— Я позволил ему жить, Эрен, — продолжал Леви. — Нет, не так, я позволил тебе показать ему, что такое жизнь. Сможешь ли ты сказать, что справился с этой задачей?

У Эрена задрожали руки. Этот вопрос стал для него острой иглой в сердце. Ещё бы несколько минут назад он бы с лёгкостью сказал «Да», но сейчас…

— Я, — неуверенно, дрожащим голосом начал Йегер.

— Прекратите это, — вступилась Хистория. Эрен тут же перевёл на неё взгляд. — Прошлое не вернуть, мистер Аккерман, что сделано, то сделано, от ответа Эрена ничего не изменится. Не стоит ли нам вернуться к нашей настоящей проблеме? Дети в опасности, если вы не забыли.

Леви скосил на неё взгляд и криво улыбнулся.

— Действительно, что-то мы отвлеклись. Йегер, мы поставим твой телефон на прослушку и будем наготове. Есть у меня предположение, что мы с тобой гоняемся сейчас за одним и тем же.

— За одним и тем же? — переспросила Саша.

— Орудует тут банда наркодилеров, которые через поддельные статуэтки старинных эпох распространяют кокс и экстази. Та ещё заноза в заднице. И Эрен, я знаю, как тебе сейчас приходится, именно поэтому я попрошу тебя лишь об одном: держи себя в руках и думай головой, прежде чем действовать. Как показывает практика, твоя самодеятельность до добра не доводит.

Эрен лишь молча кивнул и сильнее сжал ладонь Саши.

***

Сири пересёк зелёную лужайку и неслышно ступил в храм. Он быстро перебирал лапами по каменному уличному коридору, то проскакивая через греющее полоски яркого солнца, то ныряя в прохладу отбрасываемой балюстрадой тень. Небеса потеряли своё спокойствие. Слухи разлетались здесь настолько быстро, что, казалось, только скажи «А», как на другом конце Рая сразу же кто-нибудь передаст это «А» другому, до безобразия исказив его произношение. А при условии, что Рай в принципе не имел ни конца, ни края, это было действительно страшно.

Слух о том, что один из Хранителей посмел нарушить Небесный Закон, тут же долетел до всех ушей, не слышал разве что только глухой, и то до него информация, похоже, добралась в письменном виде. Сири частенько слышал, как Души шушукались между собой. Кто-то Армину благоволил и принимал его сторону, а кто-то осуждал такими словами, которых и Дьявол-то, наверно, не знал. И таких, к сожалению, было большинство — тут каждый дорожил своим положением, и мало кто хотел заиметь врага в лице высшего Архангела. Сири поначалу пытался поставить этих невеж на место и кусал их за щиколотки исподтишка, но все щиколотки в Раю не перекусаешь, потому довольно скоро бросил это дело и лишь прижимал уши к голове, чтобы не слышать всю эту мерзоту и чужих уст.

Сири вздохнул и, остановившись на секунду, встряхнул шерстью. Он никогда раньше не придавал такое большое значение Душам. Для него всегда был важен только Святой Франциск, потому что он был тем, кто спас его от вечных скитаний в одиночестве и дал ему заботу. Если вспомнить, то Карла, молодая женщина с красивейшим закатом в глазах, была первой, кого Сири удостоил своим вниманием. Он и сам не понял, чем уж эта особа так подкупила его: своей улыбкой или же тёплой аурой, что давала успокоение. А затем в его жизнь постепенно вошли её беспокойный сын Эрен, который хорошенько сумел потрепать ему нервы, но чья забота согрела его сердце; лучезарный Хранитель Армин, немного неумелый и слишком правильный для этого мира, но звонкий смех которого мог развеять любую тоску; и наконец маленькая семья Кирштайнов — крикливый отец Жан, сердце которого было полно доброты и любви к ближним, и его трудный сынок Армин, кому предстояло пережить ещё множество трудностей на своём жизненном пути, но кто никогда не пасовал перед ними. Матагот любил все их по-своему, и каждый занимал частичку его сердца, и он правда не хотел лишаться ни одного из них. Он не хотел терять ни одного из членов своей семьи.

