Шатен на это лишь показушно губу надул, мол, вредина.
— У тебя самые странные способы показывать любовь к очаровательным мужчинам.
Чуя посмотрела на своего скромного мужчину, и вздохнула. Пусть она вела себя не как кокетливая дама из светского общества, но любила Дадзая, где-то там в душе. Да и разве может хоть одна такая особа смотреть небом, и благоухать слабым сияжом моря? Разве может быть заплетены в их косах солнце? Не каждый может увидеть эту красоту в уродстве. Разумеется Чуя не была красавицей по мнению стандартов XVIII вв., она манила своей аурой и теплом. Пусть и сначала был только холод. От лезвия.
— Как это странные? Я же к тебе со всем сердцем и душой. Показала место на верхушке сосны, самое дорогое что у меня было.
— Хорошо-хорошо, радость моя не горячись, - он поднял руки в примерительном жесте, и увидев снисходительный кивок головы, мол, прощён, снова заговорил — Позволь спросить, что это за птица такая?
Девушка ухмыльнулась будто пришла только ради этого вопроса. Она согнула руку в локте и орёл перешёл с плеча на неё, широко раскрыв крылья. Теперь он, как и Дадзай ждал ответа девушки. Но никто не нарушал эту шумную тишину. Шумную, потому, что лес шумел хуже их двоих.
— Это вторая дорогая мне вещь. - на этих словах он поднял голову и посмотрел на хозяйку, словно всё понимал. И может гордился в душе.
— Сама приручила. Его зовут Эш
— Его!?
— Ну да, это самец. Что такого?
— Он мужчина! Разве может быть у тебя ещё один мужчина кроме меня? У него вон ещё и глаза цвета как мои! И почему он тебе дорог, а не я? - дурачечному возмущению не было придела. Казалось, всё его лицо было сшито только из него и пары бурых бусин вместо глаз.
— Вы оба мне дороги. - с этими словами она подбросила птицу вверх. Орёл поднял вальс пыли и песка своими крыльями. Пара наблюдала за ним. Он быстро набрал высоту и больше не делал взмахов крыльями, а парил над их головами, ожидая зова хозяйки. Животные чувствуют что-то природное в людях иных. И Эш это что-то увидел в Чуе. Не прогадал.— Если со мной что-то случится он прилетит к тебе. Не закрывай окон в своей спальне.
Он кивнул. В словах и лишних вопросах не было необходимости. Они оба понимали что может “случиться”. Но Осаму не позволит. Пусть пока не знает как, но не позволит и подумать на Чую нехорошо. Тем более её коже свернуться и вздуться, её белому платью тлеть, волосам гореть, а голосу истошно кричать. Никогда.
Они развернулись и направились в город. По дороге были затронуты некоторые темы и вопросы о колдовстве, о графском доме, и т.д. Девушка улыбалась когда шатен рассказал о том дне, о своих увлечениях. Не о всех разумеется. Почти дойдя до главной дороги в город, в локоны девушки будто обильно вылили чёрные чернила. Дабы легче было представить поясню. Набирали ли вы когда-нибудь стакан воды? Разумеется. Если окунуть в него кисть с оранжевой краской, вода станет такого же оттенка. Пусть это будут волосы Чуи. Теперь можно опустить туда кисть с сильно концентрированной чёрной краской. Опустить, но не размешивать. Представили? Как дым чёрного цвета потихоньку ходит по рыжим полям головы, захватывая всё. И через пару секунд перед шатеном брюнетка. Но рыжая лучше. Лучше потому что Солнце.
Она слегка прикрыла глаза. Синевы почти не видать, если не приглядываться. Да и не будет никто. Кому оно надо?
《Вот уж действительно, скрытность высшего уровня… Мне с моим маскарадом и не смотреть на неё. Интересно только, как даже с такой маскировкой их находят и жестоко сжигают?》
Разумеется он никогда не задаст этот вопрос ей. Было бы слишком бестактно и жестоко. Да и звучало, словно… Даже словами не выразить как. Пренебрежительно?
Они прошли шестой квартал, и повернули на седьмой. К дому Чуи.
Через пару минут тянучего молчания показался скучный дом со скучной дверью. Но не пустующей. Перед дверью стояли люди. Скорее всего догадываетесь кто. У них на груди кресты и чёрные одежды. И они у дома Чуи.
Игла страха вонзилась в головы обоих влюблённых и принялась вышивать самые ужасные картины. У обоих они были одинаковые. Площадь и огонь.
