Сгорело Солнце, в огне умерла

Боль окрасит грудь в алый цвет

Струится океанами голос твой

Я не уйду однажды дав обет

Буду сиять камнем в саду его

Застыли в дёгте мраморном

Черты лица и вены лианы

Вечно юна, в белом свадебном

В саду его солнце его океаны

— Что вот прям так и сказала? - с прищуром посмотрел Фёдор на друга, который сидел напротив с чашкой. — “Господин, вы само очарование, я горячо полюбила вас с первого мгновения нашей встречи”

Шатен улыбался и показушно подтянул воротник рубашки, а-ля “похититель сердец женских”. Они снова сидели пили чай. Нет не в саду Дадзая.

Фёдор пригласил его на чашку другую. О истории сада Достоевских можно писать роман в нескольких томах. Настолько он прекрасен, настолько и мёртв. Вся зелень не была зелёной, скорее какого-то голубоватого оттенка сероватого цемента. Здесь дышит север.

— Ты во мне сомневаешься? Или мне кажется? - посмотрел взглядом невинного ребёнка, мол “как это я, сама невинность, могу врать?”.

— Тебе не кажется. И я не сомневаюсь, а открыто тебе не верю.

— Как же так? Я же твой друг!

— Именно поэтому.

Дадзай на это лишь обиженно поджал губу. Его слегка удручало то, что друг никогда не попадается на его маленькие проказы. Они похожи на бабочек с белыми чистыми крыльями, но их безжалостно отрывал Фёдор, показывая всем своим головным тараканам, что это не бабочки, а дождевые черви, сложенные пополам. А может, проказничать Дадзаю мешала этакая фёдорвсая атмосфера вокруг. Ну серьёзно, словно Достоевские нелегально вывезли из своей страны кусочек России, ибо по другому он не мог объяснить, как это так: сады везде зелёные и проказы не угадаемы, а тут он голубой и всё видит насквозь. И сад, и Фёдор: оба проницательны.

— Ну ты же рад за меня?

Брюнет посмотрел на Осаму и поправил шапку.

Незаменимая часть его имиджа, где бы он не находился.

— И да, и нет.

— Понимаю. А что бы ты сделал на моём месте? Продолжил бы встречаться, разорвал бы связь, или сдал инквизиторам? - поинтересовался шатен. Этот вопрос его сильно интересовал.

— Во-первых я бы не оказался на твоём месте, ибо у меня есть мозг.

— То есть у меня нет мозгá? А как правильно мозгов, мóзга, или мозгá?

— Какая разница как говорить, если мы говорим о отсутствущем органе в твоём организме? Говори как хочешь.

Он снова отпил из своей чашки. Помимо чайника, на столе были блюдца с бисквитом и пряниками. Шатен покивал головой, мол, “логично”.

— Значит мозгá! - позже выкинул он же.

Удивительно, как разговор может перетечь из одной темы в другую. И причём в такие разные, как и сами собеседник. Остаток чаепития они обсуждали множество тем. Наверное примерно столько, сколько капель в полной чашке чая. То бурно спорили о том, чья невеста красивей, потом о том, что Чуя не невеста, а Дадзай бурно доказывал обратное, то он перешёл о разговорах более мирных, как например о красоте России, и разнооьразие Японии, то ещё о чём-нибудь.

Фёдор проводил его бурый с синими шторами экипаж и вернулся в покои. Не думаю, что есть смысл описывать опочивальню брюнета так, как он не герой нашей истории. Можно сказать только то, что всё там было словно приклеено. Ничего никогда не меняло своих мест. Наряды всегда висели на своих местах и в определённом порядке, документы и договоры в аккуратной стопке. Почему они не в кабинете? Фёдор привык всё доделывать перед сном. Знакомо чувство выполненного долга? Так оно ещё и вознаграждалось. Чем? Сном разумеется. Хотя несмотря, на то что он доделывал всё до пол одиннадцатого, по настоящему засыпал лишь в часдватри ночи.

… и мы только в два часа ночи вспомнили, что доктора велят ложиться спать в одиннадцать. Лермонтов.

***

Сумеречная прохлада несильно ударила в лицо Осаму. Он стоял на балконе и смотрел в сторону площади, где обычно сжигали преступниц. Сегодня сожгли очередную ведьму. Люди высыпались из домов, как песок из порванного пакета, лишь бы поглазеть на чужую смерть, и в тайне ликуя, что не его. Дадзай лишь мельком глянул. Не подумайте, не из интереса. Убедиться, что не она. Рыжеволосое море.

