Жан опустил корги на землю и с отвращением кончиками пальцев приподнял подол завонявшего мочой пиджака. Жан определённо не любил собак.

***

Эрен около часа стоял под обжигающим душем и тёр себя жёсткой мочалкой. Ему хотелось смыть с себя грязь вчерашнего дня и особенно ночи; очистить свою кожу, свои внутренности, мысли и душу, избавиться от смрада, въевшегося в каждый атом его тела. Эрен ненавидел свою слабость, он поддался проклятой метке и тем самым предал сам себя, предал Армина, которым так дорожил. Но он прекрасно понимал, что сколько бы мыла он ни извёл, как бы сильно ни стирал кожу, это никуда не денется. Случившееся ночью навсегда пропитало его организм, память об этом не покинет его во веки веков.

Эрен выключил воду и отодвинул шторку. Из-за духоты было трудно дышать, горячий пар заполнил маленькую ванную комнату. Надо было просто выпить кофе, выкурить сигарету и немного поспать. Тогда станет легче, обязательно станет легче. Эрен опёрся рукой на раковину и потянулся за полотенцем — по правому запястью резануло, рука соскользнула с раковины, Йегер завалился и, не удержав равновесия, упал на мокрую плитку, попутно сдирая с крепления шторку для ванны. По голове разлилась тупая боль, и в ушах мгновенно зазвенело, но это было ничто в сравнении с тем, как терзала запястье чёртова метка. Эрен поднялся на четвереньки и закричал. Ярость смешалась с кровью и стремительно потекла по жилам.

— Что ещё?! — заорал Эрен, крепко сжимая правую руку. — Что ещё ты хочешь от меня?! Что ещё мне сделать, чтобы ты наконец удовлетворилась?!

С высоко вздымающейся грудью он тяжело поднялся на ноги и озлобленно уставился в запотевшее зеркало. Эрен знал, что его уже нет, что там, за дымкой, над ним глумится она, скалит острые зубы и ждёт момента, когда он окончательно обессилит, чтобы вгрызться в его горло и навсегда подчинить себе. Эрен сжал кулак и со всей силы ударил по зеркалу — гладкая поверхность пошла трещинами, крупные и мелкие окровавленные осколки со звоном посыпались в раковину и на пол. Йегер опустился на пол, прислонился спиной к ванне и согнул ноги в коленях.

— Оставь меня в покое. — Горло свело спазмом, Эрен хрипло вдохнул и сипло выдохнул: — Просто исчезни.

Метка сводила его с ума, и Эрен не знал, сколько ещё сможет продержаться. Он до боли сжал волосы и спрятал лицо в коленях.

Дверной звонок надрывался уже почти минуту, но ответа не последовало, и тогда в ход пошли кулаки. Игнорирование людей было у хозяина квартиры в крови, но Эрен не собирался отступать. И когда раздражение уже дошло до пика, а нога поднялась для первого смачного пинка, помятая дверь резко распахнулась и на пороге появился босой человек в одних спущенных на самые бёдра мешковатых спортивных штанах. Он томно посмотрел на пришедшего серо-голубыми глазами сквозь линзы круглых очков и криво ухмыльнулся.

— И чем я удостоился такой чести? — глумливо вопросил он.

Эрен без тени улыбки на лице исподлобья глянул на старшего брата.

— Не пропустишь?

— Конечно-конечно, — Зик посторонился, пропуская его в квартиру, и закрыл дверь.

Эрен прошёл по тёмному, заваленному всякой ерундой коридору в комнату и снял с мокрой головы капюшон чёрной толстовки. Он бывал здесь крайне редко, в основном, когда начинали жаловаться соседи, но каждый раз атмосфера этой квартиры оставалась неизменной: вечный срач, неприятный запах и мрак из-за задвинутых пыльных штор. Взгляд зацепился за стоявшую в углу бейсбольную биту — когда-то у Зика тоже была мечта. Эрен принюхался и повёл носом — сегодня химический запах был особенно сильным.

— Ты мет начал варить у себя дома уже? — Эрен брезгливо осмотрел журнальный столик, заваленный пустыми бутылками от алкоголя, окурками, какими-то бумажками и прочим мусором.

Зик плюхнулся на диван и широко расставил ноги.

— Пытался, — бросил он, закуривая очередную сигарету, — но он выходит «грязным», так что кайфа от него с гулькин нос.