— Семьи? — фыркнул Сири и замотал головой. — Что-то я забылся, кто вообще захочет иметь такую семейку? Ужас, ужас, не дай Боже, не дай Боже…

Пора бы выкинуть из головы все эти сентиментальные глупые мысли и найти уже Франциска. Он пообещал поиграть с ним сегодня и как назло опять куда-то пропал. Сири свернул за угол и тут же попятился назад.

— Селафиил совсем рассудок потерял, — донёсся до его ушей голос. Матагот прильнул к полу и тихонько выглянул из-за угла, взглянув на величественную фигуру Уриила, говорившего с Марко. — Он слишком сильно разбаловал своих подопечных. Да ещё и Иеремиил принял его сторону, предатель.

— И что вы намерены делать? — поинтересовался у Архангела Марко.

Уриил приложил палец к подбородку, задумавшись, а спустя пару секунд улыбнулся широкой хищной улыбкой.

— Я заставлю их уважать себя: и этого Хранителя, и его наглого дружка. Они поймут, что Закон здесь я. Насколько я помню, подопечный этого Хранителя, сын его друга, должен был познать смерть, но его спасли. Небеса ведь ещё не вернули его судьбу к истоку, так? — Марко кивнул. — Что ж, тогда мы избавим их от лишних забот.

— Что вы имеете в виду?

— Сам Хранитель исправит свою ошибку. Он, как и было задумано, пройдёт Очищение и лично сопроводит своего подопечного на Небесный Суд.

Сири ахнул и скрылся за угол.

— Да что же это за безобразие? — тихо причитал он. — Вот же самовлюблённый паршивец!

— Но Хранитель сейчас находится под юрисдикцией Архангела Иеремиила, — напомнил Марко.

— Не беспокойся, Иеремиил не пойдёт против меня в открытую, ему придётся подчиниться мне. Займись подготовкой, я лично проведу Очищение этого нечестивого.

— Как прикажете, господин.

Сири резко вскочил на лапы и помчался прочь. Маленькое сердечко, наполненное тревогой, шустро-шустро стучало в его груди. Матагот и раньше думал, что будет с малышом Армином, после того, как его судьба изменилась, и он очень надеялся, что его оставят в покое, но, похоже, он позволил себе мечтать о слишком многом.

Его маленькой семье опять грозила опасность. Эта мысль заставила Сири перестать метаться, остановиться и парой глубоких вдохов-выдохов успокоить разум. Что ж, кажется, настало время сплотиться и дать настоящий отпор.

***

Жан громко зевнул и упёрся локтями в бортики каменного полукруглого мостика. Жизнь на Небесах продолжала идти своим чередом: солнце по-прежнему ярко светило, трава не переставала зеленеть, а рыбки в реке делали очередной круг почёта. На первый взгляд могло показаться, что никаких происшествий и не было, да только косые взгляды в его сторону и шепоток за спиной говорили Жану, что изменилось как раз-таки очень многое, правда только для него и Армина. Теперь каждый знал Жана в лицо как одно из тех, кто посмел внести смуту в Райскую жизнь. Кирштайн не особо переживал за себя, его мало волновало мнение окружающих, но Арлерт был другим делом. Теперь не только каждый второй клеймил его преступником, его лишили права быть Хранителем, посадили в тюрьму и, что самое ужасное, лишили самой дорогой части его воспоминаний.

— И дёрнул же меня чёрт за ногу.

Золотая рыбка резко вильнула хвостом, вызывая на воде мелкую рябь. Не меньше Арлерта его волновал сын. Другу удалось спасти его и изменить судьбу, но до сих пор не было гарантии, что Небеса не оставят попытки вернуть всё в своё русло. И Жан не был уверен, что после этого он всё же сможет принять смерть сына, ведь столько было отдано за то, чтобы он жил.

— Жан!

Кирштайн вскинул голову и посмотрел на Сири, бегущего по выложенной в реке каменной дорожке. Он лихо перепрыгивал с камня на камень, лишь едва касаясь лапами поверхности.

— Жан! У нас беда!

Жан выпрямился и напрягся — час от часу не легче. Когда матагот практически добрался до стоящего на мосту Кирштайна и ему оставалось всего пару прыжков, лапа вдруг скользнула на влажном камне, и он с шумом плюхнулся в воду, распугав всех рыбок.

— Да что ж за день-то такой? — отплёвывался Сири, быстро перебирая в воде лапами.

Жан присел, просунул руку через колонны мостика и, подхватив доплывшего до него кота, вытащил из воды.