Он ещё немного поглядел на растушёванное небо и редкий дым. В руках у него редело его сердце, половина. Вторую он отдал Чуе. Дадзай зашёл в комнату и думал чем бы заняться ещё. Документы подписаны абы-как, но это не столь важно. Его голову всецело заняла рыжая красавица. Она сидит там и пьёт чай, смотрит голубыми глазами. Там, это в его мыслях.

Осаму сел за стол, и достал один чистый лист и письменные принадлежности. Расправив его как следует, будто не письмо пишет, а какой-то документ самому королю. Он достал и принялся строчить быстрым и аккуратным почерком. Письмо получилось в пол листа, если не больше.

Внимание вопрос

Кто получатель?

Верно — угадали

Разумеется к его возлюбленной. Он жаждал встречи, словно глоток воды в Сахаре. Поэтому дописав, и перечитав два раза, он сложил лист вдвое и положил в конверт. Рядом стоял подсвечник на фарфоровой подставке. Там танцевал огонёк. Из ящика была выужена небольшая коробочка. В ней хранилась коллекция шатена. Странное для мужчины занятие, особенно то, что собирал Дадзай. Коллекционировал он цветы. Обычные, полевые и разумеется правильно засушённые. Там были розы всех расцветок, незабудки, один ликорис, анемоны, вистерия, вишня, яблоня…

Но всё это прошло мимо взгляда юноши. Он осторожно перебирал своё сокровище, пока не нашёл то, что нужно. Василёк.

Его лепестки пахли крыльями бабочек.

Он положил цветок на конверт и поставил печать. Теперь внутри был прижат василёк, а поверх него уже герб семьи. Оно получилось очень аккуратным, что редко получалось у шатена. И это третье из трёх, что он сделал аккуратно не потому, что надо, а потому, что сердце. Первое это порезы на своём теле. Когда-нибудь он вам расскажет и об этом. Второе это сушка цветов. Не один лепесток за всё время погребения в картонном гробу не упал.

Через какое-то мгновение он встанет с письмом в руке и костром в глазах, выйдет из комнаты и позовёт дворецкого отослать письмо. Адрес он запомнил с первого прочтения. Не забудет и в будущем. Адрес и первую любовь. Колдовскую.

Комментарий к Василёк

Прошу прощения за задержку главы и за кол-во написанного. Знаю, маловато, каюсь.

Я так же в поисках человека, кому не на чхать на эту работу и есть свободное время, то бишь СОАВТОРА (спасибо за совет автору комента прошлой части, 💓). В адрес этой работы льётся много хейта, желание писать отпадает. Понимаю, что ждёте и надеетесь, но вот так вот. Спасибо всем! А ещё возможно с PG-13 он поползёт вверх на R.

========== Птица и мимолётный страх ==========

Ветер прошёл в пальто через лесную гущу. Гуща была такой большой и необъятной, что казалось полностью поглотит нечто, настолько прозрачное и бестелесное, как ветер.

Солнце уже катилось к закату, к своей одноночной смерти. Прекрасно. Всё так, как и должно быть. Кроме одной детали. Девушки.

Да, догадались, она рыжеволосая с голубыми глазами. Её хлипкая фигура опёрлась спиной о дерево. О то самое, незабываемое. О дерево мёртвого солнца.

На плече у неё сидела большая птица, с бурыми перьями и янтарными глазами. Она чистила перья и смотрела на хозяйку. Когти её вгрызались Чуе в плечо, но та молчала не обращая внимания. Орёл. Сильная птица со стеклянными глазами, полностью прирученная. Перья переливались в лучах убегающего солнца, когда на горизонте стала видна фигура мужчины. Возможно, вы предположили что это ранее известный шатен. И вы полностью правы. Он был в свободной рубахе на шнуровке и штанах цвета своих волос. Заметив девушку он помчался к ней как подстреленный, и в следующее мгновение взирал на хищника. Накахара посмотрела в ответ. Вот они две чашки кофе. И два океана.

— Душа моя, вы пришли! Я не думал, что вы внемлите моей письменной просьбе. - он сунул руку в карман штанов и улыбнулся.

— Однако пришла, ненаглядный мой. - тон её голоса был как у матери, отчитывающей ребёнка.