Леви цыкнул, швырнул «розочку» в сторону и, смачно выругавшись, покинул ложу. Этот мир уже не спасти.

Армин подождал, пока к нему вернётся зрение, ухватился за канатное ограждение площадки и с трудом поставил себя на ноги. Он уже не чувствовал ничего, кроме боли. Времени оставалось всё меньше и меньше, каждая секунда была на вес золота, потому больше не было смысла беречь силы. Армин бил наотмашь, вкладывая в удар всё, чем могло похвастаться его обновлённое тело. Футболка пропиталась потом и кровью, было жарко и душно, воздух превратился в раскалённое вязкое марево, киселем растекающееся по тлеющим лёгким. Арлерт отлепил себя от ограждения и пьяной походкой направился к шатающемуся Майку. Армину удалось сильно его ослабить, но дело, скорее, было не в его умениях, а в том, что Майк потерял всякое желание сражаться. Он поддавался, а Армин терпеть не мог, когда другие делали ему поблажки. Молодой человек ловко увернулся от кулака противника и ударил костяшками по кадыку. Майк схватился за горло и с хрипом упал на колени.

— Сегодня я буду на вершине, — величественно заявил Армин, подтягивая Майка к себе, и нанёс решающий удар головой.

Кровь фонтаном брызнула из носа, Арлерт попятился назад и почти одновременно с Майком свалился на пол.

Эрен, как и многие вокруг, застыл в ожидании. Громкий шёпоток прошёлся по трибунам, люди качали головами, быстро-быстро говорили что-то друг другу на ухо, охали, причитали, указывали руками и веерами на двух лежавших без движения в центре площадки людей. Микаса в страхе обхватила себя руками, нервная Рико связывалась с кем-то по передатчику, Густав не переставал сыпать проклятиями. А Эрен продолжал молча стоять на месте, не моргая смотрел на Армина и без устали мысленно повторял: «Вставай, вставай, вставай!».

— Д-дамы и господа, — первым подал голос ведущий, — это… это был просто невероятный бой.

Вставай. Вставай. Вставай.

— Оба участника в нокауте. Если никто из них не поднимется на счёт десять, мне придётся объявить ничью. А это значит…

Вставай.

— …что обоим засчитается поражение. И раз! Два!

Толпа подхватила ведущего.

Ну же, Армин.

— Четыре!

Им нужна победа. Ему нужна победа.

— Шесть!.. Восемь!

Вставай, Армин!

— Девя… подождите-ка!

Рука дрогнула, человек зашевелился на «ринге». Перевернулся на бок, сел, отдышался, еле-еле поднялся на ноги и запрокинул светлую голову, подставляя окровавленное лицо ярким лучам искусственного света.

Трибуны замерли, а затем взорвались радостными воплями и звонкими аплодисментами.

— Невероятно! Он встал! Друзья, просто фантастический бой! — ведущий перевёл дыхание и чётко объявил: — Победителем второго боя финального раунда двадцатых, юбилейных, игр становится А-а-армин!

Эрен не переставал улыбаться. Сердце готово было выпрыгнуть из груди от радости. Им удалось сравнять счёт, их сражение ещё не закончилось. Эрен сжал футболку на груди и заулыбался ещё шире. Осталось совсем немного. Армин, пошатываясь, сошёл с площадки и медленно подошёл к другу. Рука легла на чужое плечо, тихий голос шепнул:

— Теперь всё в твоих руках.

Ладонь соскользнула с плеча, Армин пошатнулся и, будто срубленное дерево, ничком свалился на пол. Улыбка сползла с лица Эрена, руки тряпками повисли вдоль тела. Мир схлопнулся в вакууме, и только оглушающий звон в ушах никуда не делся. Эрен медленно проследил за цепочкой алых пятен на полу и, обернувшись, глянул вниз, где среди нескольких копошащихся фигур виднелись бледные окровавленные пальцы. Осознание пришло только сейчас.

