прошла без сучка и без задоринки. Если не считать этими самыми «сучками» и «задоринками» отборный мат, которым обложили спасателей некоторые недовольные. Умный пёс поняв, что движение каким-то чудом приостановлено, на полусогнутых, почти прижимая к дороге своё тощее тело, рванул в сторону обочины, вздрогнув только, когда рядом просвистела Сашина белая курточка, которой она размахивала, как флагом, останавливая машины. Добравшись до безопасного места, он припустил так, что догнать его не было никакой возможности.

Посмотрев ему вслед, Александра опустила свой импровизированный флаг, сделала книксен и послала водителям задержанных машин несколько воздушных поцелуев. Мордастый толстяк из заляпанного рыжей глиной «Москвича», который вот уже пару минут истошно орал на неё, брызжа слюной и не слушая никаких извинений и объяснений, захлопнул рот и скрылся в своей колымаге. Саше даже показалось, что она услышала стук челюсти о челюсть.