— Я не собираюсь тебя больше прикрывать. Это что? — Эрен оттянул рукав толстовки и взял через него в руку свой же нож для рубки мяса со следами старой крови на лезвии.

— Да не кипишуй ты, все живы. Честно.

— Не добавляй мне работы, — пригрозил Эрен и бросил нож обратно на стол.

— Ой-ой! — разозлился Зик. — Если ты пришёл меня морали учить, то можешь сразу проваливать, мне тут проповедники не нужны. Но вижу, — он затушил недокуренную сигарету о стол, выпустил облачко сизого дыма и довольно уставился на Эрена, осмотрев его с ног до головы, — ты здесь не для базара.

Эрен нервно отёр о штаны разбитые костяшки и зачесал назад спутанные волосы. Для базара он бы точно не стал выбирать Зика. Эрен уже и сам не знал, зачем сюда пришёл, он прекрасно понимал, что здесь ему не помогут справиться с его проблемой. Но он хотел хотя бы ненадолго забыть о ней, хоть на пару часов почувствовать себя свободным.

— Неужто мой младший братик вырос? — усмехнулся Зик.

— Закройся, — осадил его Эрен и завалился в кресло. — Ну так что?

Зик подошёл к нему, опёрся коленом в кресло между чужих ног, задрал рукав толстовки Эрена на правой руке и жадно осмотрел его запястье, покрытое глубокими царапинами и ссадинами, среди которых яркой чёрной полоской выделялась метка соулмейта.

— Насколько же сильно ты можешь быть пропитан ненавистью? — зашептал Зик на ухо брату. — Жизнь имеет свойства отрезвлять, неправда ли?

Эрен гневно всмотрелся в глаза напротив — если кто и был похож на отца, то только Зик. Их внешнее сходство пугало Эрена. Стоило только ему взглянуть на брата, как он видел перед собой Гришу — человека, разрушившего две семьи, отца, которым восхищался, и чей труп мечтал увидеть в криминальных сводках. Зик рассмеялся и отошёл от Эрена.

— Осталось у меня для тебя в заначке немного. — Он подошёл к комоду и достал из ящика заполненный инсулиновый шприц.

— Без уколов, — тут же возразил Эрен.

Места, где их делали, сразу видны на коже, он не мог позволить себе так глупо засветиться в участке, любопытных глаз там хватало.

— С новичками всегда так тяжело, — проворчал Зик. — Тогда попробуй кое-что новенькое. — Он сунул шприц в рот, налил в стакан прозрачной жидкости и размешал в нём порошок из двух саше. Зик всучил стакан Эрену и вновь уселся на диван, кинув шприц на стол. — Наслаждайся.

Эрен понюхал содержимое и сморщился от резкого спиртового запаха с нотками земли.

— Что это?

— Джин.

— А что в джине?

Зик усмехнулся и положил ногу на ногу.

— Твоё спасение.

Эрен покрутил стакан в руке и посмотрел на белый осадок на дне — значит, вот как оно выглядит.

— Зи-ик, ну где ты там? — раздался женский голос, и в комнате появилась высокая блондинка в кружевном прозрачном белье.

Эрен был в курсе, что, в отличие от него, у братца с его соулмейтом всё сложилось гладко да сладко. Он слышал рассказы о «прекрасной Елене», что творила необычайные вещи в постели, но никогда её раньше не видел. По рассказам Зика Эрен представлял её совсем иначе, если точнее, диаметрально противоположно тому мужеподобному плоскогрудому существу с короткой стрижкой и мутными чёрными глазами, что стояло сейчас перед ним. И хоть девушка и надела на себя откровенное нижнее бельё, сексуальнее она от этого не стала. Эрен не особо интересовался внутренним миром сводного брата, но, судя по беспорядку в квартире и внешнему виду её хозяина, Зик не обладал хорошим вкусом и не придавал особого значения красоте. Учитывая это, Елена была идеальным партнёром для него. Она подошла сзади к Зику и обняла за шею.

— У тебя гости? — Елена, словно кошка, приластилась к его щеке и изучающе осмотрела Эрена.

— Мой младший братишка Эрен, — с какой-то небывалой прежде гордостью представил его девушке Зик. — Я рассказывал тебе о нём.

И Эрен даже знать не хотел, что о нём болтал братец этой девчонке.

— А, тот самый мальчик-полицейский. — Елена облизала губы. — А он хорош.