***

Белый свет ослеплял, тишина оглушала. Они не замолкали, перебивая друг друга, они всё же говорили одно и то же. Они обвиняли. Эрен слышал их, свои мысли. В комнате было пусто, только стеклянная капсула возвышалась над полом, становясь центром огромного «ничто», будто красивейший венок из цветов на голом черепе. А внутри, как Белоснежка в хрустальном гробу, лежал тот, чей сон не смог бы прервать ни один поцелуй. Бледный, недвижимый, одетый в одни лишь облегающие короткие шорты Армин был похож на древнюю нетронутую статую, будто высеченный из цельного куска белоснежного мрамора. И только вставленные в тело многочисленные трубки с серебряной и синей жидкостью и голубоватые очертания вен под тонкой, почти прозрачной кожей делали его живым. Эрен потянул к капсуле руку, вздрогнул, остановился и отстранился. Чёрное не должно пачкать белое. Эрен сделал два неуверенных шага назад, оступился, развернулся и побрёл к выходу. В коридоре его со всех сторон облепили ребята и наперебой начали расспрашивать об Армине, но Эрен не мог расслышать их слов. Не обращая ни на кого внимания, он молча пошёл прочь. Прошёл мимо Микасы, но не нашёл в себе храбрости посмотреть ей в лицо, а та и не стала его останавливать. Чувствовал её взгляд на себе, был уверен, что он говорил то же самое, что и голоса в его голове. По пути наткнулся на Леви и наконец смог оторвать сухие глаза от пола. Его лицо было спокойным, тело расслабленным, взгляд — бесстрастным и уставшим.

— Наш бой отложили на три часа, приведи себя в порядок за это время, — сухо доложил он и направился к выходу из медицинского блока.

— Вы тоже обвиняете меня? — спросил Эрен. — Вы тоже считаете, что это моя вина?

Леви остановился на секунду и, не оборачиваясь, ответил:

— Плачь, если хочешь.

Слёзы из зелёных глаз потекли по смуглым щекам.

Эрен не хотел плакать.

========== Глава 9. Сбежавшие из Рая ==========

Лампочка в потолочном светильнике загудела, на секунду погасла и вновь озарила ярким светом маленькую комнату. Пластиковая бутылка скользнула меж пальцев, часы сменили минуты. Время пришло.

Покинув медицинский блок, Эрен вернулся в комнату ожидания и завалился на диван. Он был разбит и опустошён, мир вокруг вместе с ним рассыпался на миллионы мелких кусочков. Эрен хотел убежать, исчезнуть, раствориться. Он больше не чувствовал себя в безопасности. Слёзы высохли, но ему не стало лучше, наоборот, ужасный болезненный ком в груди становился всё больше и больше. Он отчаянно нуждался в чужой заботе, ласковых прикосновениях, крепких объятиях и таких банальных словах, как «всё будет хорошо», сказанных любящим нежным голосом. Но рядом не было никого, и даже внутренний голос покинул его, оставив внутри смертельный холод. Впервые за девятнадцать лет своей жизни Эрен почувствовал себя одиноким.

Сон утащил его в чёрную бездну так же быстро и внезапно, как реальность вернула обратно. Два часа ушли из жизни за одно моргание, будто вырезали повреждённый кусок провода и вновь спаяли концы. Только в случае Эрена кусок был как раз-таки рабочим.

Глаза слепо смотрели в пол под ногами, холодная капля с бутылки стекла по горячему пальцу. Как-то раз Армин читал вслух какую-то книгу по психологии. Эрен не особо любил книги, где надо было думать, чтобы понять их смысл, потому слушал в пол-уха, но отчего-то одну фразу запомнил хорошо: «В каждом человеке заключена целая вселенная». И она настолько сильно поразила его, что Эрен думал о ней последующие несколько дней. Мысль о том, что такая хрупкая маленькая оболочка, как человеческое тело, могла хранить в себе бесконечный мир, казалась фантастической и совершенно нереальной. Но чем чаще Эрен стал всматриваться в окружающих себя людей, тем больше она становилась реальной. Он видел вселенную каждого в глазах, в улыбках, в словах и поступках. У каждого она была своя: у кого-то красочная и яркая, у кого-то тусклая и чёрно-белая, маленькая и большая. Эрен всегда задавался вопросом: как выглядела его вселенная? Он часами всматривался в зеркало, пытаясь увидеть в глазах свой внутренний мир, но не видел ничего, кроме зелёной радужки глаз с серыми прожилками и смоль зрачка. В какой-то момент он решил, что себя увидеть просто невозможно, а попросить описать его вселенную Армина или Микасу он просто-напросто постеснялся. Но сейчас, сидя в пустой комнате, он наконец понял, что всё это время смотрел на неё. Его вселенная — чёрная дыра, сосредоточенная в его зрачках.