— И это говоришь мне ты? Ты посмотри вокруг, люди превратились в тупой скот, имеющий только инстинкт самосохранения. Они скованны страхом. Весь мир в их распоряжении, столько интересного ждёт их, а они сидят, поджав хвосты, за этими стенами и боятся носа показать. Прошло десять лет, Эрен, а они так и не смогли выползти из своей раковины.

Эрену хотелось кричать от бессилия и раздирающего его в мелкие клочья сожаления, и будь у него больше сил, если бы ему не пришлось волноваться о том, что Армин мог быть схвачен за незаконное проникновение, он бы закричал, закричал так громко, насколько бы позволили ему голосовые связки, до хрипоты, до срыва голоса. Но у него не было такой привилегии, всё, что ему оставалось, — это в немой беспомощности смотреть на того, кем дорожил больше всего и кого так и не сумел защитить.

— Иди домой, Армин, — спокойно повторил Эрен и пошёл обратно в камеру, но неожиданно закружилась голова, и его повело в сторону.

Армин моментально среагировал, поддержал друга и не дал ему упасть.

— Ты в порядке? — забеспокоился он.

— Да, нормально.

— Что они делали с тобой? — Армин развернул Эрена к себе и осмотрел его лицо.

— Ничего они не делали, — раздражённо повторил Эрен, вырвался из рук Армина и зашёл в темницу. — Просто иди домой. Хватит уже этого балагана.

— Но ты же обещал, — прошептал Армин. — Ты обещал мне, что всегда будешь рядом.

Эрена будто молния поразила, он поднял взгляд на друга, лицо исказила гримаса боли.

— Пойми, Армин, если мы сейчас сбежим, я потеряю тебя. Я… — Эрен сглотнул, тяжёлые воспоминания вновь нахлынули разрушительной волной. — Я не хочу, чтобы это повторилось вновь.

Голубые глаза напротив заблестели от подступивших слёз. Армин несомненно знал, о чём говорил Эрен.

— Но если ты сейчас останешься здесь, ты точно меня потеряешь, — грустно улыбнулся Арлерт. — Ты не изменишь своего решения, да? Тогда, может, это сможет тебя переубедить.

Армин откинул плащ, вытащил из висящих на набедренном поясе ножен нож и приставил его к своему горлу. Эрен напрягся и придвинулся ближе к другу.

— Армин, опусти нож, — размеренно сказал он, делая шаг вперёд. — Ты не в себе.

— Да, Эрен, я не в себе. Ты же знаешь, что делает со мной сыворотка.

Армин слегка надавил на шею и провёл по ней лезвием, оставляя на коже неглубокий порез. Тут с дальнего конца коридора послышались шаги и мужские голоса. Время безудержно утекало. Голубые глаза с вызовом смотрели в обеспокоенные зелёные.

— Ну, Эрен, что ты решил?

Несколько томительных секунд Эрен стоял смирно, затем сжал кулаки и негромко выругался. Губы Армина искривились в ухмылке.

***

Борис перекинул на другое плечо холщёвую сумку и, проводив взглядом телегу с сеном, вошёл в административное здание тюрьмы. Он мысленно плевался от того, что позволил какой-то Хитч помыкать собой.

— Есть ей, видите ли, захотелось, — бурчал под нос Фойльнер, — сама б пошла и раздобыла чего-нибудь.

Он поднялся по каменным ступеням на второй этаж и, пройдя десяток метров по коридору, без стука вошёл в кабинет. Сидящая на диванчике Дорис тут же обернулась на вошедшего и недовольно надулась.

— Ну наконец-то. Фойльнер, тебя только за смертью посылать, — простонала она.

Борис кинул на стол сумку.

— То, что я живу в двух шагах от работы, не значит, что я должен переться средь ночи опустошать для тебя свои полки с продовольствием! — заругался он на Хитч, уже довольно роющуюся в сумке с перекусом.

Расположившийся за столом напротив Жан оторвал взгляд от бумаг и с насмешкой посмотрел на лейтенанта.

— Ну так попёрся же.

Борис потупил взгляд, отвернулся и залился лёгким румянцем.

— Да только потому, что сам проголодался, — пробубнил он.

— Фу, селёдка, — покривилась Дорис, вертя в руках баночку консервов. — Как ты можешь её есть?

— Либо молча ешь, что дают, либо сдохни от голода, — разозлился Фойльнер.