Руки запотели, зрачки сузились. У девушки дрожат колени. Она вцепилась мёртвой хваткой в рукав шатена, словно от этого куска материи зависела её жизнь.
Люди заметили двоих. И старший отправил ученика с какой-то бумагой. Юноша был молод и бледен.
— Доброй вечер мсье, мадемуазель! - его голос был звонким и юным. Прядь белых волос сползала по левую сторону. А сами волосы были цвета цемента. — Просим прощения за столь поздний визит. По сведениям церкви, здесь проживала чародейка Озаки Коё. Мы прибыли отдать вещи погибшей.
Нож решимость срезал вышивку страха в разуме Дадзая, и он улыбнулся собираясь ответить. Нельзя давать слабину. Никак нельзя перед этими инквизиторскими псами.
— Добрый. Позвольте спросить, разве свойственно церкви разносить вещи казнённых?
Паренёк растерялся от подобного вопроса, но не смел молчать.
— Вообще, нет. Но… Озаки Коё была единственным родным человеком своей сестре и… Лично мне неудобно оставлять девушку без единственной памяти о погибшей. Вообщем, вот. - он протянул старый потрёпанный чемодан. Тот самый, с которым старшая хотела уйти…
Шатен принял, и кивнул, немо говоря, благодарю.
Парниша кивнул в ответ и поспешил к своим, уже отдаляющимся коллегам. Впереди идущий, был вечно кашляющий брюнет. Кончики прядей у лица были словно в муке. Он неспеша побрёл вперёд удаляясь всё дальше и дальше. И мимолётно улыбнулся. Чему-то своему. Или Кому-то.
Шатен проводил группу церковных взглядом, вплоть до поворота на пятую улицу. Дадзай развернулся всё ещё держа кожаную пасть чемодана. Он пережёвывал пару платьев, цепочку, травы и обувь. Зимнюю.
Девушка прошла мимо него, подойдя к двери.
Замок щёлкнул, дом открылся. Осаму последовал следом. Дверь хлопнула.
Он разулся и поставил чемодан в сторону. Девушка прошла на кухню, ставить чай.
Всё было немо и глухо.
— Я так перепугался, - он отодвинул табурет и взял поданную Чуей чашку.
— Думал… Даже сказать не могу.
— Мне льстит твой страх за мою жизнь, но они бы и так, и так меня не взяли. - она открыла окно и села напротив юноши.
— От чего ты так уверенна? Эти инквизиторские псы не щадят никого, и высматривают любого, хоть толику, отличающегося от массы, человека.
Девушка на это лишь вздохнула, думая над ответом. Вопрос был очевиден.
— Проясню тебе кое-что. Странно, что ты об этом не знаешь. - с этими словами она взяла солонку и перечницу поставив их перед шатеном на некотором расстоянии друг от друга.
— В городе есть две церкви. Одна, белая - она указала на солонку, — Одна чёрная - теперь на перечницу.
— Белая патрулирует запад, чёрная восток. Заместитель главного инквизитора чёрной — мой неродной брат Рюноске. - шатен посмотрел на девушку с незнанием. Она цыкнула и пояснила. — Тот худой брюнет, ну? Он не является чародеем, его спасла моя семья от голодной смерти. В благодарность он проверяет почти все дома в седьмом квартале, кроме моего.
Осаму слушал и удивлялся. Так вот почему! Надо будет внести пожертвование в место где работает этот Рюноскэ. Получается, оберегать Накахару будет не только шатен. Но один вопрос не давал Дадзаю покоя.
— Позволь ещё один вопрос. Раз у мсье Рюноске есть такая власть в этих районах, почему твоя сестра погибла? Это же территория чёрной, или я что-то путаю?
Чуя помолчала собираясь с мыслями. Ей была больна тема смерти сестры. Но раз спрашивают значит надо.
— Ничего ты не путаешь. Мой брат не может контролировать каждый дом, каждую улицу. А в тот день он взял отгул по причине своих лёгких. У него что-то хроническое… не помню. Патрульные просто оказались, так сказать, в нужном месте, в нужное время.
Дадзай посмотрел на девушку с сочувствием. Чай остывал, часы шли.
Ещё один взгляд.
Ещё один вопрос.
— А ваша маскировка? Ты сейчас сама на себя не похожа, а раз госпожа Коё была старше значит и сильнее в колдовстве, так?
