Леонхарт откинулась на подушку и отвернулась лицом к стене, сообщая тем самым, что разговаривать она с ним более не собирается.

— Спасибо за содействие полиции, — поблагодарил Жан и уже на выходе добавил: — Я передам Армину твои слова.

— Придурок, — бросила ему вслед Энни и подтянула ноги к груди.

***

На город опустилась ночь, и пустынные улицы озарились холодным светом кристаллических ламп. После того, как в городе стали пропадать люди, полиция рекомендовала гражданам не выходить из дому после захода солнца, а если была острая необходимость — быть бдительными и по возможности не ходить одним. Повозка, нагруженная сеном и запряжённая серебристой лошадью, медленно катила по каменной дороге, наполняя тишину цокотом и натужным скрипом колёс. Извозчик, сгорбившись и бросая пристальные взгляды из-под нахлобученной по брови шляпы, умело управлялся с упряжью, не позволяя лошади сбиться с темпа и назначенного курса. Впереди показалась высокая стена тюрьмы, у освещённого яркими факелами входа которой двое полицейских о чём-то негромко переговаривались. Извозчик повернул голову и бросил через плечо:

— Подъезжаем.

Сено зашуршало, и тут же всё стихло. Армин принял удобную позу и постарался больше не двигаться. Он вдыхал дурманящий запах свежего сена, ощущал неприятные его покалывания открытых участков тела и слышал, как громко бьётся его собственное сердце. Армина не одолевало сомнение, он горел решимостью, и когда захотел вытащить Эрена из тюрьмы, и когда придумывал план, и когда, жмурясь, залезал в повозку с сеном. Сильное сердцебиение не было вызвано страхом, скорее выбросом адреналина от ожидания чего-то значимого, какого-то приключения, возможной погони. Оно не давило, не заставляло органы скручиваться в тугой узел, не душило, как несколько лет назад перед вылазками за стену, наоборот, заставляло тело исходить щекотливыми мурашками и растягивать рот в дурацкой улыбке. Армин определённо знал, что Эрен не разделит этих чувств и для него всё это будет в точности да наоборот, но Арлерт готов был пойти на что угодно, чтобы друг почувствовал те давно забытые острые ощущения не только в пьяных драках.

— Стой! Кто идёт? — неожиданно прозвучало снаружи.

Повозка остановилась, и Армин затаил дыхание.

— Это Хаксли. Я привёз сено для лошадей.

— Сено? А не поздновато ли?

— И то верно, — поддакнул второй полицейский.

— Так позапрошлой ночью дождь был, — ответил Хаксли, — намокло оно и только сейчас просохло. Начальник велел как можно быстрее привезти — лошади голодают.

Воцарилось молчание, Армин напряг мышцы, он во что бы то ни стало должен был попасть внутрь.

— Эй! Что у вас там?

У Арлерта чуть сердце не остановилось, он дёрнулся и тут же замер, надеясь, что никто не заметил шороха сена. Этот голос не предвещал ничего хорошего — Борис. Фойльнер был неплохим человеком, но отвратительным полицейским, и Армин старался не решать с ним никаких вопросов, касающихся закона, поскольку тот практически никогда не вставал на сторону заключённого. Арлерт даже в какой-то степени радовался, что дело Эрена ведёт именно Жан, а не Борис — Фойльнер бы пристрелил Йегера без суда и следствия ещё на поле. А ещё Борис очень не любил, когда мешали его спокойствию.

— Лейтенант! Ту это, сено привезли.

— Сено? На ночь глядя? — Борис был явно не в лучшем расположении духа.

— Вот и мы удивились, — вторил рядовой.

— Так просьба самого начальника, — подал голос Хаксли.

Армин стиснул зубы — притащил же чёрт за ногу этого Фойльнера.

— Фокса? — удивился Борис и, немного помолчав, отдал приказ: — Ладно, пропустите его. Только не задерживайся тут.

Повозка тронулась с места, и воздух вокруг вновь наполнился скрипом и мерным цокотом копыт. Армин прикрыл глаза и с облегчением выдохнул. Через пару минут, показавшихся бесконечностью, повозка вновь остановилась, и тихий голос Хаксли сообщил, что можно выбираться. Армин вылез из повозки и начал отряхиваться от приставших к одежде и запутавшихся в светлых волосах соломинок. В темноте конюшни, в которой они остановились, можно было разглядеть лишь чёрные очертания обеспокоенных внезапным приходом гостей лошадей да лихорадочный блеск глаз взволнованного Хаксли.