Порой поведение Хитч его просто выбешивало. Эта маленькая тощая девка всё делала наперекор и совершенно ни во что его не ставила. «Вот повысят меня в звании, — мечтал иногда Борис, — вот тогда зауважает». А потом Дорис вновь дёргала его за волосы, отвешивала отменный пинок под зад, хихикала, Борис смотрел в её светло-карие глаза, блестящие детским задором, и понимал, что ничего не изменится. Но пусть уж лучше её глаза будут блестеть от издёвок над ним, чем быть такими же, как у той селёдки в банке — абсолютно пустыми и мёртвыми. Смерть Марло на всех на них оставила неисчезающий след.

— Я тебя сама на тот свет отправлю, — прорычала Дорис, замахиваясь на Фойльнера банкой селёдки.

— Если вы сейчас не заткнётесь, то сдохните вы оба! — не выдержал Жан. — Какого чёрта вы вообще делаете у меня в кабинете?

Дорис поставила консервы на стол, взяла из сумки яблоко и развалилась на мягком диване, положив голову на подлокотник.

— Так скучно же, капитан, — протянула она и откусила от фрукта.

— Если тебе нечем заняться, Хитч, я быстренько тебе работу найду.

— Нет, спасибо, обойдусь, — прочавкала та.

— Что-нибудь удалось разузнать? — Борис встал возле стола и взглянул на разложенные капитаном записи.

Жан вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Ничего, — устало проговорил он, потирая переносицу. — Ни по делу Эрена, ни по пропаже людей. Чертовщина какая-то.

Лейтенант взял исписанные угловатым почерком Жана бумаги и быстро прошёлся по строчкам. По делу Йегера было известно лишь то, что накануне убийства Эрен сильно повздорил со Штольцем, а во временном отрезке смерти Винсонта Йегера видели возле его дома. Но ни орудия убийства, ни хоть какого-то прямого доказательства того, что преступление совершил именно Эрен, не было. Борис и сам не особо верил в то, что из-за какой-то пьяной драки Йегер решил выследить Штольца и лишить его жизни. Но внутренняя неприязнь к самому Эрену отчасти порождала желание, чтобы тот на самом деле оказался виновен. Если бы тогда, одиннадцать лет назад, у Эрена была в приоритете защита товарищей, если бы тогда Марло не вступил в этот проклятый Легион разведки, Марло бы сейчас был жив, Дорис бы не пришлось страдать от потери друга и любимого человека.

Тихий голос Жана вывел Бориса из тяжёлых воспоминаний:

— Я ведь и правда хочу помочь Эрену.

Фойльнер внимательно посмотрел на Кирштейна. Почему-то эта фраза вывела Бориса из себя.

— Поможем, Жан, — встряла Дорис, вертя за палочку огрызок яблока, — обязательно поможем.

Борис сжал кулаки, сминая листы желтоватой бумаги. В коридоре раздался топот ног, и через секунду дверь с грохотом отворилась, и в кабинет ворвался запыхавшийся молодой парень в стандартной форме полицейских.

— Капитан! — задыхаясь, прокричал он.

— Что за шум? — рассержено спросил Жан.

— Йегер, — парень вдохнул побольше воздуха и выпалил: — Йегер сбежал!

Жан спустился по лестнице вниз, толкнул входную дверь и вышел на улицу, вдыхая свежий ночной воздух. Чего этому придурку Эрену на месте не сиделось? Жан же пообещал, что во всём разберётся, а этим глупым побегом тот только усугубил своё положение. Кирштейн всматривался в полумрак территории тюрьмы, пытаясь понять, как Эрену удалось выбраться и каковы будут его дальнейшие действия.

— Капитан, наверху! — вдруг раздался чей-то голос, и Жан мигом проследил взглядом за рукой рядового.

На западной стене сгорбившись сидели двое. Жан сразу же узнал широкие плечи Эрена. Нарушители обернулись на шум, и, взглянув в лицо второго, Кирштейн процедил:

— Армин. — Жан закрыл глаза и покачал головой. — Мог бы догадаться. За ними! — скомандовал он подчинённым. — Не дайте Йегеру уйти!

***

Армин неистово бил каблуками по крупу серебристой лошади, подгоняя её. Сзади уже слышался свит полицейских свистков и топот нагоняемых их лошадей. Эрен крепче ухватился за талию Армина.

— Нагоняют, — предупредил он друга.

— Ага, слышу. Ничего, — заверил Арлерт, — оторвёмся.