— Спасибо, Дан, — поблагодарил его Армин, вынимая из волос очередную соломинку.

— Ты действительно собираешься сделать это? — обеспокоенно поинтересовался Дан.

— Я не могу поступить иначе, не могу бросить его здесь.

— Да, знаю. Но ты уверен, что Эрен согласится на побег?

— Определённо нет, но не волнуйся, у меня есть один весомый аргумент.

Армин дотронулся до длинного плаща в районе бедра.

— Хорошо. Я оставлю лошадь у западной стены. — Хаксли положил руку на плечо Армина и несильно сжал его. — Будь осторожен.

Арлерт с благодарностью улыбнулся и кивнул.

***

Было жарко, мучительно жарко, казалось, будто кожа плавилась, как воск. Эрен ерзал на кровати, сминая мокрую простынь, в попытках уснуть. Кофта и брюки уже настолько пропитались потом, что можно было выжимать, воздуха не хватало катастрофически. Эрен старался дышать размеренно и глубоко, но постоянно сбивался с ритма, заходился приступами кашля, раздирающим пересохшее горло. Если так продолжится, то эта маленькая коморка станет для него настоящим склепом. Он потерял счёт времени, после того, как Фокс вколол ему не подействовавшее лекарство, Эрен впал в забытье, проснулся от жуткой жажды, не зная сколько времени он провёл во сне. Он, конечно, звал людей и даже стучался в запертую дверь, но никто так и не откликнулся.

— Словно в желудке у титана, — простонал Эрен и вжался спиной в каменную стену, забирая её живительную прохладу.

Эрен вытянул перед собой руку и посмотрел на предплечье, на котором не осталось и следа сделанного укола. Разочарование четвертило его душу, Эрен потерял ещё один шанс избавить друга от смертельной опасности. Новостей от Зоэ не было уже полгода, и это заставляло кидаться в омут с головой, не думая о последствиях. Эрен усмехнулся — он вновь становился глупым пятнадцатилетним мальчишкой, ведомым только своими чувствами и не слышащим голос разума.

Зато сейчас он прекрасно слышал шорохи за дверью, глухой удар и скрежет ключа в замочной скважине, и вот дверь медленно отворилась, впуская потоки спасительного кислорода. Эрен приподнялся на локтях и, смахнув с ресниц капельки пота, всмотрелся через дверной проём в глубину пустого коридора.

— Кто здесь? — крикнул Йегер, но ему не ответили. Он встал с кровати и, тихонько толкнув дверь, вышел из камеры. Прохладный воздух заласкал его кожу, и по телу побежали мурашки. — Эй, ау-у.

— Привет, Эрен.

От неожиданности Эрен вздрогнул и резко обернулся, от чего в глазах на секунду поплыло. Армин, скрестив руки на груди и оперевшись о стену, задорно улыбался. Эрен ожидал такого поворота событий, но всем сердцем надеялся, что друг откажется от бредовой идеи «спасти» его. Взгляд скользнул вниз, где возле ног Арлерта лежал бессознательный полицейский.

— Армин! — взревел Эрен. — Да что ты, чёрт возьми!

— О, насчёт него не волнуйся, это всего лишь снотворное. Он очнётся, — Армин внимательно посмотрел на полицейского и погодя неуверенно добавил: — Возможно.

Нет, это не должно было происходить. Ну почему Армин не может просто спокойно сидеть дома и ждать?

— Я же просил тебя не лезть, — сердился Йегер. — Я же сказал тебе подождать, я же просил тебя довериться, Жан во всём…

— Жан ничего не сможет сделать! — вспылил Армин и приблизился к другу. — Почему до тебя это никак не дойдёт? Ты угроза, Эрен, а люди привыкли избавляться от угроз. И чем раньше, тем лучше.

Эрен вздохнул и прикрыл глаза. Тело не слушалось его, оно настолько было вялым, что трудно было стоять на ногах. Хотелось лечь и наконец-таки заснуть, не думая о том, что он мог лишиться жизни, не думая о том, что лучший друг мог лишиться жизни, просто не думая.

— Люди не такие, — спокойно ответил Эрен.